Жена революционера: Анастасия Удальцова о семье, борьбе и смысле жизни
14 Февраля 2013

• Версия для печати

Лидер «Левого фронта» Сергей Удальцов, обвиняемый в подготовке массовых беспорядков на иностранные деньги, попал под домашний арест. Он не имеет права пользоваться телефоном и интернетом, общаться с соратниками. Рядом с ним находится только его жена Анастасия, давний друг и соратник. В течение многих лет они вместе организовывали акции, ходили на митинги и пикеты. «СП» расспросила Анастасию Удальцову о том, как сейчас живет их семья, чего ждут от государства и ради чего борются.

«СП»: – Как себя чувствует Сергей в условиях домашнего ареста?

– Каждый день приходит сотрудник ФСИН и проверяет наличие мужа. Сергей пишет расписку, что не нарушает условий ареста. Никаких браслетов пока не надевали, но вокруг дома круглосуточно находятся люди, осуществляющие наружное наблюдение. Не знаю, правда, зачем (улыбается). Интернетом и телефоном Сергей не пользуется, некоторые функции по осуществлению связи с внешним миром я взяла на себя, а его помощники помогают вести его аккаунты в социальных сетях. В целом домашний быт особо не изменился. Конечно, Сергею тяжело оставаться без активной политической деятельности. Хотя сказать, что он полностью выпал из жизни, нельзя - к примеру, он может написать статью и передать ее через адвокатов для публикации. Посещают нас только адвокаты и сотрудники ФСИН.

«СП»: – Вначале Сергей был под подпиской о невыезде, сейчас – под домашним арестом. Тенденция неутешительная.

– Думаю, что меры будут только ужесточаться, и не только по отношению к моему мужу. Не исключено, что под домашний арест скоро попадет и Алексей Навальный. Полагаю, что власть думает, что можно делать дальше, с оглядкой на реакцию общества, – именно поэтому очень важно сейчас мобилизоваться и не дать замолчать тему судьбы оппозиционеров. Положение Леонида Развозжаева, которого сейчас прессуют в СИЗО, могло быть значительно хуже, если бы его адвокаты и сторонники не распространяли информацию об условиях его содержания. В информационном поле нужно держать высокий градус. В отношении Сергея не исключено, что может последовать его заключение в СИЗО. Как быстро это случится, не знаю - наверное, уже ближе к суду, когда дело будет фактически расследовано. Если это можно назвать расследованием (улыбается).

«СП»: – Сергею предъявлено обвинение в подготовке массовых беспорядков. Как к этому относитесь вы сами?

– Все это похоже на театр абсурда. Обвинение полностью высосано из пальца - вот, мол, какие-то люди сидят на кухне и о чем-то разговаривают. Так можно прийти к любому в квартиру. Разговоры могут вестись на кухне какие угодно, и не только среди активистов, но и между далекими от политической деятельности людьми. Если по России поездить и послушать, то можно большую часть граждан сажать по таким делам. Думаю, что должны быть какие-то более веские доказательства вины, чем невнятные записи, смонтированные аудио и вообще непонятно откуда взятые тексты каких-то переписок. Словом, дело возбуждено без всяких оснований.

«СП»: – Сергей занимается политикой давно. Но с жестким прессингом столкнулся фактически за последний год. Изменилось ли у него, у вас отношение к оппозиционной деятельности? Все-таки одно дело устраивать митинги и потом возвращаться к налаженному быту, и другое – подпадать под уголовную статью и наблюдать посадки товарищей.

– Нет, отношение не изменилось. Лично я считаю, что для сохранения хотя бы видимости демократии в стране, хотя и ее у нас почти не осталось, власть должна сменяться. В России власть не меняется уже почти 13 лет. Это и приводит к ужесточению, к установлению авторитарного режима. За первые 8 лет президентства Путина власть только ужесточалась. Потом, когда Путина сменил Медведев, начались какие-то изменения. То есть даже формальная смена первого лица может дать какой-то минимальный эффект. Сейчас нам предлагают еще целых 12 лет видеть одного Путина. Все это может закончиться только автократией, когда все верховенство государственной власти будет сосредоточено на одном человеке, а любое инакомыслие будет подавляться.

«СП»: – Репрессии против оппозиционеров последнего времени не приводят к тому, что общество становится «толстокожим»? Что люди начинают говорить: «Лучше бы эти активисты не высовывались и жили спокойно».

– Нет, общество равнодушным не становится. Наверное, есть люди, которые разочаровались в политике, думают, что их не услышали. Но последние акции показали, что люди еще выходят на улицы и им тема свободы не чужда. Может, кого-то испугали репрессии против лидеров оппозиции. Но пройдет время, и протест усилится. Думаю, что протестная активность затихать не будет.

«СП»: – Задам личный вопрос. Сложно быть женой революционера?

– Могла бы сказать, что сложно, и, возможно, со стороны кажется именно так, но я сама в оппозиционном движении уже 15 лет и имею определенную закалку - это спасает. Конечно, определенный дискомфорт есть. В частности, утомляет жизнь под постоянным колпаком, когда за тобой все время следят, а все твои телефонные разговоры прослушиваются. Все эти преследования последних лет не лучшим образом сказываются и на семье: уже год наши дети находятся на Украине. Мы хотели их забрать в сентябре, но ничего не получилось именно из-за этих уголовных дел, арестов, обысков. Детям сейчас спокойнее, конечно, на Украине. Получается, что семья у нас раздроблена. Мне регулярно приходится ездить на Украину, постоянно в Москве я находиться не могу.

«СП»: – Только что Владимир Квачков получил 13 лет строгого режима за подготовку вооруженного мятежа. Обвинение тоже во многом строилось на «кухонных» разговорах. Вы думали о том, чем будете заниматься, если Сергея Удальцова отправят на зону?

– На мой взгляд, приговор Квачкову просто ужасен. Назвать его действия подготовкой к мятежу – это верх абсурда. Абсолютно бесчеловечный приговор, особенно учитывая его возраст. Но что буду делать, если, не дай Бог, Сергея посадят, я не думала. Ну что я буду делать? Жить буду дальше, бороться за страну. Тяжелый вопрос, на самом деле. Я привыкла решать проблемы по мере поступления. Пока есть возможность нам быть вместе – будем вместе. Но не бороться нет никакой возможности. У меня двое детей, и даже этот факт не позволяет на происходящее вокруг закрывать глаза.

«СП»: – Тем не менее, многих в России такая жизнь устраивает. Не было никогда мысли бросить политику и стать обычным «бюргером»: купить машину, построить дачу? Тем более что такая возможность при этой власти есть. Во многих странах Африки и Азии живут намного хуже.

– У нас, к сожалению, среднезажиточно страна не живет. Это в Москве еще более-менее, а в целом по России – не очень, большая часть населения живет на грани нищеты. Конечно, иногда желание обычной обывательской жизни появляется. Но оно сразу пропадает, как вокруг посмотришь. Понимаешь, что дети будут постоянно жить под ударом - у нас сажают невиновных людей, какой-нибудь чиновник может сбить твоего ребенка на машине и ему ничего за это не будет. То есть надо жить в непрерывном состоянии опасности, страха. Может и есть люди, которые могут не думать об этом, но я так не могу. Потому что даже если ты наладишь свой личный быт, быт своей семьи, а ситуация в стране не изменится - преступность продолжит расти, коррупция, образование будет никакое - то надо понимать, что в этой среде твоя семья и будет существовать. Жизнью это назвать трудно.

«СП»: – У вас есть какой-то жизненный девиз?

– Не скажу про девиз, но мои общественные устремления сводятся к тому, что хочется жить и работать для страны и народа. Не для государства, а для страны и народа. Хочу пожелать нашим согражданам быть неравнодушными. Прежде всего, к происходящему произволу, к несправедливости и к чужим бедам. Если люди не будут равнодушными, то всё в стране начнет меняться. В нашей стране главная проблема – это равнодушие.

Оригинал материала: Свободная пресса