ПРЕЗИДЕНТСКИЙ МАРАФОН: ОТ РАССВЕТА ДО ЗАКАТА. Часть I
6 Ноября 2000

• Версия для печати

Когда вышла в свет моя книга «Борис Ельцин: от рассвета до заката», Ельцин был среди тех, кто первым получил ее в подарок. Дарственная надпись выглядела следующим образом:

«Борису Николаевичу Ельцину - Президенту всех россиян с приветом, А. Коржаков».

«Президентский марафон» Борис Николаевич, к сожалению, мне не подарил. Редакции «!» пришлось потратиться на двести сорок рублей и презентовать ее мне. О деньгах не жалею, книга получилась добротная, красивая, толстая, дорогая...

Когда начал читать, поначалу много смеялся, а потом понял, что более правдивой книги о кремлевских нравах и порядках я просто не читал.

«...Позднее мне стало ясно, что же происходит с Бордюжей. Офицер, сделавший прекрасную карьеру в строгой военной системе, он плохо понимал устройство современной политической жизни, не улавливал ее тонких нюансов, не замечал подводных течений. Вся работа главы администрации была, с его точки зрения, нелогичной, нерегламентированной, странной. И он... растерялся.

У Бордюжи началось нечто подобное раздвоению личности, его душило внутреннее напряжение. Именно эту скованность, пожалуй, я в нем и заметил.

Так бывает в жизни. Знаю по опыту. Крепкий, волевой человек, даже обладающий прекрасным здоровьем, попадая «не в свою тарелку», испытывая постоянный стресс, начинает просто болеть. В конце недолгого пребывания на посту главы администрации у молодого генерала-пограничника появились проблемы с сердцем...»

Все до единого слова правда. Нормальный человек в гадюшнике под названием «Администрация Президента» долго работать не мог.

Не знаю, понимают ли Юмашев и Дьяченко, что они переусердствовали в своем стремлении разукрасить период правления Ельцина. Получилась очень злая пародия на реальность. Происходит распад и гниение, а они пишут об этом как о расцвете.

Удивляет та поспешность, с которой коллективный автор опубликовал свои мемуары. Они словно боялись, что кто-нибудь опередит их и совершенно по-другому интерпретирует события, описанные в книге. Известно, что печатное издание мемуарного характера должно удовлетворять, по крайней мере, двум требованиям: информативности и правдивости. Вместо серьезной оценки событий, происшедших в стране за второй период правления Ельцина, читателям предложено сочинение на тему: «Как я провел летние каникулы». Ну что ж, по содержанию и рецензия.

То, что авторами книги были «Валя и Таня», сомнений ни у кого не вызывает. Борис Николаевич давно уже писать разучился. Ему даже указы на подпись давали с заранее отпечатанной резолюцией. Он и подписывался-то с трудом. Фильмы с сюжетом чуть сложнее, чем «Муму», не переваривал. Смотрел только американские боевики на даче или в Завидове. Засыпал под них очень быстро и крепко.

Я в свое время пытался ему подсовывать советские фильмы. Он смог до конца досмотреть только один - «Белое солнце пустыни». Так что Владимир Мотыль и творческий коллектив фильма своей премией, скорее всего, обязан мне.

«...Вроде бы простое дело - награды. Что тут сложного - взять и подписать. Но...

Я считал и считаю, что в любом деле, даже самом спокойном, есть повод для неожиданного решения. Вот история с присуждением Государственной премии создателям фильма «Белое солнце пустыни». Приближался 25-летний юбилей этой замечательной картины. Но коллеги-кинематографисты посчитали: если страна и ее руководство вовремя не оценили создателей фильма, наверстывать упущенное поздно. Награждение задним числом будет нелепым. Странным.

Но я пошел напролом (кого проламывал? - А.К.). Я был абсолютно убежден в своей правоте... Наверное, это был тот редкий случай, когда я про себя подумал: хорошо, что я президент...

Очень приятно было пожать руку Владимиру Яковлевичу Мотылю в Георгиевском зале Кремля. И не было за державу обидно. Напротив, приятно было за державу».

В общем, книга получилась во многом показательной. Ее не рецензировать, а читать надо. Поэтому в основном буду цитировать Ельцина (для удобства будем считать, что книгу написал Борис Николаевич) и немного корректировать.

ТАНЯ

«...Как-то раз ко мне в Барвиху приехал Валентин Юмашев. Я не выдержал и поделился с ним своими мыслями: чувствую, что процесс не контролирую, вижу по потухшим глазам помощников, в частности, Виктора Илюшина, что ситуация в штабе день ото дня ухудшается и мы медленно, но верно погружаемся в болото. И, судя по всему, штаб - сплошная склока, никакой стратегии нет, советский стиль общения, на собрание единомышленников совсем не похож.

«Нужен свой человек в штабе», - сказал я. Валентин послушал, покивал, задумался.

...Но кто? Кто это может быть?

«А если Таня?» - вдруг спросил он».

Таню «придумали» Березовский, Гусинский и Чубайс в Давосе. Юмашев с этой идеей даже ко мне подходил. Им нужны были свои «уши» в Совете по выборам, куда никто из них не входил. Они тогда создали свой негласный штаб в Доме приемов ЛогоВАЗа, а что творится в реальном штабе - не знали.

Таня была единственным человеком в Совете без каких-либо обязанностей. Ельцин ее однажды даже выгнал, а мне приказал забрать у нее пропуск.

Они тогда с Наиной Иосифовной допекли Ельцина. Он даже в Кремль стал приезжать к семи утра, чтобы выпить свои первые сто граммов. Ельцин всегда игнорировал жену и дочерей. Когда заболевал, тогда действительно становился отцом и мужем. Жаловаться на здоровье очень любил.

«...С другой стороны, Таня - единственный человек, который сможет донести до меня всю информацию. Ей скажут то, чего не говорят мне в глаза. А она человек честный, без чиновничьих комплексов, скрывать ничего не будет. Она молодая, умная, она моя дочь, с моим характером, с моим отношением к жизни».

Насчет характера и отношения к жизни все верно. А насчет «чиновничьих комплексов» лучше у обслуживающего персонала спросить. Расскажу только то, что, когда Таня появилась в Кремле, она первым делом заняла апартаменты Наины Иосифовны. Туда входили: кабинет, банкетный зал, буфет, кухня, парикмахерская и туалетная комната с ванной.

По поводу честности - вопрос к Абрамовичу, который после выборов ежемесячно приносил в Танин кабинет «дипломат» с деньгами - от 160 до 180 тысяч «зеленых».

Таня была нужна прежде всего Березовскому и Чубайсу. На заседаниях Совета по выборам она тихо сидела в углу и старательно все конспектировала. Потом бежала в ЛогоВАЗ, а Березовский определял, что рассказать Ельцину, а чего говорить не стоит.

Именно в своих апартаментах Татьяна и Березовский устроили встречу Ельцина с десятью банкирами. Там были еще Юмашев и Бородин, а больше они никого не пустили. Даже охрану. Я знаю о деталях этой встречи от обслуги.

На встрече банкиры скинулись по 50 миллионов долларов на выборы, а взамен попросили гарантии по переделу собственности. Произошел обычный торг. «Честная» Таня и «честный» Борис Николаевич продали Россию за 500 миллионов.

«...Был подготовлен ряд указов: в частности, о запрещении компартии, о роспуске Думы, о переносе выборов президента на более поздние сроки...

Пока я находился в кабинете, Таня позвонила Чубайсу, позвала его в Кремль. «Папа, ты обязан выслушать другое мнение. Просто обязан», - сказала она. И я вдруг понял: да, обязан...

...Когда Чубайс волнуется, его лицо мгновенно заливается алой краской.

«Борис Николаевич, - сказал он. - Это не девяносто третий год. Отличие нынешнего момента в том, что сейчас сгорит первым тот, кто выйдет за конституционное поле...»

Ельцин не терпел «других» мнений. В тот момент он с Чубайсом на одном конституционном поле рядом не присел бы. Никакой встречи Ельцина с Чубайсом не было.

Вскоре после того как Дума проголосовала за отмену Беловежских соглашений, Ельцин собрал закрытое совещание. С вечера всех обзвонил, и в 6.00 18.04.1996 года мы уже были в Кремле: трое Куликовых, Сосковец, я, Барсуков, Грачев и глава администрации Егоров. Я настоял, чтобы вызвали Черномырдина. Ельцин не хотел его видеть ни под каким предлогом, считал, что Виктор Степанович метит на его место.

Борис Николаевич озвучил идею с разгоном Думы и запретом компартии. Все «полководцы» поддержали Ельцина. А глава ФСО Крапивин даже отдал приказ «закрыть» Думу и никого в здание парламента не пропускать. Против выступил только министр внутренних дел Анатолий Куликов, за что позже и был отправлен в отставку.

Чубайса придумали, чтобы обелить его перед коммунистами, сделать из него спасителя Конституции и борца за справедливость.

«Накануне второго тура президентских выборов Коржаков решил нанести свой ответный удар. 19 июня, в семнадцать часов, на проходной Белого дома Служба безопасности президента задержала двух членов предвыборного штаба. Их обвинили в хищении денег.

...И тогда Таня поехала, уже около часа ночи, в офис ЛогоВАЗа, где собрались большинство членов аналитической группы и просто сочувствующие - Немцов, Гусинский, журналисты, телевизионщики. Охрана сообщила, что на крышах дежурят снайперы, а вокруг здания - сотрудники спецслужб. Всем казалось, что Коржаков и Барсуков никого оттуда не выпустят».

Более трусливых людей, чем те, кто собрался тогда в ЛогоВАЗе, я в жизни никогда не встречал. Не было ни снайперов, ни спецслужб. Иначе они бы по очереди вышли с поднятыми руками, а потом бы еще и обвиняли друг друга.

Не было и никакого «ответного удара». За неделю до задержания Лисовского и Евстафьева Ельцин лично от меня потребовал немедленно разобраться с разворовыванием предвыборных средств. Собственноручно наложил резолюцию на моей докладной. В то время в мои обязанности члена Совета выборной кампании входил контроль за расходованием финансов.

Накануне задержания мы ночью вскрыли сейф в кабинете Кузнецова. Там было 2,5 млн. долларов и платежки по 5 млн. в офшоры за печатание брошюр. Сутки кабинет находился под наблюдением. Никто, кроме Кузнецова, в него не заходил. А после задержания выяснилось, что, кроме 500 тысяч в коробке из-под «Ксерокса», в сейфе ничего не осталось. Как Кузнецов умудрился вынести 2 млн. долларов, до сих пор не знаю. Не дали до конца разобраться.

Гораздо интереснее дальнейшая судьба этих денег. Мы со Стрелецким написали позже заявление в Генпрокуратуру, что, раз нет преступников, значит, мы нашли клад, и попросили выплатить причитающуюся в таких случаях государственную премию в 25 процентов. Нам ответили, что деньги эти были возвращены в Министерство финансов.

«...Если бы те люди, которых Таня в ту ночь практически прикрывала собой, то есть Березовский, Гусинский, Малашенко, помнили об этом в дальнейшем...»

Насколько я знаю, Таня прикрывала собой только Малашенко, Лисовского, Лесина и Чубайса. Про Березовского и Гусинского ничего не слышал.

Кстати, Чубайс помнил это, когда, будучи главой администрации, предлагал двигать Таню в вице-президенты: «Эта девочка очень любит власть, давайте готовить ее в преемники».

ОПЕРАЦИЯ: ДО И ПОСЛЕ

«Кроме семьи, об инфаркте, разумеется, знали только лечащие врачи, несколько человек из охраны и персонала. Не то что ближний круг - ближайший.

Буквально на следующий день после приступа, 27 июня, Таня и Чубайс встретились в «Президент-отеле», там, где работал предвыборный штаб. Весь график встреч между первым и вторым туром пришлось отменить под благовидным предлогом - изменение тактики: президент, мол, уверен в успехе. И ни в коем случае не допустить утечки информации о болезни.

Конечно, я и мои помощники ходили по лезвию бритвы: позволительно ли было скрывать такую информацию от общества? Но я до сих пор уверен в том, что отдавать победу Зюганову или переносить выборы было бы во много раз большим, наихудшим злом».

Это был уже пятый инфаркт. Четыре предыдущих мы «перенесли» с ним вместе. Да и при пятом я тоже присутствовал. Не Зюганова он боялся, а Черномырдина.

Когда Бориса Николаевича прихватило, мне позвонил молодой тогда начальник или исполняющий обязанности начальника Службы безопасности Толя Кузнецов. Я приехал, и первое, что услышал, - характерный вопль Ельцина: «Только не сообщайте Черномырдину!»

«Что делать?» - спросил Кузнецов. Я попросил найти Конституцию и показал ему главу, в которой сказано, что если президент не может исполнять свои обязанности, то премьер, являясь вторым лицом в государстве, временно берет их на себя. Смотри, говорю, если с ним что-то случится, тебя первым посадят. Ты не Ельцину служишь, а находишься на государственном посту.

Зашла Наина Иосифовна, я и ей прочитал статью из Конституции. Она сказала, что это я во всем виноват. А я ответил: «Это вы во всем виноваты со своими чубайсами и березовскими. Вы его довели». Перед отъездом еще раз сказал Кузнецову, чтобы сообщили Черномырдину.

Через несколько дней им надо было показать по ТВ здорового Ельцина. Тогда, по указанию Бородина, изготовили фанерные декорации, которые воспроизводили интерьер президентского кабинета в Кремле. К кровати Бориса Николаевича придвинули стол. Одели его в белую рубашку с галстуком и пиджак. Брюки надевать не стали. Под спину подложили подушки. Вокруг стола расселись Юмашев, Таня, Вася Шахновский и, по-моему, Шахрай - всего человек шесть собралось.

Так, без штанов, президент и провел свое последнее совещание перед вторым туром голосования.

«Еще до выборов, весной, было коллективное письмо врачей на имя Коржакова, в котором они прямо указывали на катастрофическое состояние моего сердца. Мне это письмо не показали, семье - тоже. Прочитал я его много позже.

«Заключение консилиума.

За последние две недели в состоянии здоровья Президента Российской Федерации Бориса Николаевича Ельцина произошли изменения отрицательного характера. Все эти изменения напрямую связаны с резко возросшим уровнем нагрузок как в физическом, так и в эмоциональном плане. Существенную роль играет частая смена климатических и часовых поясов при перелетах на большие расстояния. Время сна сокращено до предела - около 3-4 часов в сутки. Подобный режим работы представляет реальную угрозу здоровью и жизни президента».

Заключение подписали десять врачей».

Чтобы после четырех инфарктов узнать о катастрофическом состоянии своего сердца, вовсе не обязательно читать письма врачей. Письмо я действительно никому не давал. Оно было написано на мое имя, чтобы смягчить предвыборный график президента.

А о существовании письма знали все. Это ведь не я тащил Бориса Николаевича танцевать на сцену в сорокаградусную жару. Его собственная дочь тащила. Таня знала прекрасно, что папа практически на грани жизни и смерти балансирует.

Кстати, Борис Николаевич полностью приводит текст письма. А ведь его ни у кого нет. Оно осталось у меня. Я даже дела после увольнения не сдал, как положено. Вопрос: откуда Ельцин знает текст письма? Ответ: только из моей книги, где оно полностью опубликовано.

Значит, Борис Николаевич книгу-то либо читал сам, либо ему ее читали. Хотя ниже, на 78-й странице, он пишет: «В книге Александра Васильевича, говорят, много неправды, грязи. Но я ее читать не стал, не смог пересилить брезгливость».

По поводу грязи и неправды. Еще ни один из фактов, приведенных в моей книге, не опровергнут. Мало того, многое в своей новой книге Ельцин подтверждает собственноручно. А грязь? Ее в окружении Ельцина всегда было с избытком.

Я написал всего лишь малую толику и в очень смягченной форме. Про меня почему-то ничего грязного не пишут, хотя я уже давно не при Ельцине, и врагов у меня хватает.