Старший брат. Часть II
2 Июля 2000

• Версия для печати

- Скажите, вам давали карманные деньги?

- С деньгами в семье тоже было строго. У нас часто проводят опросы - помните ли вы, как заработали первый рубль. Я прекрасно помню первую награду за труд. Мы работали на уборке винограда, и какое-то количество потом разрешили взять с собой. Позже на уроках труда проходили практику на заводе. Платили мало, но это были настоящие деньги.

- Вы помните, куда их потратили?

- Купил велосипед. Предварительно долго копил, посоветовался с родителями.

В институте ездил в стройотряд, в Заполярье. Это были уже приличные суммы. Часть отдавал отцу с мамой, часть давал на жизнь брату.

- Но в раннем детстве-то хоть на мороженое давали?

- На мороженое давали. Поймите, тогда само отношение к деньгам было другое. Это сейчас они предмет фетишизма в нашей стране. К тому же деньги на Западе и деньги в России - разные вещи. Когда мне говорят, что немец богат - я думаю, что он квалифицированный, абсолютно лояльный, действующий по законам и правилам, удачливый, трудолюбивый человек. Когда кого-то у нас называют богатым... Я понимаю, что это последний подонок, жулик, вор, выродок, связанный с властями и с мафией.

МЛАДШИЙ БРАТ: Я гребу не под себя, а под энергетику, за которую отвечаю.

- Неужели в юности вы никогда не думали: «Вот стану взрослым, куплю и то, и это»? Или когда не было возможности девушку шампанским напоить...

- Конечно, у меня были желания, которые не мог реализовать.

Мой отец относился к числу хорошо обеспеченных по тем временам. Но семья состояла из четырех человек.

Я хочу сказать, что принципиальной разницы в доходах между людьми тогда не было. Да, царила уравниловка, что ненормально: ведь у всех разные способности, талант, квалификация, дифференциация доходов нужна, но у нас-то сейчас произошла поляризация.

Я с юности мечтал о машине. Почему-то мне казалось, что это может сделать свободным. Нравилось само слово - «автомобиль» (автономный и мобильный!). Произошло такое замечательное событие очень рано, в 30 лет. И не потому, что стало много денег, наоборот, не было вообще, а потом вдруг получил среднюю зарплату. Купил ушастый «Запорожец» и был счастлив.

И все же беспокоило меня не отсутствие денег, а отсутствие свободы: ничего нельзя сказать, написать. В предперестроечные годы мне часто снился сон: иду, а потолок очень низкий. Приходится все время пригибаться. Если бы существование советского государства продлилось, не знаю, как бы выдержал.

МЛАДШИЙ БРАТ: Сильно не люблю коммунистов, но в стране есть и газета «Правда», а кое-что есть и похлеще. Там выражают свою позицию, защищают свои взгляды, отличающиеся от моих или президента, или премьер-министра. Десять лет назад ничего подобного не было. Все казалось диким бредом полусумасшедшего интеллигента на кухне, мечтающего о каких-то диких западных ценностях, которых никогда в жизни у нас не будет.

- Помните, как впервые попали за границу?

- Я вообще не понимал, что такое Запад. И вот после института стал преподавать в художественно-промышленном училище в Ленинграде. Поскольку закончил я, как выяснилось, идеологический факультет, меня сделали заместителем секретаря комсомольской организации. Появилась возможность поехать в турпоездку - теоретически это было реально для всех, но вы же понимаете... В 1973 году на теплоходе мы поехали в круиз: Дания, Норвегия, Швеция, Финляндия. То, что я увидел, было настолько невероятным, что потом, по возвращении, это вытеснилось из сознания, ушло, я никогда поездку не вспоминал. Потому что меня не покидало ощущение, что это неправда, так жить люди не могут.

- Когда вы собрались на факультет философии, родители не отговаривали? Не говорили, что это немужская профессия, что умствованием много не заработаешь, а мужик должен семью кормить?

- Может быть, отец с матерью и думали о чем-то подобном. Я же совсем не знал жизни. Тогда, чтобы тебя приняли на идеологический факультет, был необходим двухлетний стаж. Пришлось поступать на матмех, а со 2-го курса переводиться на философский. Я не думал о материальной стороне - вообще это было не принято, выбирали специальность по способностям и по душе.

Окончательно определил мой выбор отец, точнее, споры с отцом. Потому что в любой дискуссии нашей он мог легко поставить жирную точку одной фразой: ты же не профессионал, а я в вопросе компетентен. Меня так это достало, что решил тоже стать профессионалом. В этом смысле родители все же дали мне свободу.

- Игорь Борисович, ваш отец прошел войну, он что-то рассказывал о фронтовом прошлом?

- Про войну отец не рассказывал практически ничего на протяжении всей моей жизни. Я почти и спрашивать перестал - хотя сейчас он старенький, больной, один из немногих оставшихся свидетелей... Совсем недавно он, бывший убежденный коммунист, сказал, что в книге Суворова «Аквариум» написана очевидная правда: мы действительно готовились к войне... Меня этот факт, услышанный именно из отцовских уст, потряс.

- А бабушки вас не воспитывали?

- Мать отца умерла рано. Мамину маму тоже почти не помню.

- Вы сейчас помогаете своим родителям?

- Материально не помогаю, но стараюсь раз в неделю быть у них, привожу продукты. И возникает традиционный спор с мамой, которая требует сказать, сколько это стоит - скажем, пять килограммов картошки или что-то еще. Я всегда отвечаю - миллион долларов.

- Как вы считаете, вы хороший сын?

- Не могу ответить, трудно оценивать себя. Надеюсь, мое положительное качество в том, что я самостоятелен. А личные отношения слишком сложные, чтобы их комментировать.

- А отец вы хороший?

- Я не очень много внимания уделял дочери, в отличие от ее мамы, с которой мы расстались. Конфликтов с дочерью было достаточно. У нее очень мягкая мама. А я, в силу той муштры, которую прошел в своей семье, строгий, правда, это касается только близких. Другим сочувствую. И вот в один прекрасный момент мама с дочерью сплотились так, что я перестал участвовать в чем бы то ни было. В конце концов это разорвало семью.

В отношениях с дочерью мы пережили сложный период, она, как мне кажется, поступала очень неправильно. Но отношение родителей к ребенку абсолютно иррационально. Что бы он ни сделал, он остается ребенком.

У Шукшина есть рассказ «Материнское сердце», который я всегда пытаюсь пересказать своей матери: о деревенском парне, по дикой случайности попавшем в тюрьму. Мать ездит по всем начальникам, и на все их объяснения о том, что он сделал, отвечает: не может быть, это мой сын. Она не понимает, о чем идет речь, и упорно просит помощи.

Дочь меня сильно задела. Но примерно год назад мы пошли навстречу друг другу. Теперь я много знаю про ее жизнь, все нормализовалось.

- Куда вы вложили свой ваучер?

- В своем акционерном обществе обменял на акции. И, кстати, был одним из немногих, кто смог получить по нему какие-то деньги - уходя из бизнеса, акции продал. А дочь отвезла в какой-то банк, который сгорел. В то время многие не могли понять, что происходит, и я в том числе. Мои знакомые просили меня проконсультироваться по этому поводу, а мне неловко было объяснять всем и каждому, что мы практически перестали общаться с братом после того, как он попал в высокие властные структуры.

- Разве детство можно забыть? Наверное, вы его защищали, учили чему-то?

- У нас 8 лет разницы. Это довольно значительная разница, и контакт никогда не был особенно близким. К тому времени, как мы с ним подравнялись и теоретически могли стать близки, я уехал в Москву. Правда, он часто приезжал, жил у меня. Конечно, мы, наверное, как-то влияли друг на друга, я - больше, поскольку старше.

- Сейчас, наверное, это звучит как сомнительный комплимент самому себе.

- Что вы, я в том смысле, что я влиял на него больше, чем он на меня. А в принципе росли сами по себе.

Когда начался этот кошмар, называемый демократизацией и либерализацией, а на самом деле - невиданная в Российской истории форма обворовывания властью народа, когда либерализация цен означала, что полез в карман, а денег нет, я на полтора года отправился в коммерцию. И в разгар ваучеризации люди стали просить: «Узнай у брата, что делать». Я обратился. Никакого ответа не получил. Наверное, это не случайно. Ответ был, но не для всех. К сожалению, во власть, как правило, идут не из идейных соображений... Часто туда лезут те, кто послабее, кто не в ладах с моралью. Честный никогда во власть не пойдет.

МЛАДШИЙ БРАТ: Вопрос: «Что вы испытываете, когда вам говорят, что в том числе и при вашем участии идея либерализма в России была дискредитирована?»

Ответ: «Это зависит от того, кто говорит. Если это говорит тот, кто палец о палец не ударил за все эти годы ради того, чтобы сделать хоть одно полезное дело, если это говорит тот, кто всю свою жизнь оставался чистым, непорочным, ни в чем не виновным, ни за что не отвечающим, таким совершенно девственно невинным, которому уже на самом деле шестой десяток, и как-то не очень вяжется этот образ с той ответственностью, которую нужно нести в стране, в этом случае все эти слова дешево стоят».

- Вы о чем-нибудь жалеете в своей жизни? Может быть, есть какая-то развилка в судьбе, где хотелось повернуть в другую сторону?

- Есть какие-то мелочи, ничего судьбоносного. В целом человек себя, по законам психологии, воспринимает положительно. Иначе ничего бы не мог делать. Не принято пересматривать свой жизненный путь.

- Есть ли для вас какие-то жизненно важные качества, которые вы ищете в женщинах и мужчинах?

- Интеллект. И порядочность. Если нет морали, бессмысленно вести какой бы то ни было разговор, все можно оправдать, любую мерзость. Люди без морали находятся вне человеческой культуры. И я стараюсь не иметь с ними ничего общего.

Вот недавно книжку Путина прочитал с лупой. Конечно, «Разговоры с Путиным» отнюдь не «Беседы с Сократом». Но посмотрите: он не помянул ни один кинофильм, ни одну книгу, ни одного писателя, актера. Зато в подробностях описывает пожар на собственной даче и семейные сбережения в кейсе... Перед выборами Собчака он был инициатором письма всех чиновников мэрии: если не проходит Собчак, все уходят. Собчак проиграл, звонит Маневич - с заявлением об уходе. Ты с ума сошел, отвечает будущий президент, это же предвыборный ход. Не для кого не секрет, что политики любят лгать во всем мире, но в других странах общество это контролирует. Кроме того, там это скрывается. А у нас демонстрируется. Получается, что единожды солгавшему впредь нельзя верить, ни одному слову.

МЛАДШИЙ БРАТ: Никакого сомнения в результатах не было бы, если бы выборы состоялись завтра или 19 декабря, так как сегодня не существует никаких кандидатов, кроме В.Путина. Это исторический и медицинский факт. Я абсолютно убежден: для Путина либеральные ценности не лозунг, а внутреннее понимание жизни. Это вещь абсолютно поколенческая.

- Вы чего-нибудь боитесь?

- Меня иногда об этом спрашивают. Недавно в «Новой газете» я призвал начать сбор подписей за отзыв Путина. И, знаете, никакого страха я не испытываю. Мы через такое прошли в советское время, что уже не страшно. Это власть, которая не слушает свой народ, должна бояться и трястись, потому что сидит на штыках. А люди, которые живут у себя дома, в своей стране, не должны бояться ничего.

- А старости, болезней, потерь?

- Вот вы спросили - и я задумался. Может быть, действительно боюсь старости, поэтому психологически загоняю себя в гораздо более молодое состояние.

- Часто ли вы строите планы?

- Всегда.

- И получается?

- Могу сказать, что реализую все, что намечаю. Привык любой проект, дело доводить до конца.

МЛАДШИЙ БРАТ: Мои политические амбиции чрезвычайно высоки - в отличие от моих представлений о политической карьере. Но мне бы хотелось воплотить замыслы без возвращения в политическую власть.

- Как вы считаете, с возрастом уменьшается количество друзей, настоящих, близких?

- Моя подруга, с которой мы вместе полгода, - и, надеюсь, будем вместе и дальше - часто спрашивает: «Где твои друзья?» Но друзья могут быть только в стабильной ситуации. Вот жили мы четыре года на даче, каждый месяц приглашали гостей. (Тогда, чтобы выжить, сдали московскую квартиру.) А когда все распалось, бытовые проблемы возникли, получилось так, что тех, кто хочет дружить, много, а позвать некуда.

- Но ведь есть люди, к которым можно пойти, когда очень плохо или очень хорошо?

- Мне не бывает плохо, я крепкий.

- У вас есть дома животные?

- Это сказка и боль. В жизни у меня были две собаки. Первая - брошенная овчарка, которую я подобрал на улице. Она даже умела петь. Когда ее не стало, я взял щенка лабрадора - это самая умная порода, их не надо учить, сами все знают. После развода пришлось отдать собаку жене - потому что невозможно было работать на трех работах, ездить в командировки и держать на даче несчастного одинокого пса. Потом жена собралась в Америку, и собаку отдала родным. Так что теперь моя Матильда - собака-эмигрант.

В детстве у нас не было зверей. Очень хотелось... Тесно было. И мама не любила. Отец несколько раз приносил какого-нибудь котенка или кролика...

- Вы верите в Бога?

- Видите ли, трудно, прожив 40 лет в атеистическом государстве, вдруг пойти в церковь. Для меня это нерешенный вопрос. Зачем нужна идея Бога - я могу объяснить. Но именно потому, что я могу это рационально обосновать, - трудно верить. Вера - вопрос очень личный. Но в православии важнее всего то, что во главу ставится нравственность, духовность. Неважно, ходите ли вы в церковь. Но, если вы порядочный, честный, моральный человек, то живете в православной традиции.

МЛАДШИЙ БРАТ: Я атеист. Я верю в правильность того дела, которое я делаю. Я верю в своих друзей, с которыми это дело я делаю. Я верю в свободного человека. Я верю, что только свободный человек может решить все свои проблемы - политические, экономические, социальные. Я верю в нашу страну и наших людей, которые ничуть не хуже других стран и народов.

Я верю, что наши люди предприимчивы и работящи, и поэтому наши реформы дают им больше возможностей для самовыражения. Я верю, что значение нашей страны в мире зависит не от того, насколько громко мы бряцаем оружием, а от того, насколько успешно работает наша экономика, какое качество жизни - уровень потребления, социальную защищенность, правовые гарантии, политические свободы - обеспечивает наша страна своим людям.

- Вам никогда не хотелось уехать из России?

- Конечно, бывает и усталость, и разочарование. Я же нормальный человек. Сколько раз приходилось сталкиваться с несправедливостью.

Мне, например, не дали защитить докторскую. На защите оппоненты не выступали, только «за». А при голосовании получилось девять - «за» семь - «против». Для науки это ненормально, потому что не состоялось открытой дискуссии, в чем, собственно, и состоит смысл защиты. Так что юридически ее не было. Меня тут же пригласили защищаться в Кембридж, но я же Россией занимаюсь.

Или еще - отнес новую книгу в «Независимую», где проходил конкурс на Антибукера. Естественно, премии не дали. Зато появилась рецензия: «Чубайс в поисках России». Даже не рецензия, а издевательство над автором. А ведь я впервые за 100 лет предложил решение проблемы русской идеи. До этого была только дискуссия. Я ничего не выдумал, а выявил. Об этом можно говорить долго и подробно... Провел четыре исследования. Среди них, скажем, 1100 поговорок из словаря Даля проанализировал, чтобы вывести основу ценностной системы россиян. Я написал, что нужна философия России. На Западе сейчас очень востребована философия Европы. А критик иронизировал, что «завтра появится философия Буркина-Фасо».

И все же я никуда не уеду, не дождетесь. Мы все равно сильнее. Я не фанатик. Я занимаюсь наукой. И думаю, что русская поговорка очень верная: одно слово правды весь мир перетянет. Я не сравниваю себя с гениями, но Коперник 30 лет не публиковал результаты своего исследования. И все равно Земля вращалась вокруг Солнца, а не наоборот.

- Но посмертная слава - слабое утешение для ученого.

- О славе речь вообще не идет. Я чувствую запрос. А это самое важное.

Главное - моя совесть. Я не буду врать.

МЛАДШИЙ БРАТ: Персональные амбиции у нас всегда воспринимаются как что-то подозрительно негативное. Я думаю, что они являются нормальным явлением, так и должно быть. В президентской кампании я участвовать не собираюсь, а намерен скромно и умеренно способствовать возрождению России. И это буду делать до конца своей жизни.