Непарламентские выражения
16 Июня 2009

• Версия для печати

Первое, что Вы затронули, – это вопрос о том, а имеют ли непарламентские партии равные стартовые возможности с парламентскими? И сами же на этот вопрос ответили отрицательно: не имеют. Я с Вами согласен: не имеют. Но, как мне представляется, в этом есть элемент определённой справедливости, потому что парламентские партии (как бы мы ни относились к нашим коллегам, к тем политическим средствам, которые они используют, к их идеологии) всё-таки прошли через горнило политической борьбы и в честном поединке завоевали своё право представлять интересы граждан Российской Федерации в нашем парламенте.

Другой вопрос: надо ли нам, чтобы между парламентскими партиями и непарламентскими партиями проходила вот такая «китайская стена», которую непарламентские партии никогда не смогут преодолеть, – ответ тоже отрицательный. Как мне представляется, это государству и нашей молодой политической системе не нужно. Поэтому всё, что Вы перечислили, имеет место быть. Но, как мне думается, по ряду позиций можно было бы точно провести обсуждение, как нам откорректировать законодательство.

Не уверен, что мы, например, сейчас должны или можем перейти к конструкции государственного финансирования всех партий.

Но тем не менее это не отрицается как идея.Что же касается возврата долгов, то мы действительно этой темой занимались, мне и Администрация об этом докладывала. Сейчас мы, по сути, ввели мораторий на исполнение этой обязанности. Думаю, что в какой-то ситуации нужно подумать, как это сделать, потому что это действующая норма закона, у нас же закон не изменён. Это уже обсуждавшаяся тема, поэтому она ещё в голове, видимо, сидит у коллег. Поэтому считаю, что мы эту тему закроем. Такое поручение Администрации давалось…

Поэтому проблема с долгами – это уже точно не та проблема, которая должна будет заморозить деятельность непарламентских партий, доступ к СМИ у вас, безусловно, по этому направлению будет.

Что же касается равного доступа к средствам массовой информации, то, действительно, недавно был принят специальный закон, принят по моей инициативе, закон о доступе к средствам массовой информации парламентских партий, прежде всего к электронным СМИ.

Именно в этом зале наши коллеги тоже высказывали мне свои сомнения по поводу эффективности работы этого закона, называли ряд претензий. Я сказал следующее – и вам то же самое хотел бы повторить: давайте посмотрим, как будет применяться этот закон. Он пробный, он принят прежде всего для защиты прав оппозиционных партий, тех, кто не находится у кормила власти, но тех, кто прошёл в парламент. Я допускаю, что мы будем расширять пределы его действия, но нужно наработать какую-то практику его применения, посмотреть на эффективные и слабо работающие механизмы в его деятельности.

Идея сбора подписей тоже неоднократно обсуждалась, но, на мой вкус, в конечном счёте мы, конечно, должны стремиться к тому, чтобы либо минимизировать число таких подписей, либо вообще отказаться.

И к вопросу о нашей готовности к тому, чтобы принять оптимальное решение, не создать каких-то больших проблем для нашей политической системы, потому что мы не должны возвращаться в 90-е годы по вопросу, скажем, голосования за такие маленькие партии, которые, собственно говоря, никого не представляют, но которые получат в этом случае возможность избираться. С другой стороны, я понимаю всё несовершенство механизма сбора подписей: там есть и элементы коррупции, и формальный момент. В конечном счёте это инструмент, и я готов обсуждать этот вопрос. У нас тоже есть ряд инициатив на эту тему.

То же самое касается и представительства в ЦИКе, но здесь опять же вопрос в критериях: кто может попасть в Центральную избирательную комиссию? То, что у нас там есть парламентские партии, – это понятно, как нам поступить с остальными партиями? В какой-то ситуации, наверное, можно подумать и о том, чтобы партии, которые набрали определённый процент, тоже могли бы быть представлены в Центральной избирательной комиссии, когда они доказали уже свою состоятельность по тем или иным вопросам.

Это то, что касается политического блока. И ещё буквально несколько замечаний в отношении правоохранительного блока.

О правоохранительной системе

Следствие в нашей стране, вы знаете, развивалось с момента создания ещё советского государства, и следственные структуры, следственные органы – они менялись. В конечном счёте мы получили в наследство от Советского Союза систему предварительного расследования, то есть органов следствия и дознания, которая разделена на части. В этом есть и положительные моменты, называть их не буду, и отрицательные моменты, они тоже понятны. В определённой ситуации было принято решение об организационном выделении из состава Генеральной прокуратуры специального следственного подразделения – Следственного комитета. Является ли эта модель окончательной и доказавшей свою абсолютную непогрешимость, неуязвимость? Конечно, нет.

Не буду скрывать, вы и сами об этом знаете, действительно, рассматривалась и до сих пор рассматривается идея формирования единого следственного комитета. Думаю, что, может быть, в определённой ситуации, – если не сейчас, то через какое-то время – мы придём к необходимости формирования единого следственного комитета. Хотя опыт ряда наших соседних стран, которые тоже имеют общую с нами историю, показывает, что не во всех странах единый следственный комитет оказался дееспособным. Поэтому это вопрос выбора, но именно та модель, о которой Вы говорите, – скажем, следственный комитет, созданный в системе Минюста, при специальной координирующей роли Минюста и надзорной функции Генеральной прокуратуры – эта модель рассматривалась, эта идея не закрыта. Но я считаю, что Следственному комитету Генеральной прокуратуры нужно дать возможность поработать и, несмотря на издержки работы, а они, безусловно, есть, и, несмотря на то что есть и спорные моменты, в том числе и внутри самой системы – я считаю, тем не менее определённые положительные моменты за счёт этого выделения достигнуты. Нам сейчас нужно просто определиться, что из этого сохранить, а что, может быть, оставить в прошлом.

И последняя тема, которая касалась санкций, выдаваемых судом. Я не так давно в ходе обсуждения вопроса об эффективности работы уголовно-исполнительной системы встречался с нашими судами и другими правоохранительными структурами. Действительно, эта проблема существует – практически любое обращение в суд за принятием решения об аресте судом поддерживается. Но, откровенно говоря, это вопрос не только к суду, это вопрос и к самим правоохранительным органам, потому что суд, конечно, должен разобраться в сути вопроса, но, с другой стороны, он не может на основании тех материалов, которые ему, допустим, представляют органы предварительного следствия, досконально сразу же разобраться. Это вопрос будущего, насколько будет эффективным, насколько будет обоснованным обвинительное заключение, и уже там суд поставит точку по приговору, примет либо обвинительный, либо оправдательный приговор. Поэтому это в известной мере вопрос к самим органам предварительного расследования, а вот там есть определённые проблемы, потому что по понятным причинам гораздо проще закрыть кого-то и потом добиваться нужного результата, чем вызывать его для дачи показаний в следственные органы. Поэтому наши следственные структуры стараются добиться решения об аресте, для того чтобы проще было расследовать то или иное уголовное дело. В ряде случаев это неизбежная необходимость по определённым составам, в некоторых случаях, считаю, что это делать необязательно. Поэтому если совершенствовать практику по делам об аресте, то это задача совместная и органов предварительного следствия, и судебной системы.

По экономике, думаю, коллеги ещё что-то скажут. Я потом дополню то, что Вы говорили, и то, что другие наши товарищи скажут.

Полностью читать на kremlin.ru