Свидетель, который предупреждал ч.2
24 Января 2007

• Версия для печати

Шебалин - тот единственный закрытый маской участник знаменитой пресс-конференции

Человек без маски

Шебалин - тот единственный закрытый маской участник знаменитой пресс-конференции, на которой офицеры ФСБ рассказывали, что начальство заставляет их убить Березовского. Кстати, после пресс-конференции ушел со своего поста Ковалев, вверх пошла связка Путин-Патрушев. А с Шебалиным, получается, Трепашкин встречался активнее, чем с Литвиненко, и пострадал из-за этих встреч. Вот что он написал Литвиненко, когда тот еще был жив и лежал в лондонском госпитале:

«Уважаемый Александр Вальтерович! Я сочувствую Вам в связи с отравлением. И считаю, что частичной виной этому является бездействие по конкретным фактам готовившихся на Вас покушений. В частности, еще в августе 2002 года я сообщал о том, что у меня была встреча около станции метро «Китай-город» с бывшим сотрудником УРПО ФСБ РФ Шебалиным В.В. (по его просьбе). При этой встрече он заявил, что снова работает на УСБ ФСБ РФ …, что создана «очень серьезная группа», которая будет «е…шить всех, кто связан с Березовским и Литвиненко». Мне он сообщил, что если я отойду от дела по взрывам домов и начну сотрудничать с этой группой, то меня «оставят в покое». Тогда же он попросил у меня данные на твоего отца и еще какого-то родственника (сейчас не помню), проживающих в Бирюлеве. Я ему тогда ответил, что вообще не перевариваю грязное насилие, а тем более убийства. Я четко понял, что твоих родных решили потихоньку убирать, маскируя факты убийства. Если они живы, то из-за того, что я факт этого преступного предложения сразу предал огласке. Вспомни, я тебе тоже об этом говорил, но реакции не последовало. А нужно было требовать расследования».

Понятно, почему в письме отравленному соратнику Трепашкин легко переходит с официального тона на прямодушное «ты» - они с Литвиненко связаны общими испытаниями и переживаниями. Вот что Михаил Иванович пишет, вспоминая ту пресс-конференцию 17 ноября 1998 года в Интерфаксе, пишет уже в другом письме – на следующий день после сообщения о смерти Александра Литвиненко.

«У Литвиненко тогда спросили: как может сложиться ваша судьба с учетом таких громких разоблачений? Он ответил: если не будет хорошей поддержки, то преступные генералы-убийцы нас уволят, а потом передушат, как щенков!

Генеральская солидарность и большие деньги сделали свое дело… Литвиненко А.В. сидел в СИЗО «Лефортово» и Бутырке, прошел через многие обвинения, а в результате – 3 года 6 месяцев л\с условно по сомнительным деяниям и бегство в Лондон. И вот убит!

Все без исключения «разоблачители» были уволены из ФСБ РФ…

Продолжилась оперативная работа и по жертвам…Трофимов (бывший генерал ФСБ .- Ред.) – убит в Москве (он послал в 1994 году Литвиненко разбираться с первым покушением на Березовского, в результате чего они подружились). Меня же заключили под стражу, и вот уже четвертый год я удерживаюсь в местах лишения свободы при особом режиме изоляции по сфабрикованному обвинению.

Повезло лишь бесхребетному трусу Шебалину В.В…, Шебалин бросился в ноги к нечистоплотным сотрудникам ФСБ РФ и предложил выступить в качестве агента-провокатора УСБ ФСБ РФ и лжесвидетеля по Литвиненко и его окружению…И вошел в группу, разрабатывавшую схемы уничтожения как самого Литвиненко, так и его сторонников».

Достоверности мнению Михаила Трепашкина придает то, что бить тревогу он начал задолго до гибели Литвиненко, ставшей общемировой тревожной сенсацией. Все в том же письме в Воронеж за полгода до полониевого скандала он писал:

«Вы обратите внимание еще на один аспект. В ФСБ РФ при Патрушеве Н.П. было создано целое управление по физическому уничтожению людей – УРПО ФСБ РФ, где какое-то время служил Литвиненко А.В. О целях его деятельности было оглашено в СМИ в 1998 году, в том числе на пресс-конференции 17 ноября 1998 года в Интерфаксе. Жаль, что все свелось к «делу о покушении на Исполнительного секретаря СНГ Березовского Б.А.» и потом закрыли, так как он остался жив. Но ведь там было 49 потерпевших. Я стоял 3 в списке после Березовского и Джабраилова. Я до сих пор уверен, если бы тогда создали (как планировалось) Комиссии Госдумы и добились расследования этого дела до конца, по закону, то вполне возможно, что взрывов в 1999 году не было. Ибо дело быстро смяли, а корни готовящихся преступлений в ФСБ РФ остались, и преступное УРПО возродилось в ином виде!»

Кто следующий?

К этому письму, значительно нами сокращенному, необходимо по крайней мере одно пояснение. Не только Литвиненко писал о причастности ФСБ к взрывам жилых домов в 1999 году, Трепашкин в 2002 году тоже собирал доказательства – и это их тоже сближает. За несколько дней до начала судебного процесса над пойманными террористами Михаил Иванович сказал в интервью, которое было тогда же опубликовано, что у него есть доказательства подмены фоторобота одного из обвиняемых. Мол, на самом деле там был изображен не предъявленный обвиняемый, а офицер ФСБ, которого описали свидетели. Есть данные, что этого офицера потом на Кипре сбила машина…

Сближает Трепашкина с Литвиненко и типичный вопрос, который российская общественность задает сама себе в кулуарных разговорах после каждого резонансного убийства. Кто следующий? – обычно вопрошает общественность. Сначала вновь предоставим слово Михаилу Ивановичу – фрагмент из письма, написанного в день смерти Александра Литвиненко:

«…ранее я описывал конкретную ситуацию об использовании в ФСБ РФ спецъядов для физического уничтожения людей. Уже в 1994 году некоторые из сотрудников ВКР выкрадывали эти яды с объектов разработки и пытались продать знакомым предпринимателям для устранения конкурентов. На этом и погорели, наткнувшись на агентуру ФСК РФ (так тогда называлась ФСБ. – Ред). Эти яды не оставляют следов в организме. Чаще всего отравленным констатируют при вскрытии сердечную недостаточность. Яд обычно аэрозолем либо кисточкой наносится на руль и дверные ручки автомобиля, в месте, где работает кондиционер, на телефонные трубки и т.д. В описанном мною случае было 10 видов ядов различного действия (через дыхательные пути, через кожу рук, через слизистую глаз и т.д.). Следы подобных ядов присутствуют в деле об убийстве Кивелиди, Щекочихина и других…

Молчите. И вы будете следующими».

Михаил Иванович Трепашкин серьезно болен – у него бронхиальная астма с аллергическим компонентом, болезнь достигла тяжелой четвертой стадии. Такой диагноз дает заключенному Трепашкину право на лечение в муниципальной больнице, однако его вернули в колонию, где тамошние врачи каждый день снимают приступы удушья уколами преднизолона. Этот препарат разъедает организм не хуже яда, я видел его действие. Когда Михаилу Ивановичу становится совсем плохо, тюремные врачи вызывают «Скорую». Как-нибудь она может опоздать, а сидеть Трепашкину еще больше года…

Если бы Михаила Трепашкина освидетельствовали квалифицированные медики, как того требуют закон и российские правозащитники, то его бы освободили немедленно. Но куда спешить поставленным его охранять? Он ведь, к тому же, добивался встречи с английскими следователями, приезжавшими работать по делу об убийстве Литвиненко…

Иосиф Гальперин

обозреватель "Совершенно секретно".

Источник: stalinum.livejournal