В моей смерти прошу винить всех! Часть I
14 Сентября 2003

• Версия для печати

Его лицо, знакомое всей республике по телеэфиру, озаряла неестественная для покойника благостная улыбка. Как будто он был благодарен тому, кто из дула чеченского «Аграма» поставил точку в его беспокойной жизни...

-Хочешь посмотреть, кого к нам привезли? - спросил веселый санитар судебного морга фельдшера Петьку с труповозки.

Петька узнал его сразу. На столе анатома еще в одежде - дорогом элегантном пальто, отутюженных брюках, узких ботинках ручной работы, даже в кашемировом кашне - лежал крупный важный мужчина. Его лицо, знакомое всей республике по телеэфиру, озаряла неестественная для покойника благостная улыбка. Как будто он был благодарен тому, кто из дула чеченского «Аграма» поставил точку в его беспокойной жизни...

Телезвезда под заказ

Республика меняла экономический строй. Чтобы сохранить власть, старым кадрам пришлось согласиться на мирный ход реформ.

Но у бывших плановиков в рыночном хозяйстве все валилось из рук, экономика трещала по швам, требовались все новые и новые денежные вливания от Запада. Получить их беспрепятственно можно было, только создав иллюзию демократического преобразования общества. Тогда-то и появились вечерние передачи, которые вели не проверенные резидентурной работой отставники идеологического фронта с легким провинциальным акцентом, а молодые вихрастые интеллектуалы. Их выбрали на закрытом заседании Комитета Перемен. Пять потенциальных преемников. У четверых подмоченным был только один пункт - в их родословной явно прослеживалась связь с элитой ушедшего режима. Пятый - Алик Тычинкин - выходец из народа. Да, он пил так, как пила его мать. Да, он спал с чужими женами. Да, в его лице не было породных брылей прирожденного к власти - внешне он походил на отца, покончившего с собой после ревизорской проверки, выявившей факт воровства. Только он из пятерых был «своим парнем» из простой семьи, «из контингента» - как говорили при старом режиме. Наверное, поэтому рейтинг Тычинкина среди миллионов зрителей перекрывал показатели популярности даже раскрученных поп-звезд. И когда очередной раз ради следующего кредитного транша под невменяемые проценты Комитету Перемен пришлось доказывать Западу, что все идет согласно получаемым оттуда директивам - развал страны, ее обороноспособности под прикрытием борьбы за права человека и свободу слова, именно его, Тычинкина, назначили Главой сети республиканского вещания.

Алик думал, что это произошло потому, что в духовной жизни республики начались перемены к лучшему, потому что он - умный, талантливый и отчасти везучий. Но все это была только «кажимость».

Любовь, навязанная сверху

Тычинкин всегда любил женщин. Но в семейной жизни ему не везло.

С первой женой он все детство бегал по одной дорожке на длинные дистанции в спортивной школе при ДК завода, на котором работала мать.

Люся была из обеспеченной семьи администратора общепита и всегда носила импортные шмотки. Не девочка - куколка. Он любил ее долго - с третьего по десятый класс. И, получив аттестат, сразу женился.

Уже после развода выяснилось, что избранница его состояла на учете в психдиспансере. Этим и объяснялись те невыносимые условия, которые она старательно создавала в быту и от которых он бежал через несколько лет сломя голову, оставив на руках брошенной жены новорожденного ребеночка, не признав собственного отцовства.

Вторая жена - Катя - хваткая провинциалочка, учившаяся на соседнем факультете, сразу родила ему мальчика. Но мальчик с трудом прожил шесть лет - сказались последствия болезни, перенесенной во младенчестве. Аликом все эти годы владела идея фикс - сохранить своему наследнику жизнь. Но малыш захлебнулся собственной мокротой, когда обезумевший папа, наконец, набрал невероятные по тем временам деньги для сложной операции за границей.

В это время в семье уже рос второй ребенок. Тоже мальчик. Но он у папы не вызывал никакого интереса. И плаксивый Леша сначала донимал Тычинкина как банный лист, а потом, повзрослев, возненавидел люто. Никогда не скрывал этого. И даже подвыпив, а делал это регулярно лет с тринадцати, грозился убить.

Катя искренне любила мужа, за которого выскочила по расчету, и прощала ему внебрачные связи, благо были они случайными, недолгосрочными и поверхностными. Тычинкиным в отношениях с прелестницами руководило даже не либидо, а живое чувство любопытства, удовлетворив которое, он быстренько переключался на свежий объект.

Как в его жизни появилась Фаина, он толком не помнил. А появилась она не случайно, и именно тогда, когда Комитет начал претворять в жизнь свой план раскрутки политической телезвезды.

Фаина

Фаина закончила архитектурный. В 70-х почти все студентки этого института носили грязные джинсы, фенечки, кожаные ремешки на распущенных немытых волосах - все это считалось непременными атрибутами настоящей хиппушки. И все мечтали уехать за границу. Получив дипломы, они помылись, переоделись, рассредоточились по проектным организациям. Оставшиеся в столице, а не отправившиеся по распределению в Усть-Уйдюйск, стройными рядами по вечерам направлялись в сторону гостиниц «Вселенная», «Некрополь» и «Интернационал». Именно там можно было получить свой «билетик к счастью», подцепив какого-нибудь падкого до русских молодух иностранца.

Но «билетик» достался единицам. Большинство прелестниц «подцепили» совсем другое - они сами стали добычей. С одной стороны - мафиозных кланов, зарабатывавших на проститутках. А с другой - кагэбэшников, пользовавшихся «девочками» для установления «негласного надзора» за иностранными гостями и подозрительными личностями, крутившимися возле них - диссидентами и фарцовщиками. Интелектуальные реставраторши имели успех и у клиентов, и у сутенеров, и у гэбистов.

У Фаины началась новая жизнь. Она выросла в бедности: мать в поисках личного счастья оставила маленькую дочь на руках бабули-пенсионерки, да и забыла о них. Интеллигентная старушка изо всех сил надрывалась, тащила свою «балеринку». Но ни разу не смогла купить ей импортных туфель.

Два года новообращенная путана наслаждалась возможностью одеваться и краситься как хочется. Девушка она была разумная не по годам: не все пустила на ветер, и квартиру купила-обставила отдельную, и машину по случаю приобрела у «залетевшего» фарцовщика. Все шло как нельзя лучше, пора было задуматься о браке.

Тем более что еще со студенческой скамьи ухаживал за ней сын одного известного архитектора. Тогда его родители сочли, что она ему не пара. Но теперь ситуация изменилась. Молодые подали заявление в Замок браков на Ясных Озерах. Фаина на несколько месяцев исчезла из поля зрения кураторов по секс-разведке.

Она была уверена, что поставила точку на своем прошлом. А вышло по-другому. Утром по дороге на работу ее подрезала машина, набитая хачиками - бойцами кавказского авторитета. Фаину отвели в сторону для разговора и пригрозили показать свекру со свекровью пару забавных видеокассет с откровенными сценками и ею в главной роли, если не найдет возможности вернуться на ночную вахту.

Через пару дней ее вызвал для разговора сотрудник четвертого отдела проектного института, в котором она работала. В его кабинете сидел симпатичный мужик, обходительный и светский. Когда они остались одни, он достал из своего элегантного портфеля копии нескольких отчетов, написанных когда-то Фаиной для службистов, о контактах одного из ее половых клиентов с толстой диссиденткой, и произнес пламенную речь: «Представляете, что будет, если продвинутые сотрудники вашей передовой конторы придут однажды утром на работу и найдут на своих столах такие вот листочки с объяснением, что это такое и кто это писал? Вам это надо? Мы, Фаиночка, с вами люди одной судьбы, мы родились слишком поздно или, наоборот, слишком рано - жизнь рантье нам прожить не удастся. Так что давайте продолжим сотрудничество. На благо, так сказать, ненавистного режима и ради довольства живота своего...»

Чтобы сохранить репутацию порядочной женщины, она вернулась на валютную панель в роли сексотки.

Через несколько лет гэбэшники «отбили» ее у сутенеров. Она обладала удивительным свойством - могла возбудить даже дряхлого старика. Нет, на великие сексуальные подвиги не вдохновляла, но безотказно работала с замученными успехами в бизнесе и политике импотентами.

Все чаще и чаще ее знакомили с «объектами наблюдений» через других агентов. Тычинкина к ней привел по заданию Комитета Перемен Вадик Дробыш, популярный телерепортер.

За год она, выполняя указания куратора, превратила запойную телезвезду в преуспевающего продюсера. Его зашили, отмыли, переодели. Фаина постоянно была рядом, выступая в роли советчика, няньки и досмотрщика. Помощь в делах он очень ценил. Но на оформление отношений не шел. Отшучивался: все мои браки неудачны, не хочу сглазить наш союз, потерять тебя. С одной стороны, ей это было приятно. А с другой - лишало прав на имущество. Фаина как умная женщина понимала: став распорядителем телеэфира, Тычинкин попал на такую высоту, с которой можно только упасть и разбиться насмерть.

Телепередел

Преобразования экономической жизни в республике превратили телевидение не только в сильнейшее оружие борьбы за политическую власть. В эфир пришли гигантские рекламные деньги. Суммы, сравнимые с доходами от торговли энергоресурсами и наркотиками.

Была выстроена специальная схема, по которой доходы эти доставались не бюджету, а частным лицам, облеченным высокой государственной властью.

Бюджет платил за производство телепрограмм. Рекламное время за копейки уступалось доверенному посреднику - корпорации «Пес». Только эти копейки и возвращались государству.

Хозяин «Пса» Сережа Бульдогский перепродавал рекламное время на порядки дороже. Их у него выкупали и крупные корпорации, и рекламные фирмы. Последние накручивали свои интересы и уже напрямую выходили на рекламодателей.

Бульдогский проплачивал неприкосновенность этой схемы высокопоставленным чиновникам. Больше всего денег приходилось давать Коммерческому директору сети, владельцу половины пакета ее акций Сосновскому - человеку на то время в республике всесильному и неподсудному.

Когда встал вопрос о назначении Главы сети, Сосновский хотел протащить свою соратницу - Борскую. Но с ее именем было связано несколько финансовых скандалов в провинции, и ему отказали.

Тычинкина сочли наилучшей кандидатурой: любим народом, известен Западу, не жаден до денег, нерасторопен в аферах. И управляем, как всякий алкоголик. Пусть и зашитый.

Но тут произошло невероятное. Пользуясь обретенной властью, он вышел в прямой эфир, раскрыл всю схему рекламной аферы, не называя фамилий, и объявил, что в течение двух месяцев телевидение рекламу отменяет. И по государственным официальным расценкам вернет деньги за нее заказчику. И выстроит новую схему, законную. После чего, наконец, осчастливит граждан показом лучших зарубежных фильмов и прямой трансляцией спортивных соревнований из Европы и Америки, начнет снимать отечественные телесериалы и приглашать в эфир самых знаменитых эстрадных звезд планеты.

Народ возликовал. Рекламщики охренели.

Бюджет вернул «Псу» те копейки, которые он внес как выкуп за рекламное время. В бухгалтерию к Бульдогскому выстроились пиарщики, чтобы получить сотни тысяч долларов, уплаченных в счет не вышедших в эфир клипов и объявлений. Через три дня «Пес» приостановил выплаты, республиканские счета его были пусты.

Пошла череда банкротств рекламных компаний. Два директора удавились сами. Пятерых удавили обманутые клиенты, размещавшие через их фирмы информацию о своем бизнесе на ТВ.

В Конторе, собиравшей компромат на республиканскую элиту, было тайно объявлено чрезвычайное положение. Усилена прослушка телефонов всех высокопоставленных чиновников и олигархов. Даже за авторитетами среднего калибра установлено круглосуточное наблюдение.

Всем было ясно - Тычинкин не жилец.