Олег Лурье рассказывает о красной икре в стенах СИЗО
5 Апреля 2012

• Версия для печати

Недавно откинувшийся из мест заключения журналист Олег Лурье провел "ревизию" элитных камер, в которых заключенные живут как дома. Среди таких счастливчиков и муж Ольги Романовой Алексей Козлов.

Орфография автора сохранена.

История о том, что предприниматель и «политзаключенный» Алексей Козлов, являющейся еще мужем журналистки и видного оппозиционера Ольги Романовой, получил пять лет лагерей, стала новостью номер один на первых полосах газет и в Сети. А что же дальше?

А дальше осужденный Козлов вновь оказался за решеткой, и как раньше начал писать письма на волю, фактически продолжив вести ставший известным на всю страну «Бутырка-блог».

В одном из таких писем Алексея Козлова из СИЗО, которое тут же было вывешено на Facebook автор с восторгом пишет о невероятном совершенствовании системы ФСИН и в частности СИЗО и конвоя, которое произошло оказывается только благодаря… трудам самого Козлова и его жены журналистки Ольги Романовой. Причем, преподносится все это, как «победа над системой», одержанная Романовой и Козловым, и как результат их «титанической» борьбы за реформу ФСИН.

Если бы не те четыре года, которые я сам провел в лагерях и следственных изоляторах, и если бы я не знал реальную ситуацию сегодня, то, может быть, и поверил. А так – извините! В гулаговской системе ФСИН ничего не изменилось. Какое «совершенствование», какая «победа над системой», какая «реформа»?! Пусть на это ответят сотни тысяч заключенных, сидящих в самых жестких условиях российской системы ФСИН, которую якобы победили Козлов и Романова, и у которых нет жены журналистки и оппозиционного деятеля.

И ответ будет однозначный: нет никакой «романовско-козловской» победы над системой, которая по-прежнему перемалывает судьбы миллионов. А есть отчаянные строки человека, который готов писать под диктовку что угодно, лишь бы комфортно выжить в этой самой якобы «поверженной им же» системе.

Итак, где и с кем сидит «видный политзаключенный» Алексей Козлов, и как он там себя чувствует? Судя по утверждению побывавших у него в камере правозащитников и журналистов, подкрепленному и моей информацией изнутри, Алексей Козлов сидит в самой комфортабельной камере СИЗО №5. Это девятиместка, где находятся всего пять человек, два больших окна, холодильник, плазменный телевизор, отдельный санузел с холодной и горячей водой, ежедневные походы в баню, спортзал и прочие радости, о существовании которых даже не знают десятки тысяч других московских сидельцев. «Страдает» Алексей Козлов на, так называемых в СИЗО, «пятерках» - несколько камер повышенной комфортности на пятом этаже здания (их номера: 501, 502, 503 и др.).

Откуда я это знаю? А знаю я это хорошо, потому, что побывал там. В январе 2008 года я был арестован по сфальсифицированному обвинению (кстати, потерпевший у меня тот же, что и у Козлова, экс-сенатор Слуцкер) и помещен в одну из этих камер (также, чуть позже на «пятерках» находился и умерший Сергей Магницкий). Со мной сидели только бизнесмены и бывшие госчиновники. И лишь потом выяснилось, что нахождение в особом комфорте оплачивается весьма и весьма своеобразно и, в большинстве случаев, не зависит от «громкости» твоего дела или количества денег у твоих родственников на воле. Все гораздо проще и циничней.

Конечно, я не могу что-либо утверждать в отношении всех, кто там находится, но расскажу на своем примере о выводах, которые сделал. В первые несколько дней после ареста меня вызвал в отдельный кабинет оперативный сотрудник и без какого-либо стеснения предложил: если я хочу и далее находиться в «хорошей» камере на «пятерках», то я должен подписать бумагу о сотрудничестве с оперативным отделом и органами. То есть, стать обычным стукачом, как в СИЗО, так и в будущей лагерной жизни. Также необходимо было подписать еще один документ о том, что я обязуюсь выполнять все требования (гласные и негласные) оперативных сотрудников, включая и сотрудничество со следствием, а именно признание вины. Естественно, я отказался что-либо подписывать и иметь с ними хоть какие-то дела.

Практически, сразу же после моего отказа от сотрудничества с оперативниками, я был вывезен на Бутырку, где помещен в общую камеру на 22 человека, а в последствие и на спецблок усиленного режима, так называемый, «воровской продол». Также, после отказа сотрудничать с операми, я неоднократно помещался в карцер и в итоге был поставлен на спецучет, как склонный к дезорганизации работы следственного изолятора. И эта, так называемая, «полоса за дезорганизацию» не дала мне возможности через несколько лет выйти по УДО. Все документы имеются в моем распоряжении, и я готов их предоставить.

Кстати, Сергей Магницкий, также отказавшись сотрудничать с оперативными работниками и следствием, был моментально переведен из комфортабельных «пятерок» в жуткие условия сначала общих перенаселенных камер, а впоследствии и на Бутырку, ставшую для него смертельной.

И еще один факт: в 2011 году меня этапировали из лагеря и опять-таки в СИЗО-5, но по другому уголовному делу о «клевете» на следователя, который вел первое мое дело. В дальнейшем я был полностью оправдан судом присяжных, не нашедших в моих словах о фальсификации первого дела клеветы.

В первый же день моего «второго» пребывания в СИЗО №5 мне вновь было предложено сотрудничать с оперативным отделом, то есть стучать. Я, конечно же, отказался и был помещен (не смотря на резонансное уголовное дело – впервые в истории России журналиста якобы за клевету на следствие судит суд присяжных) в совершенно обычные 12-местные камеры – сначала 304, а потом 212 и 214. Там не было ни холодильников, ни плазменных телевизоров, ни душа, а только двенадцать неоднократно судимых. Зимой температура опускалась до плюс пяти – спали в обуви и пуховиках, под двумя одеялами. Летом температура в камере раскалялась выше 45 градусов.

Вот такая грустная история о том, как многие попадают на заветные «пятерки» - в условия повышенной комфортности. Сразу хочу оговориться, на пятерках есть несколько обычных и тесных камер, куда закрывают «авторитетных» заключенных, которые могут своим влиянием на других арестантов спровоцировать бунт или голодовку. Но у этих камер иная нумерация и к Алексею Козлову они отношения не имеют. Козлов сидит, как раз, по весьма комфортной части.

И для общего развития приведу официальные данные о том, чем «система» обеспечивает ту самую широкую массу осужденных и заключенных, которые в отличие от Козлова не являются «титаническими борцами» с системой, не имеют жен-журналистов и оппозиционеров и не сидят на «пятерках» в спецусловиях. Итак, у каждого заключенного в камере следственного изолятора имеется самый минимальный набор предметов первой необходимости, так называемая, «казенка» – один комплект не очень хорошего постельного белья, бывшего в употреблении, алюминиевые кружка, миска, ложка, и те вещи, которые были на них надеты во время ареста. И еще «бич-пакет» - дешевая зубная щетка, паста, пахнущая гуталином, и кусок мыла непонятного происхождения. Баланда, которую развозят по камерам три раза в день, представляет собой эксклюзив, который вы не найдете даже в станционной столовке на окраине . Вода? Вода из под крана. Кстати, государство выделяет на питание каждого, находящегося в СИЗО, аж… 38 рублей 50 копеек в день. Попробуйте покушать на эту сумму.

Но дело здесь даже не в условиях содержания в системе ФСИН, и не в том, что кто-то выторговывает себе льготную жизнь или расписывает свои заслуги в «борьбе с системой», а кто-то гниет в переполненных камерах, без врачей и медикаментов. Дело в том, что инциденты с пытками и смертями в следственных изоляторах продолжаются и иногда даже становятся объектами гласности, попадая в интернет и к журналистам. Вспомните прошлогоднюю историю с ужасающими пытками заключенных в Иркутском СИЗО (http://www.youtube.com/watch?v=e8GfQkEGiv8 ). И то, что за год в СИЗО умерли 258 человек, а освобождены по состоянию здоровья всего 35. И многое другое. А у кого-то на столе икра и плазменный телевизор поблескивает в углу камеры. И по нему как раз показывают, как Ольга Романова и Алексей Козлов «победили систему ФСИН. И там сейчас хорошо». Кому хорошо?

И на последок, хотелось бы процитировать самого «оппозиционного страдальца» Алексея Козлова, повествующего о своем прошлом заключении на, так называемом, «большом спецу» Бутырки, где имеются несколько таких же камер повышенной комфортности – с плазменными ТВ, душами, горячей водой, холодильниками и т.д. Для особых сидельцев – таких же как и на «пятерках». Итак, Алексей Козлов: «У нас все ОК… С утра пораньше встали, сварили яиц, порезали ножом, сверху намазали майонезом. Единственное, что не успели, так это достать из холодильника красной икры (страшный запрет здесь)».

P.S. Я, конечно, понимаю, что любая несвобода сама по себе страшна и является психологическим и физическим давлением .Сам прошел все круги. Но здесь возникает вопрос: почему несвобода у всех разная, а статьи уголовного кодекса одинаковые? Или здесь дело в чем-то другом?

Оригинал материала: oleglurie-new.livejournal.com