Не красьте льва в черный цвет (Часть I)
8 Июня 2002

• Версия для печати

...Эти люди весьма осторожны в контактах с прессой, особенно когда речь идет об эпизодах биографии, точках зрения на острые вопросы политики. Газетам и экрану хочется «жареного», герои пытаются или вообще уйти из зоны публичного внимания или, если это не удается, выглядеть «белыми и пушистыми», с детства мечтавшими о товарно-рыночных отношениях, трепетно любящими все ветви власти, «поддерживающими и одобряющими» любое движение руководящего тела.

В итоге читатель и зритель получает весьма далекое от истины представление о верхнем слое «новых русских», капитанах российского бизнеса, - людях, имена которых становятся нарицательными: абрамович, березовский, гусинский, смоленский...

Желание этих людей держаться в тени понятно: каждое опрометчиво произнесенное ими слово, неверно истолкованная фраза конвертируются в круглую сумму вполне реальных финансовых потерь, поэтому лучше «не высовываться».

И, тем не менее, «Стрингер» решил предпринять попытку создания серии политико-экономических биографий российской бизнес-элиты эпохи «первоначального накопления капитала». Первым собеседником нашего обозревателя стал ЛЕВ ЧЕРНОЙ, один из тех, о ком еще в начале 90-х говорили как о некоем фантоме отечественной промышленности.

- О вас так давно говорят, что у молодой читающей публики может сложиться представление о Льве Черном как о древнем старце, почти современнике Маркса и Энгельса, равно как и о хозяине несметных богатств, соразмерных с сокровищами графа Монте-Кристо.

- Мне 47 лет. Родился в 54-м в Ташкенте, как говорили раньше, в простой советской семье. Мама - Фаина Марковна, работала бухгалтером на текстильной фабрике, сейчас она на пенсии. Отец, Семен Наумович, прошел фронты Великой Отечественной, танкист. После Победы работал главным энергетиком на трикотажном объединении. Умер. В семье детей было трое - старший Михаил, я и младший брат Давид. Ну, о Михаиле многие знают, о нем пишут с удовольствием, особенно в связи с его деловой активностью в Израиле. Давид с женой в начале 90-х уехал в Америку, к теще, она там обосновалась давно. Занимается Давид консультационным бизнесом, мотается по Штатам, по странам бывшего Союза. А я здесь. В последнее время у меня часто спрашивают: надолго ли? Говорю - навсегда. Хотя есть небольшой дом в пригороде Тель-Авива, но это теперь просто недвижимость, которая, к слову, растет в цене, но от этого не становится желаннее. Мой дом здесь.

Хотя, по большому счету, своей большой Родиной я считаю Советский Союз. Для меня и Ташкент, и Москва, и Киев - Родина. Я верю в рынок и демократию и при этом горжусь тем, что являюсь советским человеком в полном смысле этого слова. Советское - это интернациональное, если хотите, имперское и одновременно - русское. Русская культура, русский язык, русское объединительное начало. Как это можно покинуть?

- Считается, что если бы не демократические преобразования, если бы не развал Союза, вряд ли бы состоялся бизнес таких людей, как Вы.

Я не считаю, что нам нужно было строить демократию на развале такого государства, как Советский Союз. Конечно, лет 20 назад у нас была наказуема любая инициатива. Пришел Горбачев и дал кое-какие свободы. Конечно, это была пародия на рынок, но, тем не менее, и она позволила заявить о себе предприимчивым людям, которые стали работать на спрос, а значит, на народ.

- Существует популярная «легенда о тапочках», которые вы с братом Михаилом начали шить и продавать, с чего, собственно, и началось ваше восхождение на Олимп отечественного бизнеса.

Да, мы начинали с рукавиц и тапочек. Ну и что? Я до сих пор с удовольствием вспоминаю, чему меня научила эта работа. Мы организовали кооператив в середине 80-х. Вспомните то время: в магазинах хоть шаром покати, наши тапочки расхватывали, как горячие пирожки. И первые серьезные по тем временам деньги мы заработали именно на этом. Заработали! Мы не приворовывали бюджетные средства с оборонных предприятий или стройкомплексов. Мы сами придумывали, чем заниматься, сами закупали обрезки кожи и ткани, сами нанимали швей, сами создавали пусть маленькую, но торговую сеть.

Тапочки?... А почему бы и нет?! С чего начинали многие киты западного бизнеса? Презрение к товарам и услугам, к легкой промышленности, к незамысловатым нуждам простых людей - это уродство, деформация нормальной хозяйственной культуры. Вот и допрезирались до упадка страны!

В конце 80-х к нам приехали знакомые, которые за несколько лет до этого эмигрировали на Запад. Они нам предложили заняться более прибыльными и крупными делами. И где-то в 90-м году мы создали совместное предприятие, тогда это было модно. Чем только не занимались! Арендовали озера в Карелии и выращивали там форель; выделывали шкуры; заготавливали древесину. И хотя СП было небольшое, для меня это был период обучения международному бизнесу. Нужно было работать с банками, добиваться кредитов, согласовывать контракты, двигать финансы, сырье и продукцию в нужные точки и в нужное время. Адова была работа! Но интересная. В этой круговерти в 1992 году мы познакомились с братьями Рубенами. У них был банк, в который мы обращались за кредитами. Но главным их занятием было трейдерство на Лондонской бирже металлов в составе группы компаний ТWG. Они покупали алюминий в России, и в это время у них возникли проблемы с поставками с Красноярского завода.

- Тогда лихорадило всю страну. 1992 год, начало гайдаровских экспериментов, когда производственная сфера в одночасье осталась без оборотных средств...

Вот тогда Дэвид Рубен сказал, что ему нужен человек, который разбирался бы в международном предпринимательстве и сумел понять, как и что надо делать в России, чтобы сохранить бизнес и обеспечить поставки. Так я пришел «в алюминий».

И у меня опыта не хватало, и в стране была неразбериха: непонятно, кто за что отвечает, у кого надо просить и с кого спрашивать. А потом дело наладилось. Бизнес рос. В активах ТWG появились Братский и Саянский алюминиевые заводы, Новолипецкий металлургический комбинат, предприятия в Казахстане. Я стал генеральным координатором производственных программ группы в странах СНГ и Восточной Европы. Получал хорошие бонусы. Начал приобретать акции заводов и получать свою долю прибыли от продажи металла.

- Трудно поверить, что коррумпированное чиновничество позволило вам овладеть значительной частью металлургической отрасли страны. Ходили упорные слухи, что вас «опекал» всемогущий в свое время вице-премьер Олег Сосковец.

- С Олегом Николаевичем Сосковцом я виделся, по-моему, не больше двух раз в жизни. И не убежден, что при нашем знакомстве в 93 году он меня заметил и запомнил. Что касается чьей-то иной помощи, то ее не было и не могло быть по определению. У власти всегда была отлажена система распознавания «свой-чужой». Именно в рамках этой системы были сформированы приватизационные документы и правила, которые небольшая группа людей явно писала «под себя». Они готовы были, как говорится, все прибрать к своим рукам, но сразу на все не хватало сил. Отечественная собственность - кусок огромный, и как бы широко ни был открыт жадный рот, все сразу туда не входило, хоть умри! А тут - мы. Конечно, поначалу нас не воспринимали всерьез, мало кто мог предположить, что мы прорвемся. А мы начали скупать ваучеры, участвовать в чековых аукционах, работать по формированию рынка. И получилось! Мы одни из первых и, кстати, из немногих, кто приватизировал крупную собственность по правилам и законам, написанным правительством. При всем том негативном отношении к братьям Черным, компании ТWG, которое в середине 90-х культивировали СМИ, никто и никогда не смог уличить нас в незаконности наших приобретений! Наверное, нас попросту «проглядели», обратив все административное внимание на формирование пула собственников в нефтяной и газовой сфере, которая давала более быстрые и малозатратные деньги. А когда увидели, что у алюминия объявился законный хозяин, смирились с тем, что придется с нами работать. А может, надеялись, что мы не сегодня-завтра рухнем, лишенные сырьевых и финансовых баз.

- И тогда вы придумали толлинговую схему?

Идея толлинга ничего нового из себя не представляет. Это - переработка так называемого давальческого сырья под таможенным контролем, когда владельцем конечного продукта является собственник сырья. Он платит только за переработку и забирает все. Обидно? Конечно. Но в ином случае придется попросту остановить лишенные сырья заводы! А это не доменное производство, это технологический цикл, который, остановив однажды, вторично уже не запустишь! Давайте остановим Красноярский или Братский заводы. Это обойдется в 2 миллиарда долларов с каждого, потому что потом придется строить новые заводы. Нет 4 миллиардов? И зачем России собственное алюминиевое производство?... Так всерьез рассуждали в некоторых высоких кабинетах. Мы были против такого подхода!

...Против толлинга были все. В том числе и Олег Сосковец, которого СМИ чуть ли не определили мне в отцы-покровители. Надо было искать выходы на более высокий уровень. А куда уж выше? Только Борис Ельцин! Но попробуй к нему подойти. И тут происходит чудо. Возвращаясь из Америки, Борис Николаевич делает остановку в Сибири и проводит какое-то совещание на Братском алюминиевом заводе. Одному из наших менеджеров удалось пробраться к деловому столу, он стал кричать, что если Борис Николаевич не подпишет бумагу, одобряющую толлинг, то завод остановится. А это - 15 тысяч работающих, плюс семьи, да еще смежники со своими родственниками, - ни много, ни мало, сотни тысяч душ наберется. Куда им податься?

Не уверен, что Борис Ельцин с ходу разобрался в особенностях толлинговой схемы, но он обладал каким-то обостренным чувством опасности. И, наверное, именно это чувство заставило его подписать нужные документы, еще раз, кстати, продемонстрировав решительность и способность «снимать вопрос на месте». А потом и Олег Сосковец, вникнув, а скорее, оперевшись на президентскую визу, оказался в рядах наших «союзников».

Кстати, схема толлинга применялась и по-прежнему применяется во всех отраслях промышленности России: химии, нефтяной, легкой, фармацевтике, - без каких-либо ограничений. И только алюминщики должны были получать специальные разрешения Минэкономики... Может быть, потому, что их «проглядели»... Так что, по-моему, виза Бориса Ельцина и «союзничество» Олега Сосковца были не покровительством, а скорее своеобразным разрешением нам работать по правилам и законам, даже более строгим, чем были написаны правительством для всех.

Заработал ли Запад на толлинге? Еще как! Но он оказался бы в еще большей прибыли, если бы мы потеряли свою алюминиевую индустрию. И когда в прессе звучали обвинения в адрес толлинга и его авторов (меня и моих единомышленников), я знал, что ноты, по которым поют эти «песни», написаны отнюдь не в нашей стране. Кстати, это быстро понял и занимавший в то время пост министра внутренних дел Анатолий Куликов, которого пытались «науськать» на нас.