ПАССИОНАРИЯ ЧЕЧЕНСКОГО РАЗЛИВА. Часть I
4 Сентября 2000

• Версия для печати

Офис Партии мира и единства на Кузнецком мосту, в старом подъезде. Охранник соседнего, хорошо отремонтированного офисного центра охотно показывает, где можно найти Умалатову.

В офисе - две молодых модно одетые девушки, одна из которых приносит мне на кухню (я жду, пока освободится сама председатель) поочередно партийную прессу (она лежит стопкой в коридоре, с просьбой, если возможно, заплатить рубль в поддержку ПМЕ), несколько листов неровно нарезанной бумаги (чтобы конспектировать, очевидно). Нервный мужчина, наверное, помощник и соратник, долго и тщетно пытается выпроводить старика: тот просит медаль за активную агитацию, но ее дают за большие заслуги. Нервный помощник навещает меня на кухне и интересуется, о чем будем говорить. Узнав, что и о войне, заботливо предупреждает: «Она очень переживает. Родственников много погибло, а ЭТИ ни за что не отвечают!»

У Умалатовой большой красивый кабинет, она прекрасно выглядит, очень доброжелательно настроена. Рабочее прошлое выдают сильные руки и крепкое товарищеское рукопожатие на прощание.

ДОСЬЕ

УМАЛАТОВА Сажи Зайндиновна. Родилась 3 августа 1953 года в Казахстане. Чеченка. Закончила Ростовскую высшую партийную школу и заочное отделение Московской государственной юридической академии. Работала сатураторщицей, электросварщицей, бригадиром комплексной бригады Грозненского машиностроительного завода «Красный молот».

С 1978 года - член КПСС. Депутат разных уровней с 1971 года. Делегат XXVI и XXVII съездов КПСС.

Отец погиб в ноябре 1994 года во время столкновений в Грозном.

Муж - Саид Умалатов, инженер-механик «Красного молота».

Есть дочь.

ДЕЙСТВИЯ:

17 декабря 1990 г. на 4-м Съезде народных депутатов СССР выступила с требованием отставки Горбачева.

Принимала участие в обороне Белого дома.

Ноябрь 1994 года - председатель Союза народного сопротивления.

1996 год - создает Партию мира и Единства.

1990 год - обращение с просьбой не избирать Ельцина

1991 год - агитировала за одобрение ГКЧП

Октябрь 1991-го - призывала поддержать генерала Дудаева, обвиняла Россию в имперском курсе.

По декларации 1998 года, имела доход в 1,2 тыс. руб. Не владеет никакой собственностью. (Живет в старой депутатской квартире в Крылатском.)

ЦИТАТЫ

«Для спасения страны нужна партия, во главе которой должен стоять человек, преданный своему народу».

«Что я сделаю одна? Я уже была в Верховном Совете, и помню, каково это - быть одной. Хочется кричать, а тебя не слушают».

«Поддержать Ирак в борьбе против американского империализма!»

«Деятельность КПРФ напрочь расколола оппозицию».

Махмуд Эсамбаев: «номенклатурная сварщица».

Писатель Александр Иванов: «пассионария чеченского разлива».

ГАЗЕТА «ГОЛОС ЕДИНСТВА».

Орган постоянного президиума Съезда народных депутатов СССР и Партии мира и единства.

«Президент проявляет заботу о простых людях, и вы видите, какой вой подняли ненавистники нашего государства против него».

«Квасом в старину снимали жар... между прочим, не менее эффективно, чем аспирином упса... импортные напитки содержат специальные добавки, провоцирующие жажду, чтобы лучше раскупались».

О Ким Чен Ире: «Отстояли и преумножили социалистические завоевания в условиях продолжающихся провокаций американского империализма», его идеологический труд «является важной вехой в истории движения за социализм - идеал человечества».

Заголовок о западных продуктах: «Продовольственный геноцид».

- Сажи Зайндиновна, давайте поговорим о вашем детстве.

- Я не помню себя маленькой. Слишком быстро повзрослела. И интереснее мне всегда было со взрослыми. Была большая семья, я - старший ребенок. Забот много. Когда было играть?

А вообще все детство я занималась тем, что восстанавливала справедливость. Мы с сестрой недавно вспоминали... Она была тихая, скромная, мальчишки, когда не могли со мной справиться, отыгрывались на ней.

Я устанавливала четкий закон для всех во дворе: если у кого нет мамы, папы - не обижать, даже за дело не должно доставаться.

- Вы родились в Казахстане, куда ваша семья была выслана в печально знаменитом 1944-м году... Помните, как возвращались на родину? Как узнали историю семьи?

- Когда мы переехали в Грозный, мне было четыре года - я этого не помню совершенно...

Дома мы этот вопрос никогда не обсуждали. Вообще в нас не развивали злобу. Не учили мстить, ни разу не говорили плохого о нашем государстве. И я ничего не знала. Помню, мои подруги обсуждали - и в школе, и в институте, особенно после ХХ съезда,- все, что происходило в нашей стране. И я пришла домой и спросила родителей, мне же было интересно. А отец сказал: вам незачем это знать. У вас есть будущее, этого достаточно.

Я очень благодарна родителям и природе, что не сделали меня злой. Я, например, никогда не мщу. Ведь злые люди вредят не только окружающим, но и себе.

- Существует стереотип о воспитании кавказских женщин. Что вам сказали дома, когда вы выбрали мужскую профессию, стали делать карьеру?

- Почему кавказское воспитание какое-то особенное? Вообще в России испокон веков женщина ставится ниже мужчины, хотя не уступает ни в чем. Особенно в патриотизме. Корни этого явления далеко, всегда в русских деревнях место бабы было с детьми на кухне.

Однако лично мне в семье ничего не навязывали. Повторяю, семья была большая, и в основном родители думали о том, как ее прокормить. Папа нас учил так: идешь по дороге, перед тобой лежит золото, не бери. Не твое, не заработанное. И еще говорил: даже если меня на улице ругают, не подходи, не защищай. С этих уличных разговоров начинается интриганство, сплетни.

Правда, отец не знал, что я работаю сварщицей. Мама знала. Потом спросил, почему скрывала. «Если тебе работа нравится, разве я буду против?» Я своей дочери тоже ничего не навязываю.

Что касается карьеры. Партийную карьеру я не делала. Хотя были попытки позвать меня на партийную, государственную работу. Отказалась, и горжусь этим.

- Очередная цитата: якобы с середины 80-х годов вы уже на заводе не появлялись.

- Меня это не удивляет. Мне часто говорили: «Посмотри на себя, какая ты сварщица!» Даже в моей республике находились такие люди. Часто думают: если рабочая, значит, глупая, угловатая, косая, кривая. Вот как партийная элита была оторвана от общества, не знала, какой в стране рабочий класс. Помню, я выступила за отставку Горбачева, и все мужчины на съезде побежали его защищать. А он сказал: «Никогда в жизни она на заводе не была». Это президент страны! Мои рабочие тогда послали много телеграмм с опровержением.

А когда я Державина процитировала в своем выступлении? Все корреспонденты бегали за мной и выясняли, откуда я эти строки знаю. А у меня в жизни не было, чтобы, придя с работы (даже в 12 часов ночи), я не прочла хотя бы пять-десять страниц. Я поэзию люблю.

Какой у нас рабочий класс был, знаете? У меня в бригаде ребята работали, несмотря на то, что я имела высшее образование, техникум закончила, не могла с ними разговаривать: настолько они все начитанные были, грамотные.

- Как вы в школе учились?

- Хорошо училась. И в школе, и в юридический шесть лет со студентами отходила. Можете проверить!

- А помните книгу, которая в вас что-то перевернула?

- В школе читала одну повесть. Ее герой - геолог. И молодой человек, кажется, Саша, хотел пойти к одному профессору и ужасно сомневался, с отцом советовался: как я пойду, он на весь мир известный, а кто я? И отец сказал: чем умнее люди, тем они проще. Ты о многом сможешь с ним поговорить. Так и оказалось... Я эту книгу три раза прочла. И хотела стать похожей на этого профессора - простой, доступной. Вообще я с детства мечтала сделать что-то большое и полезное для всей страны.

- Неужели с детства хотели в политику?

- Нет, об этом я даже не думала, представить не могла. Когда-то мечтала быть актрисой... Не потому, что на кого-то хотелось быть похожей, всегда знала, что надо быть собой. Уважала ум и талант. Просто вот было желание... Пела хорошо. Когда-то.

- Помните свою первую любовь?

- Да как-то не вспоминаю. Начинаю жизнь прокручивать... И по сравнению с развалом моей страны все меркнет.

- Но все же?

- Да было, конечно, в школе.

- Счастливая любовь?

- Ну, какая же счастливая?! Замуж я за этого человека ведь не вышла.

- В подушку плакали?

- Нет. Я редко плачу. Очень сильно. И тогда должна быть одна. Моих слез никто не видел.

- Чем занимается ваша дочь?

- Она юрист. Сейчас не работает, ждет ребенка. Нам все равно, мальчик или девочка, кого Бог даст, того и хотим. Зять вот у меня очень хороший.

- Ощущаете, что скоро станете бабушкой?

- Нет. Абсолютно. Даже как-то дико.

Знаете, я очень своей дочери благодарна. Она никогда не заставляла меня переживать. Очень была самостоятельная. Читать быстро научилась, в первом классе столько знала, что учителя спрашивали: и зачем в школу привели? У меня на нее никогда не было времени. Очень мало внимания досталось ей. Но она на меня не обижается. Всегда мы с ней подружками были. Она говорила мне: что ты переживаешь? Ты для своей страны все делаешь самое хорошее, ты права.

Помню, в 1990-м году был такой переломный день, я чувствовала, что моя страна разваливается и я ничего не могу, пришла домой - и с сердцем плохо стало. Очнулась, а дочь сидит рядом и плачет. Наверное, ей хотелось, чтобы я все это бросила.

И все равно, за всю жизнь только раз пожаловалась: «У всех мамы как мамы...» Она видела, что я переживаю сильно, и берегла меня.

- Помните свой первый приезд в Москву?

- Я всегда знала, что Москва - сердце и душа моей страны. Поэтому чужой себя не чувствовала. Правда, время здесь летит намного быстрее.

- Никогда не хотелось вернуться на какой-то этап своей биографии и повернуть в другую сторону?

- Не знаю даже. Я много думала над тем, что произошло с моей страной. Наверное, надо было занять более жесткую позицию. Но я тогда была недостаточно опытным политиком, чтобы сплотить вокруг себя какую-то группу, настоять на своем. Надо было по-другому вести себя. Ведь я тогда делала все, что в моих силах было, чтобы предотвратить надвигающуюся трагедию, которую предсказывала полностью. Но я была в одиночестве. Я думаю, будь у меня хоть 10 процентов сегодняшнего опыта, я могла бы что-то переломить. Но воспитание было такое: громко разговаривать нельзя, надо стараться вести себя культурно, интеллигентно, быть скромной и сдержанной. Так что, когда горлопаны разваливали страну, противостоять им тяжело было.

- Публичных людей, всех, кого показывают по телевизору, начинают узнавать на улицах, приставать с разговорами... Вы помните свои первые ощущения от этого?

- Это очень тяжело. Когда я выступила за отставку Горбачева и одновременно пошла на Ельцина, на меня начали наезжать прохожие. Даже не столько за Горбачева... Особенно женщины: с ходу налетали. «Посмотри на себя, разодетая какая, и еще выступает, оскорбляет весь народ!» Такой крик был, такой шум - в метро ли, в магазине, на улице, в машине. Но я отвечала: «Я выдержу. А вы увидите». И знаете, последние пять лет те же люди подходят, извиняются, поняли, что я была права.

Даже когда я одна дома, ощущаю пристальное внимание. Переодеваешься иногда и не можешь избавиться от этого ощущения.

- Вы на метро ездите?!

- Иногда. Интересно же посмотреть, чем люди живут. Парик надеваю и спускаюсь. Но все равно узнают, по голосу.

- Вы подаете нищим?

- Всем, кого встречу. Иду и думаю: сейчас скажу, что не сидеть надо, а свои права защищать. И все равно даю. Детей особенно жалко. Это наше будущее. Старушек не так. Они, конечно, обидятся, но именно то поколение навязало нам эту жизнь.

- Я прочла в вашей газете список награжденных разными советскими орденами. В том числе и орденом Сталина...

- Это постоянный президиум Съезда народных депутатов награждает.

- И все же - вас это не смущает?

- А что? Все, что Сталин создавал, не могут сокрушить даже в последние 15 лет. Я считаю, что не надо трогать могилы. С мертвыми бороться аморально и безнравственно. А главное, не опасно. Вы с живыми попробуйте справиться!

Руководитель обязательно должен иметь авторитет в обществе, не надуманный, а реальный.

Когда Сталин умер, не он же заставлял народ на улицы выходить, рыдать, сознание терять.