КАК СПАСТИ МИЛЛИОН. Часть III
14 Июля 2001

• Версия для печати

ПРЯМОЙ НАВОДКОЙ

В этой поездке нам фантастически везло. Мы попали в село, в котором только что был бой. По дороге кто-то сказал, что для фотографа есть замечательное место...

Я не знаю, что там снимал Стэнли и как он снимал, а для меня вся картина боя встала перед глазами.

Огромный холм. На холме метров на двадцать вверх по склону - переплетенные под нереальным углом какие-то руки, или плечи, или виноградная лоза. Мы подобрались ближе и увидели, что это металлическая арматура...

Просто стоял дом с отоплением: трубы, батареи... А во время обстрела стены рухнули, и искореженный каркас остался как памятник этой войне.

Нам рассказали, что это мечеть стояла. Какой-то очередной полковник Гадюкин, который опоздал к бою и прибыл со своей частью к шапочному разбору, сделал вид, что обнаружил там врага... Поставил орудие на прямую наводку.

Скорее всего, никакого снайпера в мечети не было. Полковник просто резвился.

Кстати, вот одна из примет второй войны, по которой она сильно отличается от первой. В ту войну ни одна мечеть не расстреливалась, ни одного кладбища не было разбомблено.

И это - следствие новой реальности Северного Кавказа.

РУССКИЕ

Новая реальность - это моноэтнические образования. Это не означает, что из кавказских республик уезжают русские. Русские в основном давно уже все уехали.

Это означает, что из Чечни уезжают кумыки, отовсюду уезжают армяне, украинцы и все остальные.

Новая реальность очень четко формируется: «Ингушетия - для ингушей», «Кабарда - для кабардинцев», «Балкария - для балкарцев». В Ингушетии и Чечне этот процесс зашел особенно далеко. Практически завершился.

Называть тех русских, которых я видел в Чечне, русскими в принципе неправильно. Их очень мало, их надо искать.

Большинство из этих людей либо родились в Чечне, либо приехали туда по распределению после института, либо вышли замуж, либо женились. Зачастую им просто некуда ехать - вся жизнь там прошла.

Отдельная категория - те, у кого остались на руках умирающие родители, родственники... Они действительно НЕ МОГУТ уехать.

Только я бы очень осторожно называл этих людей русскими. Они, скорее, русскоязычные чеченцы. Чаще всего они и есть самые большие экстремисты.

Видимо, они ощущают в себе русскую кровь - и больше всего ругают федеральные войска за разрушение Грозного, за разрушение домов. Получается, что их лишили крова свои же. Это одна причина нелюбви к федералам.

А основная, видимо, в том, что как раз эти «чеченские русские» являлись главным объектом ненависти со стороны самих военных.

Я лично наблюдал страшные эпизоды в Грозном во время зачисток. Помню, как вдруг выбежала во двор тетка, маленькая, похожая на сумасшедшую. Она неслась вдоль домов и кричала: «Не стреляйте, не трогайте нас, мы русские!»

Доблестные бойцы пошли разбираться и выяснили, что у тетки парализована мать, конечно, она не может вывезти старушку. И все бомбежки и зачистки они пережили в подвале.

Широкоплечий боец брезгливо сплюнул под ноги и прокомментировал:

- Какие это русские?! Я бы свою мать на руках унес!

...Ну а мы после разрушенной мечети сняли дом Гелаева. Целый, опять же.

Я опасался, что наши бойцы, зная, что все командиры родные места навещают, домик заминировали. Но два бодрых чеченца радостно бегут впереди, показывая, где и как жил Гелаев. Уверяют, что здесь растяжек точно нет, и в доказательство бодро лезут через траву. За ними на приличном расстоянии (видимо, не очень веря в их оптимизм и не желая нарваться на гранату) аккуратно двигается Стэнли с фотоаппаратом.

Я наблюдаю всю эту картину из машины. Сняли благополучно.

И отправились в Грозный снимать 1 сентября.

ПОД ЗВУКИ НЕСТАРЕЮЩЕГО ВАЛЬСА

Надо сказать, что мы порядком устали. Работа была абсолютно бешеная. С шести утра до отбоя мы работали без перерывов. Каждый день мы проходили последний блокпост через 20-30 минут после его официального закрытия, то есть весь световой день пахали.

У меня никогда не было такой поездки, чтобы шесть или семь дней подряд. По восемь, по девять часов непрерывного труда.

Есть правило комендантского часа, который означает одно: любая машина, любой человек, появившийся на дороге после начала комендантского часа, вызывает огонь на поражение.

Это ясно, понятно и четко. Это железное правило, никто никогда не суется. Зимой бывает два-три рабочих часа: встать, доехать до места, отработать и вернуться обратно - желательно заранее, потому что где-то могут перекрыть дорогу.

Со Стэнли все было по полной программе. Иногда за день удавалось только стакан молока выпить.

В Грозном думали немного передохнуть.

Идет пятый день работы. 1 сентября. Стэнли напяливает на себя 22 килограмма амуниции, и мы выдвигаемся в какой-то микрорайон города снимать школу.

Правда, зрелище это нерадостное. Идут дети с родителями. И все без цветов. Найти в городе цветы невозможно. Там и домов-то целых нет. Земля выжжена. И получается, что никаких признаков первого школьного дня нам не снять.

И вдруг в конце концов мы увидели женщину, которая вела дочь. А у девочки в руках - чахлый букет тюльпанов.

Выясняется, что аж позавчера где-то на другом конце города у кого-то случайно распустились тюльпаны в саду. Женщина с утра 1 сентября тащилась за ними через весь Грозный - поэтому они уже опаздывают, бегут сломя голову. Но у девочки настоящий праздник, как когда-то.

Интересно смотреть, как собираются дети у школы. В классе по 20-30 учеников. Мальчики, девочки... А вот с седьмого класса стоят стайкой одни девушки.

Это легко объяснить. Чеченского подростка - то есть потенциально способного держать в руках оружие - могут задержать военные. Могут украсть свои, а могут федералы. Крадут в первую очередь именно молодых. Потом просят от 500 до 3000 долларов. Цена зависит от благосостояния родителей. Федералы бесплатно никого не отпускают.

Некоторые девочки странно одеты: в балахонах, в платках. Оказывается, из ваххабитских семей.

Нельзя сказать, что их подавляющее большинство. Стэнли, естественно, снимает. Он зафиксировал потрясающий кадр: стоят две девчушки в этих ваххабитских платьях, держатся за руки, и видно, что костяшки пальцев у них белые от напряжения.

Ни у кого из учеников нет портфелей. А зачем портфели, если нет учебников. Вообще эта школа представляет собой железобетонную коробку с бойницами вместо окон, без воды, без электричества, без труб и проводов. Потолков и полов тоже нет. Это действительно железобетонная коробка. И ничего более.

Учителя в основном остались в Грозном. И вышли на работу. Никто из них не рассчитывает всерьез, что будет получать регулярно зарплату, просто надо же что-то делать, не сидеть же дома.

Это, безусловно, люди героические. Потому что учиться в чеченских школах можно только в теплое время года. И тогда, когда не стреляют.

И все же эти директора, завучи, педагоги не теряют надежды что-то вбить в головы детей, которые никогда не знали мирной жизни и подчас не понимают, зачем им математика и где находится Москва.

Они знают, как обращаться с оружием. Многие, кроме Корана, ничего не читали и не читают, да и это роскошь. И все-таки 1 сентября они, учителя, надевают лучшее из того, что осталось, и идут к своей школе без окон и дверей. Такая иллюзия праздника, иллюзия мирной жизни.

ЭТО ЧТО ЗА БОЕВИК?

На площади толпа. А я оглядываюсь вокруг с некоторой опаской: мало ли что? Когда рядом с тобой ходит «лимон» баксов и ты ощущаешь это спиной, ты отвечаешь за него.

Нравится это «лимону» или не нравится, но ты за него отвечаешь. Я, по крайней мере, так считаю, это вопрос моей внутренней профессиональной культуры. Иначе за что, спрашивается, я беру свои деньги?

На околошкольной территории я в очередной раз убедился, что работа со Стэнли - это чудо. Все профессионалы во время работы сливаются с толпой. А голубоглазый двухметровый негр в цепях - это песня. Он не может слиться с толпой по определению.

Однако надо отдать должное Стэнли. Он снова опроверг все законы природы.

Стоило мне отвлечься на 5-10 секунд, и Стэнли пропадал. Все время съемок школы у меня была проблема: где мой негр?

Школьники ростом - 150. Родители чуть выше, но значительно ниже Стэнли. Всех вижу - негра не вижу.

Я все время его терял, в итоге пришлось просить еще шофера и сопровождающего. Мы пасли Стэнли втроем. Причем площадка 50 на 100 метров, никуда ему не деться.

Но и втроем мы его с трудом отслеживали, показывая пальцами друг другу, где он находится.

В довершение из-за угла появился классический боевик разлива 1995 года. То ли холодильник где-то разморозился, то ли машина времени существует. В сандалиях на босу ногу, в невоенных мятых штанах со старинным карабином в руке, с совершенно бандитской харей, с перевязанным глазом. Он бодро устраивается, прислонившись к стене, изображая из себя не знаю кого. Наверное, папу. Не маму точно.

Шут его знает, какая нелегкая «папу» сюда занесла. Но эту съемку я не забуду никогда.

КТО ТАКОЙ СТЭНЛИ?

...Под конец нашей со Стэнли поездки выработалась замечательная система общения с военными на блокпостах.

- Эй, а это кто? - спрашивает солдат.

- Ты что, не видишь? Русский.

- Как русский? Он же негр!

- Это наш русский негр.

- Контрактник?

- Нет.

Этой формой общения я овладел в совершенстве. Причем, чем более маразматические объяснения присутствия Стэнли в машине я предоставлял, тем легче протекало наше путешествие.

- А это кто у вас там?

- Ты что, не видишь? Ингуш.

- А он на каком языке говорит?

- На английском.

- А как это?

- Ну он наш советский английский ингуш.

- А-а-а, вы энергетики?

- Ну естественно.

Вариантов сколько угодно.

- А это что у вас? Там негр?

- Нет, он француз.

- Французы бывают только арабы. А негры бывают американцы.

- Так он наш, советский.

- А почему у него написано Франция?

- Он эмигрировал.

Самое смешное, что во всех случаях этого вполне хватало для того, чтобы бодро прокатить через блокпост. Ключевые слова: советский, наш и т.д. и т.п., - совершенно безотказно действуют на всех должностных лиц.

Логика замысловатая, но простая. Если тебя обвиняют в том, что ты араб, надо настаивать на том, что ты американский негр.

Если тебя обвиняют в том, что ты американец, ты должен утверждать, что ты француз и никакого отношения к американцам не имеешь. И во всех случаях ты должен представлять, что негр наш. Нашенский, не чужой.

Не всегда с замечательным Стэнли подобное удавалось. Когда он приехал во второй раз... Впрочем, это совсем другая история.