Явка с повинной
2 Мая 2006

• Версия для печати

Елена Токарева

Чертовски интересный феномен – первая, и часто единственная книга неизвестного автора.

Человека ниоткуда. Человека без биографии. Первая книга, как первый ребенок – на него «отец» затрачивает столько спермы, что хватило бы на тройню.

Но чаще оказывается, что следующие «дети» худосочны, будто на них не хватило материалу.

Феномен «человека ниоткуда», который пришел в литературу, издал книгу, получил успех, почтенная публика своими глазами увидела на примере писательницы Оксаны Робски. Надо все же исходить из того порядка, когда каждый грамотный может написать одну книгу в своей жизни. И из этих книг, возможно, сложится картина нашего времени.

Но профессиональное сообщество ревниво. Уж как госпожу Робски нелюбезно приняло пишущее сообщество – даже неприлично вспоминать. Кажется, это была безотчетная зависть в упаковке из-под сахара. Будто пишущие испугались прихода конкурентки.

Но следующие две книжки Оксаны прочитали уже только настоящие потребители женской тематики, все прочие отвалили в сторону, потому как повторяемость ее писанины наскучила быстро.

А тут и новый «человек ниоткуда» появился. И успех ему сопутствует. И книжка его, напечатанная необычайно щедрым издательством на оберточной бумаге, покупается хорошо. И обозначена она как «антигламур». И названа мудрено «Duhless».

Автора зовут Сергей Минаев. Впрочем, широкой публике это имя ничего не говорит, потому что до того как податься в писатели, Сергей работал «менеджером с пейджером». То есть был человеком в профессиональном сообществе пишущих – неизвестным.

Книга обращает на себя внимание родством с книгой Робски «Сasual» (та же латынь, та же претензия подняться над толпой, которая языков не знает), еще и тем, что «Duhless» очень сильно рекламируют. И в сети, и в магазинах она подается как исключительный товар.

В-третьих, надо отметить, что автор книги продемонстрировал очень энергичное письмо. Это то самое завышенное количество сперматозоидов, которое следовало бы поэкономить на будущее. Язык книги брутален, матероват и является как бы рабочим языком поколения, прошедшего через наркотические ломки.

Но продавцы рекламируют книгу нового писателя как роман о бездуховности светского общества, потому как «duhless» - это и есть «бездуховность».

Сюжета практически нет. Повествование состоит из очень четких, заинтересованных описаний того, что называется буднями развращенного молодого неудачника – менеджера среднего звена.

Он ведет клубную жизнь, давно перешел с безобидного косячка на дорогостоящий кокаин, он совершенно одинок, никому не нужен, у него не стоит, он пользуется услугами проституток, дружит с геями, фигово работает и всех ненавидит. Ненавидит и себя тоже, потому что понимает, что он – дерьмо.

В целом, роман читается как «явка с повинной». Причем, «повинная» написана как бы невротизированным субъектом, который не оставляет себе ни малейшего шанса на прощение, даже со стороны Всевышнего, а уж он-то добр бесконечно.

Неприятности героя тем временем кукольны. В целом, он отвратительно благополучен. У него нет на руках престарелых больных родственников, малых детей-инвалидов, он сыт, обут и даже имеет лишние деньги.

В качестве ужасного несчастья, которое сыплется на голову героя романа, автор выбирает не что-нибудь там между жизнью и смертью, как у Оксаны Робски, а обычное бытовое кидалово. Желая выйти на другие круги жизни, герой вкладывается на правах партнера в чужой бизнес, и его кидают. В общем-то, не смертельно. Но когда человек и так отравлен ядами по самое никуда, еще одна крохотная доза, и вот он умер.

Здесь я хочу прервать этот рассказ и произнести пару слов об авторе.

Автор тоже, как и его герой, был менеджером с пейджером, наелся работой в западном бизнесе и ушел в Интернет-журналистику. Место его работы – это интернетовское издание «Взгляд». Проект, о котором профессионалам все известно, и нет смысла обсуждать его детали. Нас интересует только один персонаж: это автор романа о бездуховности современного молодого человека Сергей Минаев. Он ведет колонки в проекте «Взгляд». Колонки столь же брутальные, сколь и роман. Но написаны они хуже, чем книга. Коротким жанром Минаев пока что не владеет. Он чем-то напоминает другого брутального автора – Максима Калашникова (Вову Кучеренко). Как и Калашников, Минаев накидывается на приглянувшуюся ему жертву с нерастраченной силой. И начинает ее разоблачать. Ужасно ругался на Оксану Робски. Вызывал на словесную дуэль Евгения Киселева… Ну, и так далее по списку. Ему, правда, никто не отвечает. Не желают замечать. Потому что в табели о рангах пишущих людей – он не стоит даже на последнем месте. Он просто не существует. Пока. Если в писательство можно ворваться ниоткуда, написать даже одну книжку, проплатить рекламу, проплатить литературную премию и сорвать успех, то в журналистику ворваться нельзя. Это такой повседневный кропотливый труд. Как крестьянский. Тут надобно иметь кредитную историю и мозоли на руках. И бывший менеджер, даже если он вывернет себя наизнанку, расскажет о своих наркотических ломках, гомосексуальном опыте, половых актах со старушками – он все равно не потрясет журналистику. Журналистика видела и не такое. Но на всякий случай ему просто не будут подавать руку. «А вдруг он всю правду написал именно про себя?» Ведь письмо от первого лица - вещь коварная.

Если автор слишком похож на своего героя, это для автора плохо. Его заподозрят в том, что он не сочинитель, а начинающий психопат.

Жалко ли читателю героя Сергея Минаева? Вряд ли. Его же никто не принуждал вести развратный образ жизни, гадить под себя, предавать, нюхать кокаин, колоться и так далее по списку. Это он (ты) все по доброй воле делал, исходя из личного выбора. Варианты выбора пока еще есть. Можно жить нравственно, растить детей, радовать родителей, верить в Бога, возделывать сад жизни. А можно избрать другой путь, тот, о котором написал книгу Сергей Минаев. Он сделал свой выбор.Для героя. Для целого поколения.

Почему бойко написанный роман не вызывает приятного чувства открытия? Потому что очень он злобно написан. С такой ду-шой! Отвратителен герой повествования, автор не предусмотрел для него никакого рассвета, не дал ему ни малейшего шанса – кругом сумерки жизни.

Ознакомившись с этой исповедью, хочется подписать приговор: «Расстрелять, чтобы не мучился!»

Как-то мрачно все. Господа сочинители, дайте же лекарство, противоядие, не все же травить народ гадостью.