Заявление подсудимого МБХ в Хамовническом суде
28 Апреля 2009

• Версия для печати

Михаил Ходорковский: «Я, конечно, не святой, о чем честно заявил Президенту, но считал и считаю, что начинать борьбу с коррупцией надо сверху, а не с гаишников и врачей»

Оригинал материала: Пресс-центр М.Ходорковского

21 апреля прокуроры так и не дали Михаилу Ходорковскому свободно высказать свое отношение к обвинению (перебивали, протестовали и т.д.) Поэтому ниже опубликовано заявление, каким оно было бы, если бы не мешали. В Хамовническом суде прозвучало не строго это, но полная редакция выглядит именно так.

21 апреля

В Хамовнический районный суд г. Москвы

Ходорковского М.Б

ЗАЯВЛЕНИЕ ОБ ОТНОШЕНИИ К ОБВИНЕНИЮ

Главная проблема государственных обвинителей и той мелкой коррупционной нечисти, которая, нажившись на растаскивании кусочков ЮКОСа, пытается режиссировать этот процесс, — в необходимости прикрывать свои мелкокорыстные интересы высокими политическими целями.

С каждым годом делать это все труднее. Все большему числу людей – и моих сторонников, и тех, кто относится ко мне равнодушно и даже плохо, приходит в голову простой вопрос: кому и зачем это нужно? Компания ЮКОС отнята и разрушена; вертикаль власти, наоборот, построена, ну, или, во всяком случае, никто не мешает пытаться ее построить; реальных проблем, которыми государству надо заниматься — хватает. Так кому и зачем?

Реальный ответ печален – это сугубо корыстно-коррупционные мотивации — с одной стороны, тех, кто нажил мелкие, в общем масштабе, миллионы на разрушении компании, и теперь боятся огласки после нашего с Платоном выхода на свободу, и, с другой стороны, тех, кто еще не нажил, но надеется нажить, защищая интересы первых.

Значит ли это, что для общества, государства вообще проблемы вообще больше не существует, и дело стало сугубо частным? К сожалению, нет. Я уже говорил: в ходе первого процесса, под прикрытием политического интереса была прилюдно изнасилована судебная система России. Сейчас это попытаются проделать второй раз, обрушив еще теплящееся доверие, которое так хочет укрепить Президент Дмитрий Медведев.

Именно по результатам первого процесса страна получила бешеный всплеск того, что теперь уже на самом высоком уровне называют налоговым терроризмом и рейдерством с использованием административного ресурса. Борьба с этими явлениями еще не закончена, вред стране огромен, а желающих получить санкцию на что-нибудь аналогичное по результатам второго процесса уже более чем хватает. Но гораздо больше тех, кто свернет дела, проекты, и уедет, поняв, что такая санкция коррупционной нечистью получена.

Люди будут внимательно следить за процессом, боясь признаться в этом даже себе, не то, что социологам, а отношение выразят ногами и деньгами, тихо, как у нас говорят, - «по-английски».

По результатам первого процесса коррупционные ставки «за крышу» бизнесу поднялись многократно. Сейчас коррупционеры чуть-чуть задумались после жестких требований «прекратить кошмарить», но только чуть-чуть, т.к. слова Президента – одно, а практические дела – другое. И новый процесс ЮКОСа – крайне значимый практический символ, точнее — громкая реальная команда власти: куда идти стране в ближайшие годы; как нас должны воспринимать в мире; насколько (в какой степени) позволено у нас, в России, бюрократам приватизировать и монетизировать наше государство, судебную власть, правоохранительную систему.

Вернусь к тому, с чего начал: почему главная проблема моих оппонентов — невозможность в этом процессе выдавать свои интересы за государственные? Потому что, не прикрываясь государственным, политическим интересом, вынести обвинительный приговор по такому заведомо глупому обвинению и не показать огромные коррупционные уши — практически невозможно.

Именно поэтому я и сказал в предварительном слушании: говорить о политике не буду, только по сути дела и про незаконные коррупционно-мотивированные действия оппонентов, чтобы их голые длинные коррупционные уши торчали во всей своей позорной наготе.

Именно поэтому я буду говорить о Каримове и Бирюкове, а не о Сечине и Путине. Ведь именно десятки тысяч таких «каримовых» и «бирюковых» делают нашу страну местом, враждебным собственным гражданам, каждодневно собирая дань и отравляя жизнь.

Перехожу к сути дела: мне было смешно читать и слушать последние месяцы обсуждение справедливости или несправедливости обвинения меня в трансфертном ценообразовании внутри ВИНК. Прошу забыть эту глупость. Никто меня в этом не обвинял, это – операция прикрытия. Применение трансфертных цен внутри ВИК – совсем другая тема. Возможно, фискально-экономическая, и уж точно — не уголовная.

Вообще, сказать, что трансфертные цены незаконны, «каримовы-бирюковы» побоятся даже в самом смелом сне. Их что, Сечин для того холил и лелеял, чтобы они про него сказали, что он, Председатель Совета директоров «Роснефти», покрывает незаконные сделки самой «Роснефти», тоже, конечно, работающей по трансфертным ценам? А руководители других ВИК? Не смешите. Наши генералы — народ крайне боязливый и понятливый.

К слову, редкий случай, когда ничего плохого о Сечине и «Роснефти»» сказать не могу: трансфертные цены – абсолютная производственная необходимость в любом ВИКе.

Или Вы думаете, например, «Газпром» может придумать, как получать газ на Ямале по 300-400$/тыс. м3, чтобы потом продавать за ту же цену в Германии? Не может — ни экономически, ни технологически. Максимум 50$, а то и 25$, и 5$ в разные годы. Бумажки я приложу. Взял прямо из газет.

Это я к тому, что прошу экспертов впредь не обманывать Президента – я никогда не защищаюсь аргументом, что, мол, «все нарушали», — глупый, жалкий аргумент. Никогда его не использовал и не буду.

Я действовал законно, как все или большинство, а если для меня выдумывают новый закон «бирюковы-каримовы», то на то и суд, чтобы их остановить.

Теперь о по-настоящему смешном: меня, на самом деле, фактически (с учетом первых семи страниц обвинительного заключения) обвинили в тайном от собственника физическом изъятии 350 млн. тн. нефти (именно это – суть термина «присвоение»), как будто речь идет о ведре краски, стянутом кладовщиком со склада, или о куске колбасы, вынесенном продавцом под полой из магазина. Можно себе представить присвоенную бочку, цистерну, вагон. Это именно такая статья УК РФ. Более того, Пленум ВС четко говорит, если Вы, суд, не установите законность вверения, то Вам придется переквалифицировать это обвинение в кражу.

И в таком контексте эти «гении сыска и права» всерьез говорят о 350 млн. тн. нефти, т.е. о железнодорожном составе, огибающем землю по экватору три раза!

Неудивительно, что они не то, что доказать, — забудем о доказательствах, — они объяснить свою бредовую мысль не могут. Они, все как один, трусят расписаться за обнаружение факта такого события. Только за оценки. Ведь оценка – это мнение, а за мнение не сажают, в отличие от прямой фальсификации.

Где рапорт об обнаружении факта пропажи нефти? Где подпись под результатом ревизии остатков? Положено же (ст.140-144 УПК РФ). Хотите, предложим им сейчас восполнить недостаток предварительного следствия и поставить свою подпись? Мол, Лахтин и Шохин изучили показания счетчиков или иных приборов, или актов инвентаризации, и установили: нефть исчезла с охраняемой территории собственника помимо его воли. Он ее добыл, но не отгружал, или отгрузил, а покупатель не получил?

Никогда не подпишут: это прямая статья, о которой я сказал: фальсификация доказательств и обман суда.

Оценки: присвоил, похитил, изъял, обратил — сколько угодно. За факт расписаться – дудки! Не дураки! Но если факт не установлен, то что мы должны обсуждать? Оценки без факта? Как только их Каримов в этот блуд втянул! Ведь вроде все умные люди…

Теперь подробно:

Буквально два слова по неключевым вопросам, о которых дальше говорить не буду, т.к. и без того прошу общество о большой услуге — в череде своих дел найти время и озаботиться тем, что позволяют себе творить «каримовы-бирюковы».

Про бред с безвозмездным окончательным изъятием акций «Томскнефти» и т.д. 6-12 ноября 1998г. у ВНК говорить смешно: договор обмена внутри ВИНК, с правом у Совета директоров ВНК в любой момент потребовать обратного обмена.

Исполнено в 2001 г. (т.е. по решению Совета директоров совершен обратный обмен), после чего акции ВНК продали ЮКОСу, а в 2007г. акции «Томскнефти» от ЮКОСа перешли «Роснефти», от «Роснефти» – «Газпрому». Это похищенные и отмытые! О которых по телевизору говорит Генеральный прокурор. Анекдот…

Смысл сделки РЕПО (РЕПО – это сделки с правом обратного обмена (выкупа)) простой – защита от рейдера. Госкомимущество, Министерство топлива и энергетики, губернатор Томской области – все всё знали. Ведь с рейдером даже не я, а государство разбиралось. Разобрались. Кехлеров по поручению политического руководства писал в ВАС. Как раз в 2001 году. Параллельно рейдер через коррумпированных чиновников провоцировал государство против ЮКОСа. Очень смешно и грустно. Обсуждать не буду. Фамилии называть – тоже. Срок давности истек – и ладно.

Про отмывание того, что мною не присваивалось, и вообще про отмывание именных акций, контрольного пакета. Без перевода в деньги…

Этот бред оставлю на совести обвинения. Нет присвоения мною – нет и отмывания, т.к. я — владелец контрольного пакета ВНК, и мне вменить отмывание похищенного кем-то у меня будет шедеврально даже для Басманного суда, уж не говоря о Хамовническом. Так что опустим.

Перепрыгнем изъятие нефти, и два слова про отмывание нефти в выручку, а выручки – в расходы и законные дивиденды.

Отмывание во всем мире – это сокрытие источника преступного дохода. К преступности дохода мы вернемся, но если хоть кто-то и сомневается в источнике дохода НК ЮКОС, дохода, который указан в ее консолидированной отчетности, дохода из которого компания платила своим подрядчикам, рабочим и т.д., то этот человек — патентованный придурок. Для остальных любая попытка сокрыть факт, что доход нефтяной компании — это выручка от реализации нефти и нефтепродуктов, не имеет никакого смысла (т.е. любой способ такого сокрытия будет способом с заведомо негодными средствами).

Поэтому остановлюсь только на ключевом аспекте обвинения – похищении нефти.

По Конституции РФ можно оспорить любое действие, предположительно нарушающее чьи-то права. Но необходимо соблюдение процедуры оспаривания.

Для оспаривания решения общего собрания акционеров такая процедура установлена, в частности, ст. 49 ФЗ «Об акционерных обществах», и не является предметом нынешнего судебного разбирательства.

Для оспаривания сделок с заинтересованностью тоже существует процедура, предусмотренная, в частности, ст.84 ФЗ «Об акционерных обществах», и это тоже не предмет нынешнего суда.

Т.е. утверждения на эту тему хотя и незаконно ущемляют мою репутацию, но, как я понял уважаемых гособвинителей, не являются частью диспозиции ст.160 УК РФ, которая мне предъявлена, а, значит, и процессуальной возможности защищаться от них в этом суде я не имею.

Ну нет — и не надо. Мнение свое тоже выражу, а защищаться, т.е. задавать соответствующие вопросы свидетелям, вызывать иных свидетелей, заявлять соответствующие документы не смогу, т.к. «неотносимо». Но и суд своего суждения вынести не имеет права (ст.252 УПК РФ – «Пределы судебного разбирательства»).

Если я понял неправильно — публично прошу суд не допустить введения меня в заблуждение в отношении предмета судебного разбирательства и пояснить, что меня судят: не за присвоение нефти, а, например, за присвоение прав на нефть без ее физического изъятия у собственника, или за нарушение процедуры проведения общего собрания, или за какое-то иное деяние, не входящее в диспозицию ст. 160 УК РФ, и обозначить предмет хищения. (Я, конечно, говорю именно об этом эпизоде.) Тогда я начну защищаться от соответствующих утверждений обвинения. Пока не объяснили – буду защищаться от того бреда, который написан: тайное от собственника изъятие 350 млн. тн. жидкости, вверенной собственником виновному.

Про способ изъятия жидкости будет отдельный разговор, когда эксперты со стороны обвинения объяснят свое научное достижение, резко сокращающее издержки на транспортировку нефти: изъятие «путем перехода на баланс». Циферку записали, и нефть переместилась без трубы и вагонов. Здорово. Патентуйте.

Но пока начнем с того, без чего весь прочий разговор бессмыслен: «а был ли мальчик?», т.е. - а исчезала ли нефть? Если «да» — можно дальше обсуждать и способ, и виновность, а если «нет, не исчезала» – так и обсуждать нечего.

права собственности

Факт никто не обнаружил. Исчезновение нефти у собственника никем не заявлялось и не устанавливалось. Мы обсуждаем то, чего не было.

Суть обвинительного заключения – «вот если бы нефть исчезла, то это можно было бы квалифицировать, как тайное изъятие вверенного имущества и т.д.». Но то, что событие произошло, — никто даже не сказал! Я пока не о доказательствах, а об обнаружении факта!

Это у нас только Басманый суд обсуждает доказывание необнаруженного факта, остальные пока еще остерегаются. Еще жизнь и виртуальную реальность не путают.

Поверить в сказанное мной трудно, а читать обвинительное заключение, да еще внимательно, никто не будет. Даже надзирающий прокурор. Потому потеоретизируем, базируясь на Постановлении Пленума ВС РФ № 51 и вышедшей уже после него литературе.

Придется проверить. Факт не обнаружен. Следствие просто забыло такую мелочь. Само событие.

Итак, я готов заранее согласиться со всеми доказательствами, показаниями свидетелей и т.д. Свидетелей запугивали (мы об этом еще поговорим), доказательства фальсифицировались (и это я покажу). Но все это ничего не значит для существа обвинения. Совсем. Хотя для понимания сути происходящего в правоохранительной системе весьма важно.

Вся моя проблема будет в том, чтобы шокированный суд внимательно прочитал обвинительное заключение со страницы 32 по 93 и поверил своим глазам: ему подсунули материал, где Каримов забыл сфальсифицировать событие преступления. Просто забыл. Он же у вас великий, а все остальные не читали, или читали невнимательно, или побоялись сказать. Такое бывает у грозных начальников.

Я сам 1,5 года думал, что это – «военная хитрость» следствия, которое в последний момент что-то подменит. Даже честно спрашивал и у следователей, и в Читинском суде. Нет! Как написал Каримов, так и оставили суду. Без события. Только оценки и квалификация: хищение, присвоение, изъятие, обращение и т.д. А факт вставить забыли.

Критика общих собраний есть — они все неправильные, критика договоров есть – они тоже плохие, следствию не нравятся: мол, Ходорковский сам себя обманывал при подписании — одна его рука цену нефти знала, а другая — нет, одна покупателя знала, а другая – нет. Смешно. Только вот к хищению нефти это все никак нет относится, да и к способу «присвоение» тоже.

Договоры и собрания – это о праве собственности и формировании воли. А нефть – это труба и вагон. Нефть как была добыта, так до потребителя и была доставлена. По трубе, а не по договору и не «передачей на баланс». И ничего с ней не случилось, никуда она не пропала. А директора заводов-получателей и директора добывающих предприятий — т.е. собственники, по утверждению обвинения, — встречались между собой ежеквартально, на заседаниях расширенного Правления, где обсуждали эти поставки. А собственник этих дочек, но не нефти, — НК ЮКОС (в моем лице) — эти заседания проводил.

Так что, что куда пропало, по известному выражению, адаптированному к ситуации, «Каримов его знает…», откуда он это взял.

А в конце года, на общих собраниях дочек, до 2001 г., пока там были миноритарии, менеджмент отчитывался за объем добычи и реализации. Каждый год. И отчеты посылали в 5 ведомств, включая Министерство топлива и энергетики, Комиссию по ценным бумагам и ЦСУ, которые сводили общие объемы добычи и легальной реализации по стране, и пока там никто ошибку в 350 млн.тн. похищенной нефти тоже не сумел обнаружить, как, впрочем, и Каримов. Правда, в отличие от него, эти ведомства до сих пор и не утверждают, что 350 млн. тн. были похищены.

Точно так же, как никто, кроме Каримова, не сумел придумать идею про похищенные акции «Томскнефти», переданные в 2007 г. «Роснефти» и «Газпрому». Или про отмывание пакета в 38% этих именных акций, что вообще трудновообразимая затея, с учетом факта хранения их в доступном для всех реестре. Это ведь даже не безналичные деньги — это именные бумаги.

В общем, я сам на этот бред с акциями отвлекаться не буду, но если у суда или у обвинителей возникнут вопросы – отвечу.

В целом, ситуация радикально отличается даже от позорного первого процесса. Там Бирюков-Каримов хоть какие-то приличия пытались соблюсти, хоть событие не забывали сфальсифицировать.

Здесь, в конце 2006 г., вообще сорвались с нарезки. Сочли, что и без этого все нормально, Басманный суд проштампует и придумает. Как Михалков – Гурченко в «Вокзале для двоих»: сама, сама, скоренько, скоренько… Включая сам факт изъятия предмета преступного деяния.

И главное, Бирюков-Каримов втянули в этот блуд кучу народа, следователей, которые к закрытию дела просто прятались от нас с Платоном, от наших законных требований разъяснить обвинение, допросить, арестовать имущество, которое они вроде как числят похищенным или отмытым.

Мы пытались заставить их сделать это через читинские суды, но суды сказали: мол, если следователи желают прятаться от обвиняемых – это их право.

Поэтому мы просили Вас вызвать их в суд, пусть расскажут. Хотя мне их жалко. Это, возможно, приличные люди, ложно понимающие интересы службы, как чистоту белого каримовского мундира (я видел такую фотографию), безнадежно заляпанного пытками Алексаняна, сломанной челюстью и выбитыми зубами Вальдеса-Гарсии, рождением в неволе ребенка Светланы Бахминой и еще многими подобными делами и делишками.

Мне очень жаль, что из-за бессовестности и корыстных интересов одних, другим придется здесь позориться перед всей страной, но они сами сделали свой выбор.

Негодные альтернативы, неявно присутствующие в обвинении

Естественный вопрос: почему следствие не скорректировало обвинение под что-то более правдоподобное? Ответ прост: изучив наследуемое творение, следователи не нашли возможности его поправить. Оно безнадежно. А отказаться от обвинения – ложно понимаемая «честь мундира» не позволила.

Далее обсудим те варианты, которые рассматривались, судя по следам в обвинении, но были отвергнуты и сейчас находятся за пределами предъявленной статьи.

Что еще смешнее (это факт), что если каримовское обвинение нашло бы подтверждение в суде, то каримовским хозяевам это бы здорово не понравилось.

На шаг вперед он не думает. Экономика — не его стезя.

С ЮКОСа слупили 45 млрд. $ нефтяных налогов за период с 1998 по 2003гг., а у ЮКОСа, как теперь говорят, этой нефти никогда и не было. Если нефть похитил я, то с чего ЮКОС должен платить налоги? С украденного мной? Таких налогов в России нет.

И вообще, теперь что, у нас государство через арбитраж и Мещанский суд требует долю с краденного? Я таких каримовых, собирающих долю с краденного, за эти годы видел. Только это было не государство, а преступники. Вы не преступники? Если нет, верните ЮКОСу – ЮКОС, мне отмените приговор по налоговому делу, и затем осуждайте за кражу всего-всего. Ведь у нас единая судебная система? Или нет? И прокуроры ведь не могут требовать нового приговора, не отменив идущие вразрез решения судов? Или теперь уже могут?

В Басманном суде такие номера проходят. Там и не такие проходят. Это вообще не суд, а позор России. Лучше уж секс-шоп в центре Красной площади — стыда меньше. К слову, понятно, почему имущество не арестовывается. А как? Решение же арбитражного суда не отменено (о банкротстве ЮКОСа), а оно же, это имущество, теперь предмет ровно противоположного обвинения. Налоги, оказывается, и не надо было платить, т.к. нефть украли. Вот доигрались законнички безграмотные!

Если бы я был на месте судьи, то точно решил бы, что Каримову дали взятку, чтобы он составил заведомо глупое обвинение. Не хочу, чтобы Вы вели процесс с такой мыслью в голове.

Значит ли, что «каримовы-бирюковы» не имели вообще никакой материальной заинтересованности? Например, со стороны все той же мелкой нечисти, нажившей большие, по ее меркам, деньги в ходе растаскивания мелких кусков большого ЮКОСа?

Не убежден. У меня есть основания предполагать разное, и я буду о них говорить в процессе. Расследование же вне моих полномочий. В частности, по поводу причин возникновения «безнадежной задолженности» на 12 млрд. руб., списанной в ходе банкротства г-ном Ребгуном, материалы по которой скрываются лучшим другом Каримова – Ганиевым. Но не только это.

Сейчас считаю необходимым еще раз напомнить, что мой конфликт с группой «бирюковых-каримовых» начался в 2003 г., с моего доклада Президенту РФ о коррупции в высших эшелонах государственной власти, а арест произошел вскоре после конкретного заявления, что Бирюков свои звездочки может потерять. Я, конечно, не святой, о чем честно заявил Президенту, но считал и считаю, что начинать борьбу с коррупцией надо сверху, а не с гаишников и врачей. Они – следствие, а не причина. Медведев, начав с собственной декларации о доходах, сделал верный первый шаг.

Мой доклад можно найти в Интернете. С тех пор, судя по оценке заместителя Генерального прокурора Буксмана, объем коррупции вырос чуть ли не в 10 раз. Не стесняясь, скажу – я это предвидел, и мне стало страшно, страшно не за себя, ну или не только из-за себя. «Каримовым-бирюковым» тоже было ради чего бороться.

И сейчас, когда мы говорим о действиях разных «каримовых» как бы ради новой звездочки, то это не телефонное право – это коррупция в самом неприглядном виде. Новая звездочка для таких людей – это не только и не столько зарплата или материальные блага по службе. Главное – это крыша, позволяющая продлить безнаказанность в получении взяток и откатов.

Телефонное право – это коррупция и соучастие в коррупции.

Посмотрите на последствия:

• ЮКОС, как теперь, судя по новому обвинению, получается, разорили незаконно, поскольку нефть похитил я, и все налоговые доначислению ЮКОСу - ошибка;

• десятки и сотни тысяч людей по всему миру незаконно лишились своих вложений, ведь распродажа ЮКОСа шла на цели погашения налогов, которые не могли быть начислены на украденную мной нефть;

• почти 40 млрд. $ были незаконно изъяты введенными в заблуждение арбитражными судами (важно, что это решение судами принималось, когда прокуратура уже предъявила обвинение в хищении нефти, — от них этот факт скрыли сотрудники прокуратуры);

• 10 млрд. $, из 40 млрд. $ — в деньгах и имуществе, растворились на счетах коммерческих структур, в т.ч. за границей, в частности, сначала — незаконно, как оказалось, передали подразделения ЮКОСа новым владельцам, а потом — от имени этих новых владельцев — получили с ЮКОСа деньги.

И все это с ведома и процессуального одобрения и при самой активной поддержке «каримова-бирюкова». Я говорю далеко не только о «Юганске» и «Роснефти». Мелкие хищники растащили по карманам миллиарды.

Стоит ли удивляться после этого попыткам сокрытия и фальсификации доказательств, безобразному давлению на свидетелей. Бессмысленному давлению. По своему уровню компетентности эти деятели даже не смогли сформулировать нужные им ложные показания.

Но бессмысленная жестокость еще хуже. Зачитаю показания Вальдеса-Гарсии…

И такого хватает.

А, мягко скажем, проблемы Довгия? – На чем его, скажем деликатно, подставили? На деле о хищениях в 2005 году в той же «Томскнефти». И речь то о 750 тыс. $.

А всего еще где-то «гуляют», по моей оценке, минимум 3 млрд. $. То есть, на эту сумму я бы, будучи руководителем компании, счел бы, что меня обманули при продаже активов. И это без учета доставшегося «Роснефти»! Это так называемые «мелочи».

Все это, в совокупности с заведомо ложным обвинением, позволяет считать происходящее не «правовым нигилизмом» во имя неких никому не понятных «политических целей», а именно коррупционным заговором мелкой чиновничьей нечисти в личных корыстных интересах, вопреки интересам страны и правосудия.

Это — мое отношение к обвинению.

М.Б.Ходорковский