КАК Я ДЕЛАЛ РЕВОЛЮЦИЮ В КАЗАХСТАНЕ. Часть I
12 Февраля 2002

• Версия для печати

Вот уже более полугода сидит в «Лефортово» Эдуард Лимонов. Скандально известный писатель и лидер Национал-большевистской партии, на фоне других «крутых радикалов» считался фигурой чуть ли не декоративной. Однако первым за решетку угодил именно он, а не какой-нибудь «фюрер» в черной форме. Скоро материалы его дела будут переданы в суд. Чем же писатель так напугал правящий режим? Я, участник и очевидец событий, повлекших за собой арест Лимонова, представляю вам правдивую картину.

Стратегия «Второй России»

К началу 2000 года руководству Национал-большевистской партии (НБП) стало окончательно ясно, что в «большую» политику нас допускать не собираются, несмотря на весь набранный к тому времени политический потенциал организации. Подтверждением были неоднократные отказы Министерства юстиции РФ предоставить НБП общероссийскую регистрацию, и это лишало нас возможности участвовать в парламентских выборах. Были и другие бюрократические препоны, мешавшие нашей легальной политической деятельности. Между тем, партия росла, рядовые члены требовали действий. В случае пассивности нам грозила судьба РНЕ, которое, мирно «промаршировав» все 90-е годы, благополучно ушло в небытие.

Еще в 1999-м году, в закрытом бюллетене НБП «НБ-инфо №3» была представлена концепция «Вторая Россия». Суть ее сводилась примерно к следующему: в условиях тотального контроля со стороны властей и спецслужб нелегальная деятельность на территории Российской Федерации становится весьма затруднительной. Поэтому партия выбирает своими целями некоторые враждебные России (по нашей классификации) государства ближнего зарубежья, а именно - Украину, Латвию и Казахстан. НБП планировала проведение ряда акций против объектов и лиц, представляющих эти государства в России, а также и непосредственно на территории самих этих государств.

Так, например, состоялась, на мой взгляд, блестящая операция по захвату башни здания Морского клуба в Севастополе 24 августа 1999 г., в День независимости Украины. Провели мы и акции в Прибалтике. Эти действия были своего рода «пробой пера», на них мы учились нелегальной работе, основам конспиративной и разведывательной деятельности, подготовке и планированию спецопераций. Очень скоро эти навыки пришлось снова пустить в ход.

К началу 2000-го года наступил переломный момент в российской политике. Стало ясно, что власть похитила у нас идеологию, быстро перекрасившись в патриотические тона. Вошли в моду доселе ругательные слова: патриотизм, социализм, консерватизм, а контртеррористические операции в Чечне стали называть чуть ли не Третьей Отечественной войной.

Теперь наша словесно-политическая деятельность на ниве патриотизма становилась лишней, власть нас обыграла, настал момент переходить к более радикальным формам протеста. И взоры Эдуарда Лимонова обратились на Алтай.

«Дикий Восток» Алтая

Есть гипотеза, что Алтай - это колыбель человеческой цивилизации. Побывав там, поневоле становишься ее приверженцем. Нетронутая дикая природа поражает своей красотой и мощью. Здесь и высоченные громады гор, и бурлящие стремительные реки, и голубые, невообразимо холодные озера, и смертельно опасные ледники. Здесь на сотни и тысячи километров шумит древняя девственная тайга, в которой нет властей и нет никаких законов, кроме одного - закона естественного отбора.

Рудный Алтай - небольшая, но богатая часть этого края. Путем неясных внутриполитических игр в Советском Союзе она досталась Казахстану. Исконно русские города Усть-Каменогорск, Лениногорск, Зыряновск, не говоря уже о многочисленных селах, оказались в один миг в составе совершенно другого государства. Улицы имени Пушкина стали улицами Абая, государственным языком стал казахский, в обществе укоренились отношения азиатского средневековья - коварство и лизоблюдство, мед на устах и нож за спиной. Детские сады здесь продаются новым баям под особняки, милиционерами назначаются исключительно казахи из южных сел (так называемый старший жуз), все хоть сколько-нибудь рентабельные предприятия давно проданы иностранцам. Однокомнатная квартира здесь стоит на порядок дороже двух- и уж тем более трехкомнатной - так велика квартплата. Ведь коммунальные услуги теперь тоже - в руках иностранцев.

Именно Алтай мы и сочли самым удобным местом для начала борьбы. Итак, две предпосылки для «экспорта революции» налицо: удобная местность и поддержка местного населения. Здесь даже местные казахи гордо называют себя «русскими» и мечтают о воссоединении с Россией. Лучшее место для партизанской войны представить трудно. Чечня по сравнению с Алтаем - булавочная головка. И вот я уже еду на предварительную разведку в Восточно-Казахстанскую автономную область в душном купе поезда «Москва - Лениногорск».

Нужно сказать, что попытки организовать революционное движение в данном регионе были и ранее. Знаменитое дело Владимира Викторовича Пугачева (политический псевдоним - Казимирчик), осужденного по статье «Терроризм» за попытку отделения этого региона от Казахстана - лишь одно из многих. Уже в Барнауле мне довелось пообщаться с людьми, хорошо знакомыми и с Казимирчиком, и со многими обстоятельствами этого дела. Большинство из них уверены, что оно инспирировано казахскими спецслужбами - так несерьезно выглядели пьяницы и горлопаны, собиравшиеся вокруг Казимирчика. Вообще КНБ (Комитет Национальной Безопасности) Республики Казахстан - весьма одиозная структура. С советского времени, как и в большинстве органов госбезопасности в странах СНГ, в руководстве контрразведкой сохранились достаточно профессиональные кадры, однако полностью разрушенная структура на местах и отсутствие грамотных офицеров младшего и среднего командного звена не позволяют осуществлять действительно эффективную защиту режима. Стоит ли говорить, что Казахстан становится, землей обетованной для террористов всех мастей, например излюбленным местом отдыха чеченских боевиков? При этом, имея под рукой хорошо развитый репрессивный аппарат, нетрудно давить в зародыше любое мало-мальски оппозиционное движение. И сидят по казахским тюрьмам и лагерям «террористы», пойманные на распространении оппозиционных газет.

Мы торговать казачьими газетами не собирались, поэтому конспирацию соблюдать пришлось самым строгим образом. Главным было создать качественную легенду моего пребывания в Республике Казахстан. Еще по Севастополю у меня был опыт использования удостоверения журналиста. Наша партийная газета «Лимонка» снабдила меня чистым удостоверением, без указания органа печати. Я быстро узнал, у какой столичной газеты нет в данном регионе представительства или же собкора. В данном случае, я избрал газету «Завтра». Думаю, что Александр Проханов подтвердил бы мою компетенцию. Впрочем, на этот раз к «легенде» прибегать не пришлось.

Усть-Каменогорск, с которого я начал свое путешествие, произвел на меня чрезвычайно приятное впечатление. Вместо характерных для городов северного и восточного Казахстана пыльных скучных улиц, домов-бараков, загаженных речушек и дымящих чем-то невообразимо едким заводов, мне предстал очень милый южный городок с прекрасной архитектурой, уютными улочками, хорошими и добрыми людьми. Раскинувшись на фоне могучих гор по оба берега небольшого еще, но уже набирающего силу Иртыша, этот город сразу заставляет полюбить себя, как полюбил его и я. Пиво здесь всегда свежее и холодное, а девушки… заставляют на время забыть даже о революции. Только пожив тут определенное количество времени, начинаешь замечать неприятные детали, напоминающие, где находишься. Улицы пустеют где-то после 21-00, и на охоту выходят чужие здесь, похожие на оккупационные войска, казахские менты. Горе подвыпившему работяге, попавшему к ним в руки, это может закончиться чем угодно, вплоть до срока за чужое преступление. «В своем городе чувствуешь себя как в концлагере», - жаловался мне один простой парень. Пьянство, наркомания, безработица, нищета - все это реалии современного Казахстана.

Я принял образ местного «пацана»: спортивный костюм от китайского «кутюрье», стрижка «полубокс», тапочки и обязательный штрих - полный карман семечек. Теперь никто во мне «террориста» не заподозрит - идет пацан по городу по своим пацанским делам. Так и ходил мимо воинских частей и стратегических объектов, ездил в другие города и села, изучал заводы и опорные пункты милиции.

Впоследствии я вновь посетил этот город, когда понадобилась более детальная информация по некой фирме «Altai Power & Light». Эти американские джентльмены прикупили по случаю 49% акций государственной «Алтайэнерго» и взвинтили цены на электричество до максимума, нещадно обрубая кабели должникам: пенсионерам и другим неимущим классам. Дошло до того, что электричество обрубили больнице, и погиб человек. Местное население фирму эту хорошо знает и ненавидит глухой темной ненавистью, справедливо обвиняя во многих своих бедах.

По невероятной случайности в приграничном городе Рубцовске, родине Раисы Максимовны Горбачевой, ко мне в гостиницу подселился один челнок, оказавшийся бывшим шофером американца, управляющего этой фирмой в Усть-Каменогорске. Впоследствии я не раз думал, не разработка ли это была наших или казахских спецслужб? Но каждый раз приходил к мнению, что нет. Челнок этот не интересовался ничем, кроме цен на сигареты. Альбер Камю писал где-то, что случайностей не бывает только в хорошей литературе, а в жизни и плохой литературе их предостаточно. Абсолютно с этим согласен, в «деле Лимонова» таковых великое множество. Одним словом, у нас появилась вся недостающая информация по распорядку дня, месту жительства, охране и личности американца. Впрочем, сбором информации все на тот момент и ограничилось.

Я старый и заядлый турист и, когда встала задача исследовать горы в данной местности, я воспринял это с большой радостью. К сожалению, наш партийный бюджет был крайне скуден, и поэтому снаряжение оставляло желать лучшего. Так, вместо палатки приходилось использовать кусок пленки, а вместо спального мешка медвежью шкуру, подаренную одним местным жителем. Именно так состоялся первый нелегальный переход российско-казахской границы.

Как-то раз, исследуя дорогу «Карагай-Лениногорск», мы с напарником вышли на пост казахской погранично-таможенной службы. Надо отметить, что до нас там явно побывал другой гость, а именно внушительных размеров медведь, о чем свидетельствовали громадные следы, сопровождавшие нас на протяжении нескольких километров. Нас встретил заспанный пограничник в махровом халате и тапочках. От него веяло доброжелательностью и таежным гостеприимством. Через пятнадцать минут мы уже пили чай с конфискованным печеньем в милом вагончике, служащем домом и заставой стражам границы. Пограничник с радостью делился с нами всякими государственными тайнами Республики Казахстан и просто ошарашил вопросом: «А вы, случайно, не лимоновцы?» Выяснилось, что сотрудники КНБ предупреждали их о возможном появлении каких-то «лимоновцев», что, на его взгляд, полнейшая ерунда: «Ну, какие здесь лимоновцы?» Так, в первый раз, мы узнали о произошедшей утечке и поняли, что в дальнейшем работать будет значительно сложнее.

Между Шамбалой и Беловодьем

Между тем, первичная разведка позволила нам выбрать место для будущей базы, наметить объекты для первых ударов и приступить к более детальной подготовке. Для этого мы обосновались в селе Банное Усть-Коксинского района Республики Алтай. То есть на территории России, пограничной с Казахстаном. В пятнадцати километрах от него, в горной лощине, среди мощного кедрача, расположен хутор-пасека достаточно знаменитого травника Пирогова. К нему-то и нанялись мы сторожами на осень, зиму и весну, подрядившись охранять несколько избушек, баню, ульи с пчелами и бульдозер.

Местность, в которую мы попали, заурядной назвать никак нельзя. Самый край российской ойкумены, Алтай всегда был источником всевозможных сказок и легенд. Здесь встречаются буддийский Восток и Православие. Здесь когда-то жили скифы-арийцы, а нынче коренное население Алтая - это тюрки-алтайцы.

Здесь находили себе приют враги Российской, Поднебесной и Советской империй, жертвы царей, китайских императоров и генсеков. И по сей день тут есть села, где процветает анархия, куда нет доступа милиции и властям. Там проживают негодяи всех сортов: беглые зеки, дезертиры, контрабандисты, старатели (здесь немало золота в горных речках), браконьеры и нелегальные сборщики кедрового ореха. Местной милиции с ними не справиться, а когда приезжают серьезные спецподразделения, то негодяи растворяются в бескрайней тайге.

Есть хутора бежавших еще в петровские времена старообрядцев. Эти бородатые «ревнители древнего благочестия», осколки еще Московской Руси слывут самыми опасными и непредсказуемыми жителями тайги. Однажды, заплутав в горах, я вышел на такой хутор. Я уже слышал о нем от местных охотников и хорошо помнил их рекомендации держаться от него подальше. Однако припасы заканчивались, надо было узнать дорогу домой, и я, стараясь улыбаться как можно дружелюбнее, подошел к двум саженного роста бородачам, которые внимательно меня разглядывали. Я знал, что это отец и сын, но не видел второго сына, который, как мне сказали охотники, тоже живет на этом хуторе. Поздоровавшись, я расспросил про дорогу, после чего, не заметив ничего страшного, попытался разговориться с такими интересными, на мой взгляд, людьми. И легкомысленно спросил:

- А где ваш третий?

- А он на пригорочке с ружьем засел и если что не так, то ты, щепотник поганый, отправишься прямиком к своему хозяину, прямо в преисподнюю…

Поясню: с точки зрения старообрядцев, официальная православная церковь, реформированная Никоном, - это дьявольское заведение, и потому все, кто крестится не двумя пальцами, а тремя (щепотью) - это как бы не люди. Подобная сцена, словно прямиком из романа Черкасова «Хмель», заставила меня рассуждать о бренности человеческой жизни всю неблизкую дорогу домой, потому что направление бородачи указали в строго противоположную сторону, прямиком в самую гиблую и непроходимую чащу.

В старообрядческом селе Верхний Уймон по приказу сверху построили в образцово-показательном порядке православную часовню. Съехалось высокое начальство, прибыли представители московской мэрии, приехала религиозная тусовщица Наталья Бондарчук. Было большое празднество, часовню освятили. Все признавались в любви к Богу, Царю и Отечеству, продолжили торжество в банях на турбазах и на следующий день разъехались, не зная, что ночью суровые старообрядцы спалили эту часовню дотла. К чему им бесовская храмина «щепотников»?

Рассказывали мне и о находящемся на стыке границ России, Казахстана и Китая селе, где проживают потомки бойцов отряда атамана Семенова. По непонятным причинам прощенные в тридцатых годах Советской властью, они обосновались в таком месте, откуда в любой момент можно уйти в Китай. Ждут они подвоха от Советской власти и по сей день. И если старообрядцы ждут петровских солдат-преображенцев с царевой грамотой, то эти - кожаных комиссаров и красных конников-буденновцев. Однако пока к ним заезжал только местный лесничий, который был встречен в километре от села полусотней мужиков с содержащимися в образцовом порядке дедовскими винтовками в руках. После этого лесничий туда больше ни ногой. И на территории Российской Федерации де-факто продолжает существовать независимая белогвардейская республика.

Еще где-то недалеко от нашего пристанища, в дремучей таежной чащобе, проживал людоед. Да-да, самый обычный людоед. Он, правда, не умел превращаться во льва и чуять человеческий дух, однако обладал огромной дубиной и нечеловеческой физической силой. Беглый зек из казахской тюрьмы, он проделал огромный путь из Казахстана в Алтай и обосновался здесь, убивая иногда охотников, добывая так себе и пищу, и одежду. Не раз его пыталась изловить милиция и местные охотники, но это ни к чему не приводило. В конце концов, среди суеверных алтайцев укоренилась вера в сверхъестественное происхождение этого людоеда.

Продолжение в следующем номере