Михалковы прощаются, но не уходят
31 Марта 2009 | Репортаж

• Версия для печати

Нам удалось заглянуть в плотно набитый 2,5 тысячами кинематографистами зал московского Гостиного двора, где вершилась очередная комедия суверенной демократии - съезд кинематографистов. Вчера все радиостанции РФ целый день радостно сообщали, что Никита Михалков опять избран главой СК. Никто не показал, что творилось внутри этих выборов. По счастью наш человек оказался делегатом...

...Все началось дней десять назад с плотно набитого конверта-приглашения "лично от Никиты", в котором был обнаружен лист с регламентом, промежуточный итог судебной свары "Михалков-Хуциев" и обращение к коллегам - "о будущем Союза кинематографистов", озаглавленное гамлетовской цитатой: "Быть или не быть?"

30 марта, в 11 утра, сразу по окончании регистрации участников и музыкальной заставки, Никита Сергеевич Михалков растолкал журналистов, окруживших главу Союза плотным информационным кольцом, взгромоздился на трибуну, и, впервые в этот день, обратился к народу со словами о безусловной знаковости и судьбоносности съезда. Немедленно после этого жизнеутверждающего начала, г-н Михалков приобрел скорбный вид и призвал помянуть коллег-кинематографистов, ушедших в вечность в период между съездами. Минута молчания продолжалась минуты четыре. Присутствующие смогли в полной мере оценить масштаб понесенных потерь. Оказалось, никто не забыт, но умерло много.

Довольно быстро вступительное слово выступавшего в неясном статусе Михалкова перехватил некто Михаил Ножкин, отрекомендовавшийся из "совета старейшин". Как раз в это же время на соседних рядах какие-то киношные люди обсуждали возможную смерть в теплых Эмиратах чеченского героя России Сулима Ямадаева, и "старейшина Ножкин" обрел на какое-то время настоящую кавказскую ауру...

Как оказалось, его двинули выступать не потому что он "старый", а потому как "дикция хороша". Г-н Ножкин выполнил обязательную программу, сказав что-то про Великую Россию, которую мы потеряли, но с участием г-на Михалкова, вроде бы, снова приобрели. В произвольной программе Ножкин пообещал, что все присутствующие "на том свете обязательно будут крутиться в гробу, если развалится Союз". Параллели распада Союза советских республик и присутствущих кинематографистов заставили вздрогнуть ветеранов, и кое-кто полез за валокордином уже на 15-й минуте съезда.

На прощание г-н Ножкин шаловливо попросил выводить из зала провокаторов и уступил место Евгению Герасимову.

Герасимов оказался сед, весел функционален. Таким и запомнился, занял место подле Никиты Сергеевича и взял на себя роль тамады: распределял роли, назначал комиссии, ставил вопросы на голосование, регулировал оживленное движение возле микрофона.

По команде Герасимова микрофоном повторно завладел г-н Михалков и обратился к публике с производственным докладом главы Союза, придав ему устоявшуюся в патриотических кругах форму ответа "клеветникам России". Начав со слов "Я ухожу. Но не уйду оболганный и невыслушанный", Никита Сергеевич эмоционально попросил не дать "врагам заорать и затопать мой доклад". Творческий народ оживился, и Михалков не обманул ожидания: двухчасовая речь известного актера и режиссера-постановщика действительно была хороша, и прерывалась лишь театральными паузами, да редкими, но яростными аплодисментами.

За два часа г-н Михалков "принял упреки в работе". Вынес "приговор предыдущему съезду". Рассказал, "как обижен на тех, кто считает его жуликом и хотят переворота". Записал себе в актив "отсутствие долгов у Союза". Неоднократно "просил прощения". "Не отрицал ошибок". Склонял к сочувствию, чести и справедливости. Обнародовал список личной помощи кинематографистам на 14 млн.руб. Поставил в вину коллегам владение ночными клубами и винзаводами. Пожаловался на Шабдурасулова, "Нику" и Гусмана. Расписался в "юридической безграмотности себя и своей команды". Запил эти откровения стаканом воды "Гучковская" (прозводство: Сходня), после чего в двух словах свел счеты с "неявными врагами", окопавшимися по периметру Союза.

В этот момент стало понятно, что не обошла съезд и мрачная тень Суркова, подвижного государственного деятеля, что гнездится в соседнем квартале Администрации Президента. Чувствуется, что Михалков, готовя свое триумфальное «прощание», величественно сбегал туда, на Красную площадь, и, вдохновившись, понес про "деструктивные силы" и основную угрозу, исходящую от оппонентов, "установивших в Союзе либерально-атлантическую диктатуру".

Это открытие вогнало прогрессивно мыслящих кинотворцов в оцепенение.

Враги рода человеческого

Сценаристы и режиссеры, операторы и актеры всех мастей благоговейно изучали цитату из низкопробного творчества т.н. "пейсателя" Дм.Быкова, которую предусмотрительно разместили на двух огромных экранах.

Атакуя негодяев, г-н Михалков заступился за свой "квасной патриотизм" и пообещал на месте Храма Христа Спасителя восстановить плавательный бассейн, присвоив ему имя тов. Матизена. Так, шаг за шагом, обретали фамилии виртуальные участники "марша несогласных" с политикой Никиты Сергеевича. Среди них по праву расположились и уже обозначенный глава Гильдии критиков и киноведов, Виктор Матизен, и дозаявленные игроки: режиссеры Алексей Герман и Рустам Ибрагимбеков, покинувшие Союз с Михалковым, продюсер Марк Рудинштейн и оборзевший обозреватель Богомолов,

лихо печатавший в "МаКаке" (Моск.Комсомолец), что "от 96-летнего отца Никиты Сергеевича пахнет трупом". Были и другие фамилии врагов, числом до тридцати.

Припугнув общество Быковым, Михалков принялся за журналистов – он оценил в полмиллиона долларов "кэшем" ресурс информационной войны против себя любимого,

потраченный необозначенными противниками на оплату продажных услуг "Росбалта", МК, КП, "Эха Москвы", "Коммерсанта" и правофлангового борьбы с Никитой Сергеевичем - мирного и неяркого обычно еженедельника "Собеседник".

Киноцентр им. Говорухина

К исходу второго часа, когда публика солидарно уставилась на часы в ожидании обеденного перерыва, г-н Михалков сбавил темп, прослезился, - как до него это делал

Николай Рыжков на съезде Верховного Совета СССР лет двадцать назад, и рассказал о сложной судьбе Киноцентра на Красной Пресне. В плюс Никите Сергеевичу сработала

домашняя заготовка: съезду был предъявлен мальчик - представился как "юрист новых собственников киноцентра".

Мальчик разоблачил историю перепродажи киноцентра. Сообщил, что "Киноцентр был удивительным местом, где все получали доход в цепкие частные руки. Кроме собственника. Даже когда им был Союз кинематографистов России". Мальчик безапелляционно объявил, что "Михалкова не все любят, но всегда уважают" и спел дифирамб Никите-хозяйственнику на своем особом юридическом языке. Его мало кто понял дословно, мгновенно запутавшись в цифрах и фактах. Но цифру в 100 судебных заседаний по защите Киноцентра от захватчиков, все же отметили: похлопали и мальчику, и г-ну Михалкову, который, как оказалось, все-таки выручил "Шесть миллионов долларов за 32% лестниц и коридоров киноцентра". Впрочем, Киноцентр, как оказалось, на оставшиеся 68% все-таки был подарен 15-ти уважаемым московским кинематографистам - Говорухину, Ибрагимбекову, Мотылю, Гусману, Ланскому etc.

Но вопросу противостояния Московского союза кинематографистов и СК России Никита Сергеевич уделил недостаточно внимания, попросту "съехав с темы" где-то посередине. Вместо этого г-н Михалков задался вопросом, "за что же так меня ненавидят?" и снова объявил "я ухожу". Воскликнул: "Проснитесь!". Процитировал безымянного афонского старца: "В мире добра 99%, а зла - всего лишь 1%. Но как хорошо организовано зло!" Резюмировал: "Я свободен и счастлив. Чего и вам желаю. Берегите Союз!" Сорвал аплодисменты и казался страшно довольным собой.

На смену г-ну Михалкову поспешил начальник ревизионной комиссии Андрей Герасимов. Он представлял умеренную оппозицию, потому отчет не представил и оперативно

уступил трибуну адвокату Астахову. Адвокат не сказал ничего конкретного и был отпущен с миром.

Порядком утомленный зал был, наконец, выпущен в буфет, к котлетам и кофе.

Давайте жить дружно!После перерыва начались выступления давно не выступавших с трибуны уважаемых членов СК. Их смысл порой терялся после первых же слов, но в общем эти люди желали

добра и окончания брани на поляне российской киноиндустрии.

Итак, в жанре "миру - мир! давайте жить дружно" выступили осторожные Карен Шахназаров и Сергей Безруков.

Первым предсказуемый формат воздаяния похвалы Михалкову нарушил все тот же неугомонный Матизен. "Охоте на ведьм" либерально-трансатлантического толка он сумел противопоставить несвежую информацию о том, что у г-на Михалкова немало своих холуёв. Именно они, по-видимому, и организовали единственное за весь первый день съезда, "захлопывание" и "закрикивание". Но опытный оппозионер Матизен с честью и лысой головой вышел из словесной перепалки. Он игриво посмеивался и временами подавал бессвязные реплики.

Сменивший Матизена Шерлок Холмс, в миру именуемый Василием Ливановым, элементарно объяснил, что хоть и были у нас Сахаров с Лихачёвым назначены когда-то "совестью нации", но оба давно уж преставились, а времена после их кончины пошли все больше бессовестные, и он, Ливанов, против того, чтобы снова назначать совесть нации,

хотя бы даже из Михалкова или Хуциева. Предложил выпить мировую и отбыл к насиженному месту близ Маковецкого и Харатьяна.

Продюсер студии Михалкова "ТриТэ" г-н Верещагин запомнился насквозь проштампованной речью о людях, о единстве, о том, что хорошее гораздо лучше плохого. С ним никто не спорил, и Верещагин обрадовал коллег, исчезнув ранее обозначенного регламента в 3 минуты на выступление.

Некто Виролайнен оказалась экзальтированной дамой в годах. Её слова о том, что "Солнце остаётся солнцем несмотря ни на что" и более чем красноречивый взгляд в сторону г-на Михалкова не оставил зал равнодушным. Вместе с Никитой Сергеевичем зуд пониже спины почувствовали коллеги с первой трети рядов. Тем более что Валентина Талызина приняла эстафету и попросила Михалкова остаться. Так ткачиха из Иванова просила Путина остаться на третий срок. Но Путин не остался.

Александр Михайлов сказал что-то общечеловеческое, про "мою Россию", которая "у каждого своя". Признался, что он - не холуй, не опричник михалковский. Публика благодарно похлопала его гражданской позиции.

Роль ивановской ткачихи исполнила и Ирина Мирошниченко. Картинно разводя руками, заявила "Не сметь ставить под сомнение" дальнейшее царствие династии Михалковых в творческих союзах и объединениях.

Петербуржец Леонов-Гладышев походя лягнув земляка Диму Месхиева, обозначил опасности, которые несёт раскол. Раскол вообще и раскол при выборах союзного босса - в особенности. Завершил выступление эмоционально: призвал обе своих фамилии проголосовать за Никиту Сергеевича.

Диссонансом общему настроению выступил главный "девственник" России, режиссер неигрового кино Виталий Манский. Он заявил, что 11 лет назад аргументы за выбор Никиты в главы союза были аналогичными: вхож в высокие кабинеты, энергичен, талантливый режиссер. Мол, сколько можно этим агитировать. "Михалков, конечно, суперстар, но стар. Дорогу молодым".

Сергей Мирошниченко, представляющий подвальное помещение михалковской студии "ТриТэ", киностудию "Остров", сообщил, что пережил уже трех глав Союза, "этот четвертый". Обозвал Ибрагимбекова кукловодом, Хуциева - стариком, а только что выступавшего Манского - марионеткой. Очень довольный собой, Сергей Валентинович покинул трибуну с чувством выполненного партзадания.

Алексей Петренко подарил миру свежайший афоризм: «волк волку кинематографист».

Хорошее впечатление оставил Евгений Стеблов: вкратце определив роль Союза кинематографистов в СССР (в обязательном сотрудничестве с КГБ и почему-то Госпланом) как реальный противовес Госкино, призвал не искать гения (Михалкова или Хуциева), а менять систему. Мол, давно уже рынок, и творческие люди стонут под гнетом частных производителей, в трудовых спорах с которыми необходимо отстаивать свои права. И давно пора понять, что совок миновал, пора трансформировать СК РФ в конфедерацию профсоюзов режиссеров, сценаристов, операторов, звуковиков. В контору, обладающую правом законодательной иициативы...

Короче, тут его правильную речь о децентрализации ограничили, ибо возникла немалая угроза вертикали Союзной власти, тщательно выстраиваемой г-ном Михалковым вместе с Президентами страны.

Товарищ Усков вспоминал свою работу аж ещё с Иваном Пырьевым и озадачил президиум предложением рассматривать должность главы Союза кинематографистов

не только как трон, но и как возможную скамью подсудимых. Михалков слегка побледнел, но скоро оправился.

Делегат с Кубани по фамилии Тимощенко от всей души попросил Москву исполнять свою столичную функцию и восстановить профессию фронтового киношника. Логично обосновал, что "провинция мыслит страной", а "Москва - провинциальными, местечковыми интересами - киноцентра в доходе, поделенного на 15 душ", а надо думать о модернизации производства, подготовке кадров.

Короче, как раз о том, о чем никто из реальных претендентов на пост не собирался задуматься ни при каких обстоятельствах.

Хржановский неубедительно бубнил про "определяющую роль оппозиции", но мысль упустил, заставив выразительно зевнуть председательствующего Герасимова.

Потрепаная жизнью Людмила Чурсина вышла с частушкой "Я стою у ресторана. Замуж поздно, выпить - рано" и более ничего не сообщила скучающим коллегам.

Миша Пореченков, несостоявшийся и.о. Михалкова, исполнил партию "лимбо", прогнувшись под титанический авторитет этой семьи. Просто сказал - "более достойного нет" и отчалил с трибуны, лысоватый, в красном поношенном свитере...

Коммунист с подозрительной фамилией Гюрзо проехался по всем, кого вспомнил: от православных и иудеев до Василия Ливанова, которому предъявил неуплату взносов сразу за 5 лет.

Притихшие коллеги метнулись изучать свои членские билеты и в зале на 2-3 минуты установилась относительная тишина. К финалу трехминутного выступления проявилось и его негативное отношение к "лизанью жоп", и другие элементы стратегии "несогласного".

Алексей Ханютин совестил тех, кто искал в коллегах "наймитов и пятую колонну".

Женщина с фамилией Пьянкова заявила, что "мы - держава, великая. Не отрекайтесь от нас, Никита Сергеевич. Не надо повторять Николая Второго". Расплакалась. Ушла.

Наконец, представительница далекого Дагестана попыталась пробросить платок примирения между Михалковым и Хуциевым. Но плохо разобравшись в вопросе

(Хуциев отсутствовал на этом съезде), набросила палантинку на Михалкова и Герасимова, впрочем, так и не поссорив этих достойных людей.

Голосование

Выставленные на голосование Хотиненко, Бурляев и Месхиев как по команде убрали свои кандидатуры в чулан, оставив биться за мандаты подлинных титанов кинопрома: Хуциева и Михалкова. В итоге кулуарное мнение съезда было таково: хитрован-Никита хотел остаться и остался.

Член СК, делегат съезда кинематографистов