Проханов: "Ходорковский за них за всех отдувается"
28 Октября 2010

• Версия для печати

А.ПРОХАНОВ: Мне Ходорковский был интересен в начале всей этой мучительной процедуры, потому что он оказался козлом отпущения. Все остальные похаживают, погуливают, плавают на своих яхтах, летают на личных самолетах. Ходорковский за них всех отдувается и сидит. И особой солидарности со стороны сообщества я не чувствую.

К.ЛАРИНА: Вопрос, кстати: почему?

А.ПРОХАНОВ: Может, оно есть какое-то тихое, подпольное?

К.ЛАРИНА: Нет.

А.ПРОХАНОВ: Но я-то думаю, что, во-первых, это сообщество напугано, оно терроризировано и самим фактом заключения Ходорковского, и высылкой Гусинского и Березовского. Оно терроризировано и напугано, раз. С другой стороны, есть, по-видимому, что-то такое, когда сильная особь выпадает из стаи, стая внутренне этому радуется, потому что одним конкурентом меньше и корма для стаи больше. Вот это тоже присутствует. Потому что хоть это и тесное сообщество, они, в общем, друг за друга должны были бы держаться, но у меня есть такое ощущение, что внутри них постоянно пузырятся конфликты. Ну а потом, когда Ходорковский был арестован и не улетел за границу... Мне кажется, он мог улизнуть.

К.ЛАРИНА: Да. Тем более, его предупреждали.

А.ПРОХАНОВ: Предупреждали – он не пожелал. Но он пожелал, может быть, стать мучеником. Через свое, вот, мученичество попробовать доказать свою правоту или таким образом этот либеральный уклад, апологетом которого он был и который для всей страны является кошмаром просто. Он, может, каким-то образом хотел своим мученичеством его реабилитировать. Он хотел сказать, что есть ценности, за которые можно умирать – вот, может быть, так.

К.ЛАРИНА: Но это красиво, и это заслуживает уважения.

А.ПРОХАНОВ: Потом, вот, его левый поворот мне показался очень важным. Никто из крупных политиков, коммерсантов, философов не решился сказать, что вот этот либеральный курс, он себя исчерпал. И, может быть, Ходорковский первый – не Михалков, а Ходорковский первый сказал, что этот либеральный курс исчерпан и он предложил левый крен в сторону социальности, в сторону народа. Это поразительно, это не предполагалось Ходорковским.

К.ЛАРИНА: Но простите, Александр Андреевич, все-таки давайте будем справедливы: он не предлагал отказаться, в принципе, от либерального пути. Он просто предлагал его переориентировать, как это принято в европейском сообществе. То есть либерализм с человеческим языком, грубо говоря.

А.ПРОХАНОВ: Вот, наш либерализм был радикал-либерализм. По существу, это был авторитарный, тоталитарный либерализм. В крайних определениях это был либеральный фашизм, потому что он, по существу, декларировал абсолютный контроль меньшинства над большинством. И не просто декларировал, а реализовал этот контроль богатого, сверхбогатого, ставшего богатым, конечно, ужасным способом меньшинства над несчастным большинством.

К.ЛАРИНА: Ну, сегодня несколько по-другому же, все-таки, страна устроена. Этот кошмар, по вашему мнению, либеральный фашизм, как вы его называете, он, действительно, остался в прошлом и сегодня мы видим другую картину – полное подавление большинством несчастного меньшинства.

А.ПРОХАНОВ: Ну, конечно. Я думаю, что, конечно, русский народ – он, конечно...

К.ЛАРИНА: Победил в этой борьбе.

А.ПРОХАНОВ: Он, конечно, у власти, он отстаивает свои ценности, уже не умирает в количестве 1 миллиона в год, русские люди распоряжаются своей судьбой, они живут в роскошных домах. Русская деревня процветает...

К.ЛАРИНА: А-а-а. Вы про это говорите?

А.ПРОХАНОВ: Я про это. Большинство. Оно народом называется.

К.ЛАРИНА: Ну, подождите, про него уже никто не вспоминает.

А.ПРОХАНОВ: А я-то вспомню.

К.ЛАРИНА: Нет-нет-нет, большинство – это то, которое заседает в Государственной Думе, это большинство.

А.ПРОХАНОВ: Нет-нет. Я думаю, что Ходорковский, когда делал свой левый поворот, он думал как раз о народе, который мрет как мухи и считал... Он сказал это, что является несправедливым вот этот вот тотальный захват всего жизненного пространства и выдавливание за пределы народа.

К.ЛАРИНА: Посадят? Скажите.

А.ПРОХАНОВ: Вот этим он мне был важен и интересен.

К.ЛАРИНА: Так. Посадят?

А.ПРОХАНОВ: М?

К.ЛАРИНА: Посадят его дальше? Еще раз?

А.ПРОХАНОВ: Мне кажется... Вот, я не знаю. Вот, если бы я бы, например, был Медведевым – это невозможно, конечно – и я для того, чтобы, во-первых, противопоставить себя предшествующему периоду политическому и лидеру предшествующего политического периода, и подтвердить свой реальный либерализм, а не мнимый, я бы сделал все, чтобы его освободили. Будь я Медведевым. Но, слава богу, что я не Медведев, а Медведев ко мне не прислушивается. Потому что если бы Ходорковский, например, сейчас вышел на свободу, это означало бы, по существу, крах всей системы, к которой принадлежит и сам Медведев, - сказал Проханов на "Эхе Москвы".К.ЛАРИНА: Ну, собственно, это и есть ответ на мой вопрос. У нас сейчас пауза, а потом продолжим.