Кумарин: «Cук» из всех не слепишь»
23 Октября 2008

• Версия для печати

Источник: b-insider.livejournal.com

«Мне довелось сидеть... не нервничайте»

В распоряжении «Тайного советника» оказалось тюремное интервью Владимира Барсукова (Кумарина)

Это интервью Кумарин дал в сентябре 2008 года своему сокамернику - Ивану Миронову, последнему оставшемуся обвиняемому в покушении на Чубайса. Преамбулой к декорациям, в которых протекала беседа, является текст самого Ивана Миронова: «Наша четырехместная «хата» на особом счету. Камера обложена со всех сторон тюремной пустотой: камеры справа-слева-снизу пусты и опечатаны, потолок упирается в прогулочный дворик, из которого когда-то бежал Солонник. Личный обыск в среднем четыре раза на дню, за «решкой» торчит черная пластмассовая коробочка - какое-то достижение радиоэлектроники. Сомнений нет, что камера пишется, но на расшифровку пленки операм потребуется пара дней, а значит, есть время скинуть интервью, пока о нем не стало известно. Иначе они не преминут изъять его при очередном шмоне».

«Надо найти компромат на Бастрыкина»

- Вы ждали ареста?

- Да, я знал, что будут арестовывать. Звонки раздавались со всех сторон. Компетентные органы рыли землю в поисках компромата на меня, особо не выбирая ни методов, ни средств. Всех подозреваемых в рейдерстве по Питеру ломали на показания против меня. Однако единственный, кто пошел на так называемое «сотрудничество» за смягчение наказания, - известный Бадри Шенгелия (уже осужденный практически условно за рейдерство), на основании оговора которого я и был арестован.

Параллельно в СМИ развязали планомерную кампанию по дискредитации моего имени. Я то и дело склонялся в статьях АЖУРа типа «Задержан последний рейдер» и т.п. Порой доходило до абсурда. В июле 2007 года в «Тайном советнике» вышел материал о том, что я подарил Новодевичьему монастырю картину «Тайная вечеря», приобретенную мною на «Сотбис». На следующий день к настоятельнице пришел полковник милиции Г. Н. Захаров, потребовав выдать ему «ворованную» картину, которую Кумарин якобы спрятал в монастыре. Матушка София внимательно его выслушала и послала с миром, проводив словами: «Я за вас молиться буду».

Какое время, такие и песни. При обыске у меня изъяли все иконы, и я не удивлюсь, когда они начнут всплывать в антикварных лавках.

- На весь мир прогремело ваше задержание, по размаху больше похожее на войсковую операцию. А что было на самом деле?

- Слава богу, обошлось без артподготовки. Операция началась 22 августа 2007 года около четырех часов пополудни. К дому подъехали несколько армейских грузовиков, из которых высыпался спецназ, замкнув территорию в плотное кольцо. Ребята, похоже, действительно готовились к войне: каски, бронежилеты, пулеметы, гранатометы. Наверное, ждали, что их встретят танками. А встретили несколько узбеков-гастарбайтеров с соседней стройки и я, однорукий, в трусах и тапочках. Узбекам, понятно, досталось, а меня спасли инвалидность и обескураживающий вид. Затем под прикрытием авиации двинулись в город. На въезде в Питер колонну остановили гаишники, видимо, перепугались, что террористы собрались штурмовать северную столицу. Изолятор временного содержания, в который меня поместили, полностью разгрузили от заключенных и заменили вертухаев на московских спецназовцев. Через день - Петроградский суд, принявший решение об аресте. От судебного парадного подъезда автозак, якобы со мной, с полным сопровождением уехал пустым. А меня черным ходом во дворе загрузили в другую машину и с неприметным эскортом повезли на военный аэродром под Пушкином. Оттуда двумя самолетами в Москву. Начальники со мной и докладом - на Як-42, а коммандос - следом на военном транспортнике. В первопрестольной у трапа меня погрузили в броневик «Тигр» с автоматчиками «Зубра» - и по перекрытой встречной полосе под вой сирен охранки прямиком в «Матросскую тишину».

- К чему столько шума?

- А, чистая показуха. Моя дача находится между Санкт-Петербургом и Хельсинки, и если бы у московской группы захвата размагнитилась стрелка на компасе, то операция могла завершиться оккупацией части Финляндии. Сил бы хватило. До моего этапирования в Москву в городе были задержаны все неблагонадежные элементы, которые, по мнению столичных прокуроров, могли меня «отбить». И это с учетом того, что до задержания я практически жил в прокуратуре, бывал там ежедневно, иногда раза по три на дню. Помогал вызволять похищенных детей. Кроме того, накануне меня уже допрашивал по рейдерству один московский следователь - не вполне, по моему, трезвый, в жеваном костюме с неоторванным фирменным ярлычком на рукаве пиджака. Так что явился бы я на допрос по первому требованию, не испугался бы даже милицейского перегара.

- Перефразируя классика: «Чайка, конечно, герой, но зачем же стулья ломать?»

- Во-первых, для разнузданной истерии генпрокурора по факту поимки «ночного губернатора» нужны были предварительные спецэффекты. Во-вторых, задержание было организовано за две недели до образования Следственного комитета при прокуратуре, и я имею все основания полагать, что основной за не нервничайте»

Владимир Барсуков (Кумарин) был задержан 22 августа в ходе операции, которую в Петербурге провела выездная бригада СКП из более чем 200 человек. На следующий день ему была избрана мера пресечения в виде ареста. На данный момент Барсуков обвиняется в покушении на убийство фактического владельца Петербургского нефтяного терминала Сергея Васильева, а также проходит главным фигурантом так называемого рейдерского дела (два его эпизода сейчас переданы в суд), в рамках которого предпринимателю было предъявлено обвинение в организации преступного сообщества.

Задачей этой спецоперации была попытка дискредитации его будущего председателя. Во время обыска следователь, не стесняясь моего присутствия, сказал оперативнику: «Надо найти телефон, с которого он звонит Бастрыкину». Я не знаю, нашли - не нашли, подкинули - не подкинули, ясно одно: искали компромат на Бастрыкина, а нашли пару бронзовых лошадей.

- Кстати, о лошадях. Чайка, помнится, заявил, что «Эрмитаж отдыхает».

- Я допускаю, что наш генеральный прокурор в Эрмитаже никогда не был, и, вероятно, кроме как с курганским краеведческим музеем ему больше и сравнивать не с чем. Во время обысков со стороны следствия присутствовал эксперт, который подтвердил, что ни один экспонат не представляет музейной ценности.

«Самый замороженный централ»

- Вы уже сталкивались прежде с отечественной пенитенциарной системой. Что изменилось сейчас?

- Мне довелось сидеть на стыке эпох: 1985 год - приход Горбачёва, 1991-й - Ельцина, и вот теперь вновь на стыке: прощание с Путиным - избрание Медведева. Я провел два года, начиная с 1990-го, во внутренней тюрьме тогда еще КГБ и тогда еще Ленинграда. Кстати, хорошо помню, как 12 июня 1991-го голосовал из тюрьмы за переименование города в Санкт-Петербург. Все развлечения - газета «Правда» и несмолкаемый партийный официоз из встроенной в двери радиоточки, которую, чтобы не сойти с ума, приходилось затыкать мокрой намыленной бумагой. Сейчас же и телевизор, и пресса по подписке. Однако на этом все отличия ИЗ-99/1 от прежних СИЗО, пожалуй, и заканчиваются.

Почти 20 лет назад закрывали меня скромно. Каких-то две-три гневных статьи в газетах о нарушителе советской законности. А нынче сколько внимания… Соответственно плоды популярности: почетная нижняя шконка, нарезанный сыр и освобождение от уборки камеры…

- Почему вас отвезли в Москву, поместив в самый закрытый изолятор 99/1?

- Это федеральная тюрьма № 1 (№ 2 - «Лефортово». - И.М.), самый замороженный централ в стране, исключающий какую-либо связь с волей, кроме как через адвоката, которому зачастую и подолгу может быть закрыт доступ к подзащитному. Подобная изоляция могла быть оправдана в советские годы, когда адвокат появлялся только на стадии закрытия уголовного дела. Сегодня она может быть только ширмой, прикрывающей произвол. Иными словами - здесь созданы все условия для физического и психического воздействия, организации пресса и инсценировки суицида. Человек, попав в 99/1, оказывается в безграничной власти администрации и следствия, что невозможно в других тюрьмах.

- Вы являетесь инвалидом 1-й группы, нуждаетесь в амбулаторном лечении, которое по закону должен обеспечивать ФСИН. Какая медицинская помощь вам оказывается в изоляторе?

- В этих стенах меня убеждают в двух истинах: все болезни от нервов и лучшее лекарство - это совет. Так что, если у вас отказывает почка (она у меня одна) или парализует руки-ноги (рука тоже одна), рецепт один: «Не нервничайте!» Необходимые мне таблетки я смог получить лишь через полтора месяца после заключения под стражу, и почти год следствие не пускает ко мне врача. Под запретом даже витамины для глаз. Зато заботятся о моем питании, скрупулезно высчитывая среднесуточную норму для поддержания жизни: разрешены к передаче аж 4,5 кг вареного мяса или 3 кг рыбы в месяц, иные продукты животного происхождения мне запрещены.

«Чайка расписался в профессиональной импотенции»

- Согласно российской Конституции, любой человек считается невиновным, пока его вина не будет доказана вступившим в законную силу приговором суда. Как вы оцениваете заявление Чайки, обозвавшего вас бандитом?

- Это публичное и демонстративное попрание Основного закона государства лицом, призванным стоять на страже соблюдения законности. Во-первых, истерика господина Чайки должна была хоть как-то оправдать военные действия, развязанные им против меня в Ленинградской области. Во-вторых, стал бы генпрокурор оглядываться на Конституцию в конкурентной борьбе со своим заместителем Бастрыкиным. В-третьих, по-моему, Чайка попросту расписался в своей профессиональной импотенции, с избытком компенсируемой уверенностью в безнаказанности.

- А как быть с почетным званием «лидер тамбовского сообщества»?

- Странно получается: азербайджанские, грузинские, армянские, цыганские, китайские банды уважительно и толерантно называют культурными автономиями, но как только речь заходит о землячествах великих русских городов, то сразу на все лады милицейского наречия принимаются их шельмовать.

Помнится, как-то в 1990-х годах меня вызвала в прокуратуру следователь Панарина, которая была гражданской женой начальника РУБОПа майора Гусева, и в конце нашей беседы спросила, являюсь ли я лидером «тамбовского сообщества». «Интересный, - говорю, - у вас семейный подряд: муж ловит, жена сажает». - «А вы, что, видели свидетельство о браке?» - не растерялась следовательша. «А вы видели устав тамбовского сообщества?» - переспросил я. Больше вопросов она не задавала.

«Правоохранительной системы не существует»

- Как вы оцениваете состояние современной правоохранительной системы?

- Нет системы как таковой. Остался лишь красивый рекламный фасад, а за ним откровенный правовой нигилизм, безудержная коррупция и бесцеремонное вымогательство. Далеко ходить не надо. За месяц до моего ареста в Питере похитили девочку и мальчика. Сначала похитители вышли на руководителя Агентства журналистских расследований Константинова и потребовали выкуп - миллион долларов. Константинов их путал дней десять, пока не подключился второй переговорщик. Похитители говорили с ним единожды и сразу вычислили, что он - мент. Рыбак рыбака... После того как переговоры чуть не были сорваны, я переключил их непосредственно на себя. На другом конце провода звучал уверенный милицейский голос. Мне приходилось долго общаться с этими товарищами. Поверьте, что все их ужимки, повадки, жесты, профессиональный сленг ни с чем не перепутаешь. Мы вызволили детей. И если у прокурора Санкт-Петербурга осталась совесть, он подтвердит, что после освобождения девочки мне при нем звонили из Генпрокуратуры с просьбой поделиться с ними лаврами спасителей и что, по совету городского прокурора, я их послал по общеизвестному адресу.

- Как идет расследование, ведь скоро будет год вашего заключения?

- Все обвинения в рейдерстве и организации покушения на Сергея Васильева основываются исключительно на показаниях батоно Бадри. Со слов этого единственного свидетеля обвинения, я в его присутствии попросил Вячеслава Дрокова найти два автомата. И когда Шенгелия спросил: «Зачем Слава ищет автоматы?» - я якобы сказал: «Да мы Васильева хотим убить, чтобы забрать терминал». За этот грузинский идиотизм прокуроры пообещали Шенгелии на выбор или шесть лет условно, или небольшой реальный срок, чтобы выйти за отсиженным в СИЗО.

Иных чувств, кроме брезгливости, Шенгелия у меня не вызывает. Хотя следствие всеми средствами пытается доказать обратное. На моих бывших сокамерников давили опера: мол, пишите, что слышали, как Барсуков рассказывал в хате, что отрежет Бадри голову и будет играть ею в футбол. Однако даже следователям Следственного комитета при Генпрокуратуре очевидно, что болезненные «воспоминания» Шенгелии ни один суд при рассмотрении дела по существу не примет. Поэтому все это время они терзают людей, вербуя их в лжесвидетели.

Через пресс-хату, в которой заправлял пожизненно осужденный Олег Пылев, сначала пропустили Шенгелию, затем Павла Цыганка (проходит по делу о рейдерстве. - И. М.), молодого, крепкого, под два метра ростом. У Цыганка в отличие от Бадри хватило здоровья и сил, чтобы выдюжить и не пойти на «сотрудничество», хотя Пылев конкретно требовал показаний против меня. Из мурманской зоны привезли некоего Славу, уже осужденного на 25 лет, предложив сокращение срока за показания. Когда этот Слава отказался от прямого оговора меня и Дрокова, ему предложили в качестве компромисса показать, что Дроков просил у него автоматы. Но и эти потуги следствия оказались тщетными. Братьев Олега и Андрея Михалёвых, обвиняемых в расстреле кортежа Васильева, еле-еле реанимировала «скорая» после «допросов»...

Давление на многих оказывается жуткое, но «сук» из всех не слепишь.