РАДУЕВ ЖДЕТ ИЗВЕСТНЫХ ЛЮДЕЙ В ГОСТИ. НА НАРЫ
11 Ноября 2001

• Версия для печати

Мой собеседник к событиям в Чечне имеет не только непосредственное отношение как военный человек, но и cугубо личный счет: на этой войне его сын, молодой офицер-спецназовец потерял руку. А затем и веру в то, что "Родина знает, Родина помнит..." Увы, не помнит.

Контр-адмирал Геннадий Иванович ЗАХАРОВ, бывший начальник Центра специальных назначений Службы безопасности президента, - одного из самых засекреченных спецподразделений страны, рассказывает о том, что пережил, чему был свидетелем и в каких операциях в Чечне лично принимал участие.

Мы считали террористами всех вокруг

- Геннадий Иванович, вы в прошлом - профессиональный диверсант, один из немногих, кто в течение десяти лет подряд командовал диверсионными подводными подразделениями ВМФ, так называемыми "боевыми пловцами". Как вы попали в Службу безопасности президента?

- Скорее - случайно. Хотя, если бы не моя профессия, то этой случайности конечно бы не было. В январе 1991 года я увидел телепередачу о Службе безопасности Б. Ельцина. Тогда он был еще председателем Верховного Совета РСФСР. Показывали занятия охраны в тире, в спортивном зале. Для телезрителя это было конечно увлекательно, но мне как профессионалу было ясно, что их боевая подготовка идет не том направлении, а значит, результаты могут быть неэффективными.

- Вы можете рассказать подробнее о Центре специальных назначений?

- До того, как было сформировано наше подразделение, некоторые задачи выполняла "Альфа". Но "Альфа" - это подразделение сугубо антитеррористическое, работающее по принципу: вокруг все свои, террористов один, два, три, не более... Но после 1993 года ситуация в стране резко изменилась, и мы поняли, что со стороны противника можно ожидать и сто, и больше врагов. В основе действий нашего подразделения лежала задача второго и третьего кольца охраны президента.

- Когда всех вокруг надо считать террористами?..

- Да, установка была такая - кругом все террористы и с любого направления они могут себя агрессивно проявить. Например, снайпер прицельно стреляет на поражение 1200 метров. Правда, сегодня эта дистанция уже увеличилась, потому что появились снайперские винтовки, которые прицельно стреляют на поражение до двух и более километров. Или гранатометы. Предельная дальность стрельбы гранатомета примерно 1000 метров. Мы обязаны эти зоны закрыть, полностью исключить саму возможность выстрела.

Безопасность Ельцину обеспечивал Яндарбиев

- Что вашему подразделению пришлось делать в Чечне?

- Я лично был в Чечне шесть раз. Самая большая и ответственная операция была, когда мы обеспечивали визит в Чечню Бориса Ельцина. В этой операции все функции: и подготовительные, и охраны, и представительские, были полностью возложены на наш Центр. Ни Федеральная служба охраны, ни МВД, ни какие-либо другие структуры безопасности, не привлекались. Центр специального назначения готовил, проводил операцию, полностью отвечая за безопасность визита Ельцина в условиях абсолютной секретности.

- В это время бывший глава Чечни Яндарбиев ведь был в Москве. В качестве заложника?

- В некоторой степени - да. Он прилетел для переговоров, провел их. Но ему предложили задержаться на сутки для решения некоторых дополнительных вопросов, которые как вы понимаете, специально для этого и были подготовлены. И именно в это время наш президент вылетел в Чечню. Мы его встречали, полностью обеспечивали безопасность на всех этапах этого визита, до момента, когда его самолет улетел обратно. Конечно, эта операция была тщательно спланирована.

- А как обеспечивалась его безопасность в воздухе?

- По Чечне он летал на вертолете, и его контролировали также два боевых вертолета сопровождения с нашими людьми. А всего в полете было более десяти машин сразу. Все было взаимосвязано.

Радуев ушел свободно

- Как получилось, что ваш спецназ принимал участие в нейтрализации Салмана Радуева в Первомайском?

- Нас попросили поддержать "Альфу" и "Вымпел". У них оказалось недостаточно собственных сил. Мы выделили туда подразделение в составе 35 человек. Это эквивалент 350 бойцов обычного войскового подразделения.

- Как действовало руководство операцией?

- Никак. Полное отсутствие какой-либо системы боевого управления со стороны Центра. Не было единого руководства, не было единого плана, в результате был провал. В самом начале руководство было возложено на первого заместителя Михаила Барсукова, Виктора Михайловича Зорина. Затем прилетел сам Барсуков. Там же был министр внутренних дел Анатолий Куликов. Он якобы руководил своими силами. Поэтому все безобразие, которое там происходило, было по одной причине: никто ничем и никем не руководил.

- Как ушел Салман Радуев? По официальным сообщениям того времени вокруг Первомайского было плотное кольцо?

- Да не было там никакого кольца. Все было открыто. Так, отдельные опорные пункты. Радуев их обошел и ушел на территорию Чечни.

- Ваша точка зрения - это случайная ситуация или какой-то сговор?

- Трудно сказать однозначно, но халатность и головотяпство, конечно, были налицо. Там надо было проводить общевойсковую операцию под единым командованием. Силами, допустим хорошего мотострелкового полка. А тут для общевойскового боя привлекали спецподразделения, в принципе, неподготовленные к выполнению подобных задач. У спецслужб другая система управления, другая организация. Рисунок боя другой.

- Ваша группа имела какие-то потери?

- Не потеряли ни одного человека. В Первомайском каждое подразделение имело свой сектор ответственности, мы свой проходили дважды: от кромки до кромки - и возвращались назад. У нас был правый фланг. Те, кто был слева, доходили лишь до половины и откатывались. Мы, имея у себя на фланге, а потом и в тылу радуевских бойцов, естественно, на ночь на позициях не оставались. С утра проходили свой сектор и опять откатывались. Потому что дальше были ОМОНы, СОБРы и т.д. войска генерала армии Куликова, бывшего тогда министром внутренних дел.

Степашин - статист, а хочет руководить

- Каким специалистом в той чеченской войне проявил себя нынешний председатель Счетной палаты, а тогда - генерал Степашин?

- Никаким. Статист. Любит руководить, но не умеет этого делать абсолютно. Вот один эпизод. Где-то перед Новым, 1994 годом, мы предполагали, что Ельцин посетит Чечню, перед тем как принимать решение о боевых действиях. Коржаков послал туда подразделение в составе 38 человек - изучить обстановку. В районе предполагаемых боевых действий находилось подразделение "Альфа", около 55 человек. Оно обеспечивало антитеррористическую безопасность всего района Моздока, где происходила концентрация войск для последующего входа в Чечню. И свои же задачи выполнял "Вымпел". Таким образом, одновременно там находилось порядка 120 человек личного состава спецподразделений. Воспользовавшись этим, Степашин решил подготовить и сразу провести "паркетную" операцию по разгрому штаба Джохара Дудаева в его президентском дворце в Грозном. Мой заместитель, который выполнял задачу по изучению обстановки в этом районе, доложил мне, что Степашин обратился к нему с предложением привлечь и наше подразделение к участию в этой операции. Зачем? Вообще, Степашин не имел права отдавать такие приказания, а тем более, нашему подразделению. Но он правильно рассчитал, что мои бойцы не откажутся, так как боевую солидарность мы соблюдали. Так и получилось. Командир моего подразделения звонит и говорит: Геннадий Иванович, все наши бойцы просят, чтобы вы приняли решение на наше участие в этой операции. Я доложил Коржакову. Разговор состоялся в 10 часов утра, и уже в 16 часов дня я вылетел в Моздок с целью разобраться на месте. В 18 часов я уже был у Степашина. Он сказал, что срок готовности операции - трое суток, и через трое суток будет принято окончательное решение на уничтожение штаба Дудаева. Я спрашиваю Степашина: как личный состав спецподразделений окажется у дворца Дудаева в Грозном? Мы ведь шапки-невидимки не имеем. Ответ: мы подгоняем сюда 40-50 автомашин: "Жигули", "Нивы", "Волги". В каждую машину посадим по 3-4 бойца, за рулем чеченцы, которые знают местность. Они окольными тропами доставят личный состав непосредственно в Грозный. Дальше выход на исходные рубежи атак дворца... Это был замысел Степашина. Я ему задаю второй вопрос: хотя бы один чеченец из числа тех, кто будет вывозить наших бойцов, может оказаться предателем? У вас есть уверенность, что этого не будет? Он говорит - нет. Если нет, говорю, как можно планировать такую операцию? Хорошо, подумаем... - враз поскучнел товарищ Степашин.

У Степашина и Грачева были круглые глаза

- У него не было оперативной информации?

- Ничего у него не было. Хорошо, говорю я, давайте попытаемся проанализировать второй вопрос: у каждого бойца-штурмовика боезапаса хватает на 10-15 минут хорошего боя. Далее - рукопашная. Рукопашный бой - это когда ничего другого не осталось. Допустим, что дворец взят, штаб Дудаева уничтожен, у нас 50 процентов раненых и убитых, боекомплект - ноль. Кто нас будет снимать, кто нас подпитает для того, чтобы закрепить успех?.. Ведь мы должны уйти, мы сделали свое дело... Далее - что делать с пленными, которых мы взяли, что делать с нашими ранеными, как будем выносить убитых и как будут выходить те, кто жив и здоров... Вижу круглые глаза Степашина, а ответа нет. Говорит: нужно посоветоваться с Грачевым. Грачев знает об этой операции? Да, он ее одобрил. На следующий день в 10 утра у меня был разговор с Грачевым. Опять те же самые вопросы, опять ни одного ответа. Какие у вас предложения? А предложения с моей стороны были такие: десять вертолетов, транспорт, который доставит подразделение непосредственно на площадь перед дворцом Дудаева. Звено вертолетов огневой поддержки. Решается задача только уничтожения объекта. Никакой другой.

Второй вариант, если, к примеру, нам нужно удержать центр Грозного как плацдарм для того, чтобы дальше развивать успех другими общевойсковыми подразделениями. Одновременно с вылетом вертолетов надо тогда предусмотреть движение колонны бронетехники из района Моздока для прорыва в Грозный. К тому моменту, когда дворец Дудаева будет взят, а штаб уничтожен, - к этому времени должны подойти подразделения, одной-двумя-тремя колоннами. Они уже создают плацдарм для того, чтобы в Грозный входили другие подразделения.

Давайте теперь представим обратное: что лучшие силы наших спецслужб, выполняя несвойственные им штурмовые задачи, сложили там свои головы. За что? В угоду чему или кому? Эта операция была очень сходна с той, которую провел Савостьянов, когда танковые подразделения были введены в Грозный без силового прикрытия со стороны общевойсковых подразделений и все погибли.

- За этим стоит Савостьянов?

- И Савостьянов, и Степашин. Савостьянов был исполнителем этой операции, а Степашин, естественно, инициатором. Поэтому, уверен, Счетная палата под руководством Степашина никогда не определит истинных масштабов злоупотреблений в чеченской бойне ни с той, ни с другой стороны.

Чеченская война - это образ жизни

-Как вы оцениваете нынешние переговоры полпреда президента в Южном округе Виктора Казанцева с Ахмедом Закаевым - представителем Масхадова?

- Как повторение Хасавьюртовского блефа. Чеченцы горазды воевать, пока ущелья и горы покрыты зеленым лесом. "Зеленка" - их спасение, идеальные условия для партизанской войны, которую они ведут с федеральными войсками диверсионными методами. Да, это партизанская война и пора это признать. А не выдумывать силами агитпропа какую-то "антитеррористическую операцию". Сейчас начинается зима - для боевиков самое гиблое время. Им любыми способами нужно максимально затянуть переговорные процессы, что угодно обещать, что угодно обсуждать: лишь бы как можно реже участвовать в боях. По весне, уверяю, они обо всех договоренностях снова забудут.

- А как вы воевали в Чечне?

- Я только пытался. Осенью 95-го года чеченцы начали массовое применение снайперов. Днем наши войска как-то контролировали ситуацию, а ночью Грозный и другие города были полностью под контролем местных бандитов. Скажу, что со снайперами могут эффективно бороться только снайперы. Я привез в Чечню, непосредственно в Грозный, семь снайперских пар, это были лучшие мои специалисты. И предложил их использование по следующему варианту. Начальником УФСБ в Грозном в то время был генерал-майор с оперативной кличкой Хопер. Он должен был предоставить мне квартиру или место, где мы могли бы скрытно разместиться. Под видом местных жителей, одетых не по-военному мы ищем в Грозном маршруты и огневые позиции наших снайперов на ночь. А у меня все снайперское оружие было еще и с ночными прицелами. Таким образом, ночью, когда город переходит в полное распоряжение бандитов, наши снайперские пары в темное время суток, еще с вечера, выходят на заранее подготовленные огневые позиции, располагаются и начинают их отстреливать.

Но оказалось, что осенью 95-го года УФСБ Грозного не имело в городе ни одной точки, где бы он мог скрытно разместить мое подразделение! Таким образом, мое предложение повисло в воздухе, и реализовать его оказалось невозможным.

- Только из-за того, что не было конспиративных квартир?

- Только потому, что местное УФСБ не могло обеспечить выполнение этой операции, навести порядок в городе. Сами они защищались лишь тем, что полностью баррикадировались. Бандиты полностью хозяйничали в городе.

Второй эпизод. Не получается использование снайперских пар? Хорошо. Тогда давайте поговорим о других проблемах. Вот, например, постоянно расстреливают наши машины.

Я предложил: давайте сделаем машину-ловушку. Дайте хороший "КамАЗ", чтобы он смотрелся. Кабину изнутри я отделаю бронежилетами, в кузов положим мешки с песком, сажаю своих бойцов, и едем мы по этой трассе. Бандиты нападают, а мы их расстреливаем. Дело в том, что милиционеры, которые там были в охранении трассы, давали бандитам наводку, что нам и было нужно. Оказалось, что ни МВД, ни Вооруженным Силам такая операция не нужна, Машины продолжали отнимать.

- Это была диверсионная война?

- Конечно. Ну, не уезжать же просто так. Я ведь прибыл в Чечню с элитным боевым подразделением, у меня возможности очень большие, со мной много оружия на все случаи жизни. Я планировал помочь вооруженным силам и МВД, которые там воюют.

Предлагаю еще одну спецоперацию коменданту Грозного, который отвечает за безопасность перевозок на трассе и непосредственно за перевозки между аэродромом Северный, Грозным и Ханкалой и блокпосты, которые каждую ночь подвергаются нападениям.

Комендант одобрил. Приезжаем в один из батальонов, который держит пять или шесть блокпостов. Командир батальона мне тихонечко говорит: ради Бога, уезжайте отсюда, иначе мои бойцы ваших перестреляют. Почему? Потому что нам здесь осталось до смены всего 11 дней. Я знаю, вы наведете порядок в течение трех-четырех дней, но как только вы уйдете, против нас будет акция возмездия. И если наши потери на сегодняшний день пять бойцов, то с вашим уходом мы потеряем 25. Не нужны вы здесь, мы вас не пустим, мы вам не дадим, в спину будем стрелять... Это говорит мне комбат в доверительном разговоре! Поэтому операция также не была проведена. Так мы через две недели несолоно хлебавши уехали из Грозного.

- В свое время прозвучала информация о том, что спецназ президента заказал какие-то суперновые БТРы и вдруг один из них был обнаружен на территории Чечни во время войны.

- Такой факт имел место. Всего было сделано пять таких машин. Вооруженные силы от этих машин отказались, потому что не смогли заплатить заводу. Хотя генеральские дачи строили дорогие. В это время я формировал Центр специального назначения и уговорил Александра Коржакова выделить мне деньги на покупку этих БТРов. По тем временам это была супертехника. Буквально через какое-то время я читаю в газете, что нашими войсками в Чечне взят в качестве трофея такой же БТР, как у нас, в СБП.

- Значит, был шестой БТР?

- Очевидно. Потому естественный вопрос: кому это выгодно? Официального ответа, конечно, нет. Хотя истина спрятана не так уж глубоко. Думаю, мы скоро ее узнаем. И не исключено, что у Салмана Радуева на скамье подсудимых в качестве соседей вполне еще могут появиться люди с весьма узнаваемыми лицами и фамилиями.