Фальсификации в деле о крушении платформы "Кольская"
16 Июля 2015

• Версия для печати

Наталья Дмитриева сидит с опрокинутым лицом. Последние пять минут гособвинитель монотонно зачитывает вошедшие в обвинительное заключение выводы судмедэксперта, осматривавшего тела каждого из 53 погибших при крушении буровой. Среди них ее отец капитан Михаил Терсин.

В Мурманске начались слушания дела о катастрофе в Охотском море, произошедшей в ночь с 17 на 18 декабря 2011 года. Тогда при буксировке во время шторма затонула, унеся жизни 53 человек, буровая платформа, принадлежащая компании «Арктикморнефтегазразведка». Найти удалось лишь 17 тел. 14 человек спаслись.

Дочь капитана, отвечавшего за перегон платформы, и погибшего в штормовом море, с первого страшного дня ведет войну. Вместе с ней — остальные осиротевшие семьи. Вначале воевали за правду: о трагедии вдовы узнали из новостей, официально дирекция компании с ними на контакт шла неохотно, подробности были на вес золота. Кстати, спустя 4,5 года ничего не меняется: о начале суда, как рассказывает адвокат потерпевших Александр Ляшенко, уведомили далеко не всех, а некоторым иногородним из суда звонили лишь вечером накануне заседания. Официального уведомления не получил даже он.

Отстаивая право на участие в разбирательстве, дочь капитана добилась переноса суда в Мурманск, где живет большинство потерпевших. По ее жалобе такое решение принял Верховный суд, хотя на Сахалине уже приняли дело к рассмотрению. Дело перенесли, но до сих пор не все вдовы и дети признаны потерпевшими. Дальневосточные следователи СК (дело вели они) почему-то не озаботились этим, и, например, Анна, дочь капитана Александра Козлова была признана потерпевшей только в суде, на основных слушаниях. Ходатайства еще нескольких вдов только предстоит рассмотреть.

Теперь же Наталью Дмитриеву ждет самая страшная борьба — за тех, кого сделали обвиняемыми. Семьи погибших уверены, что на скамье подсудимых только «стрелочники». И требуют для них оправдания.

Уже на предварительных слушаниях потерпевшие ходатайствовали о возвращении дела да доследование, но получили отказ. Адвокат планирует вновь заявить такое требование во время судебного следствия.

Борис Лихван и Леонид Бородзиловский — два «и.о.». Оба в момент аварии временно и совсем недавно исполняли обязанности: первый — зам. гендиректора, второй — главного инженера «АМНГР». Судя по зачитанному обвинительному заключению, выводы о виновности следствие сделало на основе их должностных инструкций. То есть оба в силу своих должностей должны были знать о нарушениях при буксировке, но ничего не предприняли. Почему? По версии следствия, исключительно по легкомыслию и самонадеянности.

Дальневосточное управление СК пришло к выводу, что причиной крушения буровой стало разрушение обшивки. Целостность нарушились не сама собой, а оттого, что в условиях шторма превысили разрешенную скорость буксировки и вовремя не опустили опорные колонны, чтобы придать буровой устойчивость. Когда же это попытались сделать, их уже заклинило. Еще один важный пункт — наличие на «Кольской» лишних 28 человек, буровой бригады, которой во время буксировки на борту быть не должно. Далее — отсутствие у «Кольской» разового свидетельства на перегон, которое выдается после акта осмотра технического состояния. Наконец, последнее, что вменяют обвиняемым — несвоевременная подача сигнала SOS. По версии следствия, Лихван и Бородзиловский хорошо были осведомлены о неминуемой трагедии, но тянули время и не приказали Михаилу Терсину подавать сигнал бедствия.

Однако родственники, все эти годы скрупулезно изучавшие документы, связанные с буксировкой, а также собравшие все свидетельства, оставленные погибшими нефтяниками, их электронную переписку, считают, что в деле нет ответа на главный вопрос: почему «Кольскую» буксировали именно тогда, когда это запрещено, в сезон штормов?

В ту ночь волна достигала шести метров, ветер — 17 узлов, и, прибавив скорость буксировки, Михаил Терсин, опытный капитан, просто хотел уйти от циклона. Дрейфовать в такую погоду в открытом море было бы не менее опасно. Более того, накануне буксировки Терсин, по свидетельству родственников, не раз предупреждал руководство о гибельности маршрута. Об этом же говорил капитан Александр Козлов.

Реконструкция действий экипажа показывает: во время бедствия в первую очередь спасали не жизни, а буровую. Видимо, поэтому, так и затянули с подачей сигнала бедствия. По чьему приказу людей бросили умирать за железо?

И самое главное — в каком состоянии была платформа перед буксировкой? Члены экипажа утверждали, что корпус был покрыт трещинами задолго до выхода в открытое море, и вовсе не волны и скорость причина их появления. Знал ли о состоянии платформы менеджмент «АМНГР» и кто в итоге принял окончательное решение о буксировке?

Есть ли в деле ответы на эти вопросы, неясно. Потерпевшие на первом же заседании суда заявили о фальсификации материалов дела.

«Мы читали материалы в электронном архиве, ставили подпись лишь на одной странице, но сейчас мы видим, что добавлены другие листы, — говорит Наталья Дмитриева. — Некоторые материалы исчезли, например, классификация «Кольской» на 80 листах (классификационное свидетельство, в котором указаны сезонные ограничения буксировки – Т.Б.). Один из нас, Дмитрий Свистунов, вообще заявил, что его подпись подделана. Мы читали одно дело, а в суде другое».

«Меня не приглашали знакомиться с делом, — говорит Наталья Панкратова, сестра пропавшего без вести помощника бурильщика Андрея Дмитриева. — В катастрофе виновато руководство компании, дело затягивается, потому что есть заинтересованные в этом люди. И это не те люди, которые на скамье подсудимых. Я думаю, Лихван и Бородзиловский были исполнителями, они исполняли указания начальства».

«Начальство» — тогдашний и.о. гендиректора «АМНГР» Юрий Мелехов и его зам Василий Васецкий. На их персональную вину указывает расследование Ространснадзора. Мелехов подписал приказ о буксировке в штормовой сезон, Васецкий же не представил буровую на освидетельствование перед рейсом.

По одной из версий, причиной трагедии стала банальная экономия денег: бурить в Охотском море начали с опозданием на 50 дней, прерваться значило сорвать контракт, поэтому отправили платформу в порт лишь по окончании работ — в сезон штормов. А тогда ее могло спасти только чудо. Правда, расскажут ли об этом материалы дела, неизвестно. Потерпевшие составили жалобу на бездействие следователей дальневосточного СК и намерены вновь ходатайствовать о возвращении дела на доследование.

Источник: Новая Газета