Легализация убиенного российского капиталиста
18 Января 2003

• Версия для печати

Проходящий в стране новый передел собственности - как и предшествующий ему период первоначального накопления капитала первой половины 1990-х годов, - сопровождается чуть ли не каждодневными сообщениями о гибели крупных бизнесменов, крышующих их уголовных авторитетов или сросшихся с криминально-предпринимательской средой руководителей различных уровней власти.

Насколько правдива и достоверна такая информация? Вопрос в данном случае не касается, конечно, таких громких преступлений, как убийство хозяина Камчатки губернатора Цветкова или пламенного демократа Головлева. Речь идет о гибели фигур менее известных. Но не менее богатых. Ведь далеко не всегда тела погибших капиталистов демонстрируются по каналам телевидения с подробными рассказами шустрых репортеров в «независимых расследованиях» и «составах преступлений» о характере ранений, приведших к гибели очередной жертвы.

Наш постоянный автор, проживающий в США, рассказывает:

- В мае 1997 года на меня вышел видный юрист из США, специализирующийся на иммиграционных делах, с предложением выступить в качестве эксперта в судебном слушании сложного дела, касающегося его российского клиента.

Не буду делать рекламу американскому адвокату. Тем более что имя его достаточно хорошо известно в российских музыкально-развлекательных кругах. Именно к нему обратился за помощью Игорь Николаев, когда в середине 1990-х годов власти США неожиданно отказали ему в выдаче очередной визы. Как раз поющий «дельфин» квартиру в Майами на Коллинз-драйв с видом на море купил, а американцы ему визу почти год не давали.

Игорь Николаев был, естественно, не единственным из российских деятелей музыкального бизнеса, которые обзавелись недвижимостью в США. Неподалеку от него купила квартиру «русалка» Наташа Королева и поселила там свою маму. А семейство Пугачевых-Киркоровых целый этаж по соседству скупило. К слову, стремление «новых русских» и наших эстрадников приобрести жилье именно в этой части США лишний раз выдает их неискоренимый провинциализм. Тропический Майами и штат Флорида в целом - это огромный «дом престарелых», построенный посреди бандитских кварталов, заселенных выходцами из Пуэрто-Рико и Кубы. Состоятельные американцы никогда не поедут в отпуск во Флориду, предпочтя им прохладу и благородство штатов Новой Англии: Мэна, Массачусетса, Вермонта.

Однако вернемся к обстоятельствам рассматриваемого дела.

Клиент был скорее жив

Клиентом американского адвоката был Сергей Эдуардович Бржосневский, гражданин России 1963 года рождения, по цвету кожи - белый, по вероисповеданию - иудей. В последней своей должности С.Бржосневский являлся заместителем директора Волгоградского алюминиевого завода, директором московского представительства завода, членом Совета директоров. Находился же Бржосневский в Майами в ожидании решения американских властей на его просьбу о предоставлении ему и членам его семьи политического убежища.

Признаюсь, я испытывал смешанные чувства, раздумывая над тем, стоит ли подключаться к этому делу. С одной стороны, являясь одним из самых прибыльных производств в России, алюминиевая отрасль также относится к наиболее криминализированным, а потому небезопасным бизнесам. С другой - слишком запутанно американское законодательство об иммиграции, в особенности его разделы, регулирующие основания для предоставления политического убежища и статуса беженца.

Дело становилось особенно сложным, поскольку российский бизнесмен нарушил порядок запроса политического убежища в США. Это только в советские времена гражданину нашей великой Родины, оказавшемуся в Америке, достаточно было заявить первому встречному полицейскому о своем желании остаться здесь навсегда, чтобы на его сторону встал весь государственный аппарат США. Примерно так, как это показано в голливудской пропагандистской картине «Москва на Гудзоне».

Много воды утекло с тех пор. С просьбой о предоставлении убежища в США наш соотечественник теперь может обратиться, лишь находясь в России. Олег Калугин в данном случае - исключение, лишний раз подтверждающее особое расположение американских властей к именитому перебежчику.

С. Бржосневский сначала прибыл в США по туристической визе, а уже затем обратился с просьбой о предоставлении ему статуса беженца.

Клиент был скорее мертв

Дополнительная интрига заключалась в том, что примерно за год до описываемых событий в ряде российских газет прошло сообщение о заказном убийстве бизнесмена. А тут оказывается, что он жив-здоров и нежится со своей семьей под солнцем Майами.

Как выяснилось, на Бржосневского в июле 1995 года действительно было совершено покушение. Но стреляли в него, как мне показалось после знакомства с материалами дела, скорее для устрашения. Контрольного выстрела не сделали. Кто стрелял - тоже совершенно неясно. Как бы то ни было, оправившись от потрясения, Бржосневский по туристической визе вылетел в США, по пути захватив с собой жену и дочь, заранее (еще в июне) предусмотрительно переправленных в Швейцарию.

Следует напомнить, что с началом в середине 1990-х годов второго, денежного этапа приватизации, затрагивающей наиболее крупные промышленные предприятия России (ТЭК, алюминиевую промышленность и др.), многие имеющие отношение к алюминиевому производству люди стали объектами повышенного внимания преступных группировок.

6 апреля 1995 года в Москве было совершено покушение на заместителя директора АО «Саянский алюминиевый завод» Валерия Токарева. Всего через четыре дня в столице был убит Владимир Яфясов, вице-президент банка «Югорский» и заместитель директора другого алюминиевого завода - Красноярского. 20 июля на территории правительственного дома отдыха «Снегири» был зарезан президент банка «Югорский» Олег Кантор, слишком энергично пытавшийся подключить банк к алюминиевому комплексу.

7 сентября того же года где-то между зоной пограничного контроля в Шереметьево-2, где его в последний раз видели, и 107-м километром шоссе Москва - Рига, было найдено тело Феликса Львова, убитого 5-ю пулями из неустановленного оружия. Феликс Львов был назван «Известиями» одним из «некоронованных алюминиевых королей». Представляя американскую трейдерскую компанию AIOC в странах СНГ, Львов возглавлял несколько структур, в частности совместное (АIOC и Красноярского алюминиевого завода) предприятие «Сибалко» и, по сообщениям печати, незадолго до своей гибели вошел в клинч с коммерческими интересами фирм братьев Льва и Михаила Черных. Сама AICO активно занимается экспортом из России цветных металлов, в том числе алюминия, владеет крупным пакетом акций АООТ «Всесоюзный алюминиево-магниевый институт» и в 1995 году предпринимала попытки купить крупные пакеты акций Красноярского алюминиевого и Новосибирского электродного завода, делая серьезную заявку в борьбе за контроль над алюминиевым рынком России.

Что же до Волгоградского алюминиевого, по сообщениям специальных экономических изданий, акции завода в то время стабильно шли в гору и к середине 1995 года достигли уровня 3,5 тыс. рублей за акцию при номинале в 40 рублей. При этом, по заявлению самого С.Бржосневского, члены Совета директоров завода, в который входил и он, владели 72 % акций завода. Тут какого угодно насилия ожидать можно было.

«На меня напала российская власть»

Наиболее спорным во всем деле мне представлялось то, что в нападении на себя Бржосневский обвинял не конкурентов или криминалитет, а российские правоохранительные органы. Убийства или попытки убийства ряда крупных руководителей алюминиевой отрасли и связанных с ними банкиров Бржосневский напрямую связывал с заявлениями Владимира Полеванова, в недолгую бытность его руководителем Госкомимущества (ноябрь 1994 г. - январь 1995 г.) и затем зам.начальника Контрольного управления Администрации Президента (январь-май 1995 г.), о целесообразности национализировать алюминиевую отрасль. И особенно - из последующих публичных выступлений министра внутренних дел Анатолия Куликова (в том числе с трибуны Государственной Думы) в пользу национализации алюминиевой отрасли как «стратегической отрасли» российской промышленности. Собственно, на этих заявлениях Полеванова и Куликова была построена вся аргументация в пользу предоставления политического убежища в США зам.директора Волгоградского алюминиевого.

Дело в том, что американское законодательство допускает возможность предоставления статуса беженца не только в силу принадлежности заявителя к какой-то этнической, расовой или религиозной группе, подвергающейся в своей стране преследованиям и притеснениям, но и по признаку принадлежности к определенной социальной или профессиональной группе. В данном случае - к «классу» новых российских капиталистов, находящихся под давлением со стороны «силовиков» в правительстве. Как писал Бржозневский в заявлении о предоставлении ему политического убежища, «провозглашенная политика прогрессивных демократических сил во главе с Борисом Ельциным поощряет капитализм, но другие силы с правительстве, а именно бывшие агенты КГБ и профашистские и прокоммунистические силы, все больше захватывают власть; они не верят в рыночную экономику».

Это надо ж так было написать! Какой-то Джеймс Бонд вперемешку со «Списком Шиндлера» получился. Расчет был явно сделан на то, что в Службе иммиграции и натурализации (INS) США одни лохи сидят, которые купятся на эту галиматью. А cлужаки в INS на нее не купились и, «почувствовав запах крысы», как гласит американская поговорка, на заявление о предоставлении политического убежища ответили отказом, справедливо задавшись вопросом: а за какие такие заслуги сам Бржосневский в 30-летнем возрасте стал заместителем директора Волгоградского алюминиевого и обладателем крупного пакета акций завода?

Сергею Бржосневскому ничего не оставалось, как через своего адвоката подать апелляцию в иммиграционный суд штата Флорида - последнюю инстанцию при возникновении подобного рода коллизий.

Судья запросил русского адвоката

Но, проведя пару заседаний, судья Сол, которому досталось рассмотрение этого дела, утомился от невнятного бормотания представителя «прогрессивных демократических сил» России, ставшего жертвой «агентов КГБ и профашистских сил» в правительстве России, и, хлопнув по столу судейским молотком, постановил: «Доставьте мне независимого русского юриста-эксперта! Я сам его допрошу о ситуации в России. А до этого момента в заседаниях объявляю перерыв!» Услуги русского юриста-эксперта и расходы, связанные с его перелетом в США, проживанием в гостинице и т.д., естественно, должен был покрыть заявитель. (Как я потом понял, у судьи была еще одна причина затребовать к себе русского юриста, но об этом чуть позже.)

В качестве такого эксперта адвокат С.Бржосневского как раз и захотел видеть меня. Дабы отвязаться от становившегося излишне навязчивым предложения подключиться к этому скользкому делу, я прикинул, какой гонорар за участие в нем мог бы запросить авторитетный американский адвокат, умножил сумму на два и по электронной почте направил ее в Майами. Вместе с запрошенным гонораром я поставил еще одно условие. Я готов выступить именно в роли независимого эксперта, а не второго адвоката, который всеми правдами и неправдами будет добиваться предоставлению клиенту политического убежища в США. Почти уверенный в том, что ни одно из моих условий принято не будет, я уехал на дачу, где меня и нашла по телефону секретарь, сообщившая, что мои условия приняты.

Шел июль 1997 года, только что на пороге своего дома-дворца на набережной Майами был убит Версаче, от жары плавился асфальт. Хуже июля в Майами - только май в Калькутте, когда зацветает дерево «пожар в лесу», также известное среди местного населения как «смерть европейцу», потому что в такой жаре белому человеку без кондиционера не выжить.

Не думаю, что мое появление в зале иммиграционного суда штата Флорида и примерно 60-минутные ответы на вопросы судьи и представителя Службы иммиграции и натурализации (INS) США сильно помогли С.Бржосневскому. Как мне показалось, судья уже склонялся в пользу того, чтобы отказать в пересмотре первоначально принятого решения и выслать в Россию Бржосневского, американская виза которого истекла еще в феврале 1996-го.

Все испортил своими агрессивными и подчас нецивилизованными, на грани фола, вопросами представитель иммиграционных властей. Уже первый его вопрос, обращенный ко мне: «Сколько Бржосневский вам заплатил?» - был с возмущением отклонен судьей Солом. По правде говоря, мне не доставило бы особого труда ответить на этот вопрос, даже если бы я не был связан присягой «говорить правду, только правду и ничего, кроме правды». Поскольку заплатили мне достаточно, чтобы я перекроил свой напряженный деловой график, прервал текущие московские адвокатские дела, оставил своих российских клиентов и вылетел в США, но - явно недостаточно, чтобы заставить меня рисковать репутацией и врать под присягой.

Отчего судья не дал мне ответить на вопрос представителя INS, тоже вполне понятно. Американский собеседник с легкостью необыкновенной может рассказать вам многие даже самые интимные подробности своей жизни, перенесенных болезней и операций, из какого замечательного материала сделан его искусственный глаз и в каком году его жене сделали кесарево сечение, но кто сколько зарабатывает, традиционно является одним из самых табуированных вопросов. Безапелляционность представителя INS - что, мол, с этим русским церемониться: пусть доложит, сколько ему заплатили, - возмутила судью.

Погрузившись в раздумья в конце заседания, судья Сол наконец произнес, что примет окончательное решение на следующей неделе, и неожиданно пригласил меня проследовать в его судейскую комнату. К чему бы это? Но ларчик просто открывался. Настоящая фамилия предков судьи Сола, приехавших в Америку в начале 20-го столетия, как он мне рассказал, была Соловейчик. Благодаря деду с бабкой с детства судья запомнил многие русские слова и выражения, но на родине предков никогда не был, а так хотелось с коллегой из России в непринужденной обстановке, за рюмкой водки пообщаться. И когда представилась такая возможность русского юриста доставить,- как ею было не воспользоваться? Да еще на халяву.

Заседания на следующей неделе я дожидаться не стал и улетел в Москву. Политическое убежище и статус беженца Сергей Бржосневский в Америке получил и, сменив фамилию, перебрался с семьей из Флориды ближе к канадской границе.

Вот такую историю поведал «Стрингеру» наш собеседник. Поневоле задумаешься, насколько она типична. И о том, сколько еще якобы «невинно убиенных» новых российских капиталистов на самом деле продолжают свое безбедное существование на земле обетованной, в Америке или на Островах Зеленого Мыса.

Александр ТУМАНОВ