«Никуда не годится, когда в качестве эксперта выступает патологоанатом»
15 Июня 2012

• Версия для печати

Общественная палата хочет вывести фундаментальные религиозные тексты из-под действия «антиэкстремистского» законодательства. И готовит законодательные предложения, которые введут запрет на проведение экспертиз на экстремизм трудов, обладающих особенной ценностью для верующих. Правительству и депутатам также будет предложено совершенствовать сам институт экспертиз в рамках уголовных дел.

В ближайшее время Общественная палата подготовит резолюцию, содержащую конкретные предложения по совершенствованию «антиэкстремистского» законодательства, под которое подпадают религиозные тексты. Об этом «Газете.Ru» рассказала член ОП, профессор юридического факультета МГУ Елена Лукьянова. «Это будет не простая резолюция, а конкретные предложения, которые мы намерены отправить в правительство и в Госдуму. Ситуацию, которая сложилась вокруг религиозных текстов, нужно менять», — убеждена Лукьянова. Недовольство общественников и экспертов вызывает правоприменительная практика, согласно которой экстремистским может быть признан фактически любой религиозный текст.

По словам Лукьяновой, в первую очередь речь идет о качестве экспертных заключений, которые, как правило, становятся основным доказательством наличия признаков экстремизма в том или ином религиозном тексте.

«Никуда не годится, когда в качестве эксперта, от которого зависит, будет ли наложен запрет на тиражирование того или иного текста, имеющего значение для большого количества людей, выступает, к примеру, патологоанатом. У нас есть религиоведы, и только они должны иметь право давать экспертные заключения. Сейчас же религиоведы участвуют в экспертизе религиозных объединений, когда те проходят процедуру регистрации», — указывает Лукьянова.

Помимо проблемы с качеством экспертиз общественники намерены обратить внимание властей на практику правоохранителей, которые пытаются использовать закон «О противодействии экстремизму» для запрета тиражирования и распространения религиозных текстов.

Наиболее известным примером вольной трактовки «антиэкстремистского» законодательства является судебный процесс о запрете священной для всех индуистов книги «Бхагават-Гита». Летом 2011 года прокуратура Томска обратилась в суд с иском, в котором потребовала запретить этот фундаментальный религиозный труд. В надзорном ведомстве утверждали, что книга, впервые изданная в 1968 году и переведенная после этого на 60 языков мира, пропагандирует «интеллектуальную и социальную неполноценность человека по признаку его отношения к обосновываемым в тексте религиозным ценностям».

Действия городской прокуратуры вызвали международный скандал: позицию прокуроров осудил МИД Индии, с критикой выступали и российские общественники. В итоге в декабре 2011 года Ленинский районный суд отказал прокурорам в их иске, сочтя их доводы неубедительными. Не так повезло представителям иранской общины в России. В 2008 году Городищенский суд Пензенской области запретил распространение труда «Завещание» идеолога исламской революции в Иране аятоллы Хомейни. Этот текст был признан экстремистским и включен в федеральный список Минюста.

Общественники отмечают, что вольная трактовка закона «О противодействии экстремистской деятельности», которой часто грешат правоохранители, влечет слишком серьезные последствия для верующих. По закону, даже если текст признан экстремистским в отдельно взятом регионе или городе, он будет запрещен по всей России.

Чтобы исправить ситуацию, в ОП предлагают вывести из-под действия «экстремистского» законодательства основополагающие религиозные тексты, рассказала Елена Лукьянова.

Правда, когда будут готовы предложения, она сказать затруднилась: «Работа предстоит большая, поэтому говорить о конкретных сроках пока рано». Тем не менее, утверждает она, в прокуратуре «обозначили заинтересованность» в готовящихся предложениях. По словам Лукьяновой, в надзорном ведомстве понимают, что «делать что-то надо». «Но говорить о том, что они поддержали нас, все-таки пока нельзя. Они ждут конкретных формулировок, которые мы им должны предоставить. Договорились, что будем говорить по существу, только когда будет конкретика», — пояснила Лукьянова.

В РПЦ дать комментарий по поводу этой инициативы не смогли.

С тем, что подход к применению антиэкстремистского законодательства нужно менять, согласен главный муфтий Москвы Альбир-хазрат Крганов.

«Нас волнует ситуация с запретом религиозных книг, очень много трудов в числе запрещенных, — заявил он «Газете.Ru». — Причем экспертами выступают зачастую люди, которые имеют лишь приблизительное представление о том, что они изучают. Мы думали над тем, чтобы создать экспертную группу и реагировать на подобного рода события». Однако, по мнению Альбира-хазрата Крганова, следует внимательно отнестись к тому, какие тексты действительно основополагающие, а какие нет. К примеру, Библия или Коран, напоминает он, — «слово Божие», и значение этих книг не подлежит обсуждению. Но если речь идет о трудах, толкующих писания, «нужно хорошо подумать». «Сегодня существует большая проблема с переводами, есть прекрасные произведения классиков, но в то же время мы видим, как в богословских текстах появляется все больше экстремистских воззваний, что, естественно, неприемлемо», — напоминает муфтий Москвы. Чтобы избежать перегибов в решениях, экспертные группы должны быть представительными, то есть включать и филологов, и религиоведов, и психологов, и самих верующих. «Причем эксперты должны иметь авторитет у людей, чтобы их решение было понятно, чтобы оно было услышано», — подчеркивает столичный муфтий.

Правозащитники поддерживают общественников.

«Любая мировая религия основывается на понятии превосходства, и только из-за этого тексты не могут подпадать под действие «антиэкстремистского» законодательства». То есть в любой религии утверждается, что есть разные пути к Богу, но наш путь самый короткий и правильный. Это нормально», — заявил «Газете.Ru» руководитель правозащитной ассоциации «Агора» Павел Чиков. Но после того, как будет решен вопрос с основополагающими текстами, нужно понять, как относиться к богословским трудам. «К примеру, есть современный мусульманский богослов Саид Нурси, некоторые книги которого в России признаны экстремистскими. Что делать с подобного рода трудами?» — указывает Чиков.

С другой стороны, если власти, учтя предложения ОП, признают, что любая религия так или иначе строится на понятии превосходства, им в таком случае следует определить свое отношение к идеологическим и философским учениям, уверен Павел Чиков.

«Ведь они тоже, по сути, построены на том же принципе: наше учение самое правильное. Если люди имеют право утверждать, что их учение самое верное, почему в этом праве должны быть обделены социалисты, либералы или даже национал-социалисты?» — отмечает руководитель «Агоры». Запрет должен распространяться только на те учения или политические течения, если таковой оформлен «на глобальном уровне». «Например, политика апартеида запрещена, потому что есть соответствующее решение ООН. Нацизм запрещен, потому что есть соответствующее решение Нюрнбергского процесса. Тем не менее говорить или писать можно по любому поводу», — считает правозащитник. Он убежден, что на религиозных текстах останавливаться нельзя — нужно в корне менять всю «антиэкстремисткую» политику: «Необходимо ориентироваться на защиту уязвимых групп. Запрет должен распространяться только на язык вражды и насилия на почве ненависти».

Впрочем, депутаты отнеслись к предложению ОП консервативно: необходимости в изменении законов в Госдуме пока не видят.

«Характеристика текста не имеет значения — религиозный труд или нерелигиозный, — заявил «Газете.Ru» зампред комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции, справедливоросс Геннадий Гудков. — Дело в том, содержатся в том или ином тексте экстремистские призывы или не содержатся. Если содержатся — надо запрещать, если нет — то запрещать нельзя».

Другой зампред комитета по безопасности и противодействию коррупции, единоросс Александр Хинштейн пока скептически относится к предложению ОП. «Мы не можем всякий раз менять законодательство в угоду тому или иному мнению. Есть определенные конфессии, есть ответвления от конфессий, которые иногда несут угрозу для безопасности, — в частности, ваххабизм. Надо просто более тщательно выполнять закон». Не видит он проблемы и в том, как проводятся экспертизы. «Мне кажется, это не проблема законодательства — это проблема правоприменения. Надо просто лучше исполнять закон», — полагает он.

Оригинал материала: Газета.ру