Столкнулись раз две цивилизации...
25 Ноября 2002

• Версия для печати

Поменяли девку на «Жигули»

Хорошая еврейская девочка, которую до девятого класса бабушка за ручку в школу водила, после неожиданной смерти мамы пустилась во все тяжкие. Утром она прилежно училась в физматшколе при университете, а вечером идти домой, где не очень-то ее и ждали отец с новой женой, не спешила. И шлялась по кабакам средней руки. Пьяная попала на съемную квартиру каких-то торговцев. Когда ехала в такси - был один, а потом оказалось - целых семь. И все по очереди.

Черная и белая... не родные, но близкие

Вечером в квартире Оли раздался звонок. За закрытие дела представитель тейпа пообещал папаше обесчещенной малолетки новую машину «Жигули». Папаша сразу не согласился, посчитал для себя западло. Тайные переговоры велись несколько дней и закончились обоюдовыгодным решением: папа сообщил Оле о том, что один из насильников полюбил ее всей душой и готов жениться. Про «Жигули» промолчал. Причем переехать к жениху Оля может прямо сейчас. Оля, мечтавшая вырваться из-под опеки явно тяготившегося ею родителя, согласилась.

Папа погрузил дочкины вещи в новенькие «Жигули», отвез ее по указанному в записке адресу, сухо чмокнул в лоб и уехал, оставив у подъезда пятиэтажки где-то в районе Коптево.

Квартира, в которую попала ученица физматшколы, поразила ее: мебели не было вообще - одни ковры. В доме находились только женщины и дети. Приняли ее вроде бы радушно.

По-русски говорила среди новых родственников только одна девочка.

Когда пришло время ужина, в большую комнату внесли блюдо с пловом и плошки. Посуда была дорогая, серебряная, старинная. Все уселись вокруг «сервированного» ковра. Еду накладывали руками, ими же и ели, ими же, жирными, брались за пиалы с чаем. Ольгу чуть не вырвало.

В этой квартире она провела двое самых страшных суток в своей жизни. И ничего вроде бы не происходило. Но по намекам смышленой девчонки, которая почему-то прониклась к Ольге искренней симпатией, она поняла, что в ближайшее время придется не в ЗАГС идти, а отправляться в какое-то горное село.

На третью ночь девочка, дождавшись, когда все заснут, вытащила ключи из кармана одной из старух и выпустила Ольгу на улицу. Вещи остались несостоявшимся родственникам. А может быть - рабовладельцам.

Ольга не зря училась в хорошей школе - мозги у нее работали прекрасно. Она пригрозила отцу, что подробности этой истории станут известны членам партийного комитета закрытого предприятия, на котором он работал, если не выполнит ее условия. Первое - переедет с новой женой в съемную квартиру. Второе - переоформит «Жигули» на дочь. Третье - сообщит чеченцам, чтобы они ее не трогали, иначе она срочно подаст повторную заяву.

Папа и чеченцы больше Ольге жить не мешали. Как ни странно, сегодня она, рассказывая об этом, улыбается. Наверное, потому, что понимает, от какого ужаса уберегла ее судьба.

Исповедь чеченской любовницы

Другую я встретила на курорте. Она отдыхала одна. И вообще производила впечатление одинокой женщины. Но оказалось, что у нее большая любовь...

«В Москву мой Кадик (это он для русских Кадик, для своих у него такое имя - не выговоришь) приехал учиться в середине семидесятых. Родился он в ссылке, в Казахстане. В семье был средним из семи детей. Еще двое умерли в младенчестве.

Родители у него, по-моему, только начальную школу кончили. В шестидесятых перебрались в Ингушетию, зажили большим натуральным хозяйством. Мать никогда не работала. И сестры тоже - все там живут, там замуж повыходили.

Кадик учился сначала в строительном. Жил в общаге. Сородичи сразу к делу приставили - джинсой фарцевать. Товар брали в университете Патриса Лумумбы у негров и арабов- со своей восточной внешностью Кадик без проблем все заслоны, все охраны проходил. Он говорит, что таких денег, как тогда, у него больше никогда не было. Даже когда собственный банк открыл.

Женился на русской. Одна девушка с курса в него безумно влюбилась. Прописала сразу. Он все сделал по-умному, она так и не поняла, что с его стороны с самого начала был расчет. И когда он на развод подал, даже не стала доказывать, что брак - фиктивный.

Родители ему жену подыскали. Из чеченок, естественно. Он ее в Москву привез, квартиру первой жены разменял с доплатой. Чеченка ему двух детей родила. Но у нее от столичной жизни крыша поехала - рубашки ему резала, книжки телефонные рвала, все время убить грозилась. А потом просто ментам сдала. С товаром, с валютой. Его к семи годам приговорили, но он из них только три отсидел.

В тюрьме у Кадика друг появился, еврей. Они освободились. И на деньги, которые тейповые родственники дали, открыли компьютерный кооператив. Мы с ним познакомились в ресторане как раз в то время. Я - совсем молоденькая, в инязе тогда училась, хорошенькая. То, что кавказцы любят - пухленькая, длинноногая блондиночка среднего роста. А он - толстый такой, веселый. Денег - море. И не жадный. У меня было много кавалеров, но только он один квартиру пообещал купить. А я ж не местная, замаялась по общагам мотаться. И решила на него ставку сделать. Думала - купит квартиру, я его и прогоню.

Сначала он мне хату снимал. Жили почти все время вместе. Я всех его друзей знала. От русских ничем не отличаются, только свинину с колбасой не едят, а так - и курят, и пьют. Любовницы у всех русские. А у одного любовница чеченка была. Но он на ней не женился.

Рамадан соблюдают. В мечеть многие из них не ходят. С большим уважением относятся к тем, кто хадж совершил. Один из знакомых Кадика - малограмотный - после хаджа стал муфтием.

Два года он с покупкой квартиры тянул. А потом, после моих истерик, все-таки купил. Пусть скромную, однокомнатную в пятиэтажке - купил же!

Родня и друзья его достают страшно. По телефону звонят - опять кто-то в Москву едет. Раньше - учиться и лечиться. Теперь только лечиться. Он с ними по телефону говорит - через два слова на третье в чеченскую речь русские слова вставляет. Потому как в чеченском не всем нашим словам аналоги есть. Раньше, понятное дело - обязан был помогать, потому что лучше других жил. А сегодня-то?! Дело его после девяносто восьмого лопнуло, еврей обманул: себе ресторан и магазин оставил, а ему прогоревший банк подсунул. Но не может чеченец чеченцу сказать, что нет у него денег. Перезаймет, а всех приехавших примет. У кого свои деньги есть - на такси встретит, в гостиницу устроит. У кого нет - тех в специально снимаемую квартиру поселит. И еще сам же за лечение заплатит. Не считая того, что всех прокормит.

Вот говорят, они все друг за друга горой стоят. В горах, может, это и правда, а здесь - нет. Родне и тейповым - кровь отдаст. А если чеченец, но чужак - так ненамного лучше русского. Кадик, когда при делах был, всем помогал. А когда его беда коснулась - год за границей от долгов и органов скрывался, пока последние деньги с банковского счета на выкуп солдат наших не перевел. Помочь ему оказалось некому. Тысячи чеченцев в Москве, а его только один более-менее поддерживает, да и то, по-моему, больше выгоды с этого имеет, да и без особой охоты. Кадик уже четвертый год по стране мотается коммерческим агентом, в самые дальние опасные места ездит - сделки пропихивает. Но толку от этого немного. Даже жену пришлось обратно в горы отправить...

А, про жену-то я забыла... Да, так-то вот - женился он еще раз. Говорит - родители заставили. Я про все последняя узнала.

Вижу я его не часто - все командировки да командировки. Приедет, подарков привезет, праздник устроит. Сунула как-то ночью руку в карман пиджака, паспорт достала - а там брак зарегистрирован. Полночи тигром по кухне проходила, не выдержала - разбудила, допрос устроила. Он - молчит как партизан, все отрицает. Они, чеченцы, никогда про себя ничего не рассказывают - скрытные ужасно. Оправдывается - не мой паспорт, не моя жена.

Он ушел, а я по прописке телефон вычислила, звоню: «Здравствуйте, девушка, кто ответственный квартиросъемщик?» Она на ломаном русском: « Мус». «Позовите, это его с телефонного узла беспокоят, задолженность у вас по междугородным переговорам». «Нету пока. Будет вечером».

Вечером он у меня был. Я все выложила, еще и по щекам нахлестала. А он опять в отказку: «Это сестра подходила. Боится, что без прописки и регистрации из города выдворят, вот женой и называется». Хитрый лис. Я ведь понимала, что скорее всего врет, но почему-то все равно верила.

Полгода прошло. Я опять ночью в карман - а там уже и ребеночек. Опять по новой - пытать, кричать, по щекам хлестать. Кадик врет не краснеет: жена не моя, ребенок не мой, меня попросили, в коммерческих целях. Я, дура, опять поверила.

А через год в этом паспорте прибавление - уже близнецы. Я его просто избила. Ну, не так, конечно, как наши солдаты на КПП, когда он брата поехал в Чечню хоронить. Его там сутки в каком-то подвале продержали, хотя все документы в порядке были. Но и от меня досталось ему крепко. Тогда он и раскололся: «Все равно мне на тебе жениться бы не дали - родня бы прокляла, отвернулась бы, а отец вообще мог убить. Да ты и сама бы в женах чеченских долго не прожила бы. Представь - в любое время дня и ночи в дверь могут постучать гости и ты должна будешь, молча улыбаясь, готовить, подавать, мыть, стирать. А иначе у нас нельзя. Закон простой: главное для чеченца, если он не воюет - чтобы от него жена-чеченка рожала. С голоду родня помереть, что бы ни случилось, не даст. И старики за этим следят очень строго».

Сама знаю, что он прав, а все равно - обидно.

Так вот, я за квартиру в пятиэтажке жизнь свою в унитаз спустила. Ни мужа, ни детей, ни дома нормального. Лучшие годы убила, все на что-то надеялась... Сначала думала: только из-за денег с ним живу - больно уж работать не люблю. А когда деньги кончились, поняла - нет, не из-за денег. Разве пятьсот долларов в месяц - деньги? Могла бы себе и побогаче спонсора найти. Душой прикипела.