ВЛАДИМИР ВЕЛИКИЙ
8 Января 2001

• Версия для печати

В НАЧАЛЕ СЛАВНЫХ ДЕЛ

"На начальном этапе своего правления Путин вынужден был проводить ту же, по сути, политику, что и его предшественники, включая не любимую им "царевну" Татьяну.

Основным направлением российской экспансии оставались южные соседи империи. Последующее постепенное смещение акцентов внешней политики в северо-западном направлении определялось для Путина прежде всего внутренними причинами.

Второй по значимости - а с точки зрения обеспечения стабильности государственной системы, даже первой и главной - стала задача укрощения периферийной вольницы.

Поражение в первой кавказской войне выявило не только слабость в подготовке и оснащении русской армии. Традиционная система вотчинно-поместного хозяйства, административная "рыхлость" государства, наличие большого количества "олигархов-льготников", ориентирующихся на сохранение своих привилегий... Все это не позволяло вести затяжную вторую кавказскую войну.

Таким образом, прежде чем выиграть войну, Путину предстояло покорить свою собственную страну. К этой задаче он и приступил с превеликим энтузиазмом. По большому счету, война стала поводом для покорения Путиным России и одновременно способом ее "переделывания"..."

Вообще-то строки эти написаны о начальном периоде правления Петра I. Мы всего лишь заменили имя императора фамилией президента, царевну Софью - Татьяной, поражение под Нарвой - кавказской войной, а налоговых "льготников" в виде церковных владений и "белых" городских слобод - олигархами.

К попытке провести историческую аналогию нас подтолкнули слова одного из близких Путину людей: "Президенту чрезвычайно льстит сравнение его с Петром Великим".

Аналогия получилась - на загляденье. Количество детальных совпадений просто потрясает. И дело тут не только в личных качествах и амбициях Петра I или Владимира Путина. Хотя и в них тоже...

В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОГО КУЛЬТА

Развал Советского Союза сопровождался крушением главного идеологического символа империи на протяжении последних семидесяти лет - вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина. Общественному сознанию нужен был новый образец для поклонения, восходящий к архетипам русского мышления.

Поначалу на эту роль претендовал последний представитель династии Романовых - Николай II. Но он проиграл войну каким-то японцам, был слабоволен и не смог выгнать из своего дома отвратительного Распутина. В конце концов, отрекся от царского престола и тем самым обрек свою империю, самого себя и свою семью на гибель. Потому Николай II стал в независимой России не кумиром, а великомучеником.

Другое дело Петр I. Всякий получивший среднее образование знает, что Петр с детства мечтал о могучей России. Для этого он создал регулярную (современную) армию, построил флот, разгромил шведов под Полтавой, "прорубил окно в Европу" и основал Санкт-Петербург. К тому же он рубил смешным и толстым боярам бороды, заставлял их пить "кофий" и курить табак, а их не менее смешных и толстых жен повелел одеть в европейское платье с большим декольте.

Миф о Петре I был успешно закреплен в российском сознании романом Алексея Толстого и многочисленными фильмами, снятыми по его мотивам.

Владимир Путин вырос в городе на Неве, где его окружали памятники Петру I, где сама фигура царя-плотника и корабела возведена в культ. Реальная же историческая фигура Петра была весьма сложной и неоднозначной. Умный и проницательный, с исключительной тягой к знаниям, он был физически слабым, мнительным и болезненным человеком с неустойчивой психикой.

Вопреки устоявшимся в общественном мнении штампам, мифологический образ Петра - богатыря, мягко говоря, не соответствует действительности. Скорее всего, эта характеристика подходит современнику и союзнику Петра - Августу II Сильному, курфюрсту Саксонскому и Королю Польскому. Последний действительно способен был одним ударом меча отрубить голову быку, разогнуть подкову и "оприходовать" всех фрейлин при дворе.

Наиболее близким к Петру I по психотипу был, пожалуй, внучатый племянник - Петр III, который под барабанный бой вешал крыс в отместку за погрызенных солдатиков. С другой стороны, Петр I, несомненно, обладал железной волей в достижении цели, причем вопрос, какой ценой она будет достигнута, решался для него очень просто - любой.

Вопрос в том, отличаются ли представления Путина о Петре I от образа, который создал Алексей Толстой, или нет?

Владимир Путин человек закрытый. Судить о его мировоззрении можно по единственной автобиографической книге "От первого лица", которая представляет собой одно сплошное интервью.

Из этого "интервью" видно, что Путин знал или не знал то, что знало или не знало подавляющее большинство его сверстников. Например, о сталинских репрессиях он знал только то, что говорили на уроке в школе. О диссидентах он ничего не слышал, потому что эта тема не обсуждалась на комсомольских собраниях. И он верил в то, что социалистический строй - самый справедливый и самый экономически эффективный.

Если верить книге Путина, то его представления о Петре I ничем не отличаются от представлений большинства советских людей, которых Глеб Павловский презрительно назвал "детьми Беловежской пущи".

А если судить Путина по его делам, то получается обратная картина.

ПОКОРЕНИЕ РОССИИ

Основным содержанием деятельности Петра и его реформ было создание "регулярного" режима правления, в переводе на традиционный язык - абсолютной монархии. Сегодня это называется авторитарным режимом.

Жесткость проводимой Петром политики опиралась на ресурс, которого лишены политики современности. Подавляющее большинство населения тогдашней России воспринимало царя как "помазанника Божьего". Уже одно это обстоятельство парализовывало возможную оппозицию. Вспышки народных и сословных волнений носили стихийный характер и были направлены, как правило, против конкретных представителей власти. А представители элит в своих протестах далеко не заходили.

Диссидентство царевича Алексея, например, не распространялось далее непубличного осуждения в узком кругу методов правления его царственного батюшки. Впрочем, и этого оказалось достаточно, чтобы лишиться жизни. Петр безжалостно выкорчевывал все, что расходилось с его видением государственных интересов...

Путин в своей деятельности также опирается на ресурс, недоступный нынешним группировкам политической элиты современной России.

За последний период правления Ельцина у элитных группировок сложилось мнение, что политика никак не зависит от реальной жизни. Они, как серфингисты, соревновались в эквилибристике, не задумываясь о той силе, которая гонит волну и благодаря которой они двигаются.

Чубайсу, Березовскому и Абрамовичу казалось, что волны подчиняются им. А если ветер задует в другую сторону, то его всегда можно подправить с помощью телевидения и газет. Феномен Примакова показал, что не всегда.

Приход Примакова был воспринят всеми и сразу. Без какой-либо масштабной PR-кампании. Выяснилось, что волну гонит не телевидение, а общественное мнение, как ни банально это звучит. Путин урок старшего товарища усвоил. Именно поддержка общественного мнения (не путать со столичным бомондом) позволяет ему делать сегодня то, что не мог себе позволить Ельцин...

Как уже писалось выше, административная "рыхлость" государства требовала, прежде всего, унификации системы управления империей. Петр пошел по пути наиболее знакомому ему - военному. Поэтому система административного управления была предельно милитаризирована. На все административные посты назначались военные. Параллельно Петр приступил к созданию новой бюрократической машины.

Первым шагом в этом направлении стала территориальная реформа. Российская империя была поделена на восемь губерний: Санкт-Петербургскую, Архангелогородскую, Московскую, Киевскую, Смоленскую, Казанскую, Азовскую и Сибирскую. Однако достаточно быстро начали высвечиваться управленческие недостатки столь крупной "нарезки". Решить недостатки попытались через "разукрупнение" - введение деления на провинции и уезды.

Но территориальная реформа помимо сложности управления столь обширными анклавами породила еще более серьезную проблему - региональный сепаратизм. Решалась она в стилистике Петра - "каленым железом". Так, первый сибирский губернатор князь Матвей Гагарин был повешен за то, что был заподозрен в попытке замкнуть на себя управление огромной территорией, удаленной от центра. Обвинения в злоупотреблениях носили в этом случае, несомненно, вспомогательный характер...

13 мая 2000 года Путин поделил Россию на семь федеральных округов, границы которых почти совпали с границами военных округов и округов внутренних войск. Их возглавили представители президента. В большинстве своем генералы, впрочем, как и многие другие назначенцы президента в других структурах власти.

Представители президента в федеральных округах, своего рода генерал-губернаторы, непрерывно наращивают свою власть. Вслед за военными структурами в округах появились окружные управления прокуратуры и юстиции, ФСБ и криминальной полиции, окружные административные суды, на подходе формирование новых органов МВД, налоговой полиции, фискальных служб.

Тремя другими майскими указами Путин фактически устранил с политической сцены федерального государства Совет Федерации как учреждение, объединяющее региональных лидеров; взял себе право отстранять от должности губернаторов и распускать региональные законодательные собрания.

В свое время про губернскую реформу Петра I знаменитый русский историк Ключевский написал: "Создалось редкое по конструкции государство, состоявшее из восьми обширных сатрапий, ничем не объединявшихся в столице... Объединял области центр не географический, а личный и передвижной: блуждавший по радиусам и перифериям сам государь".

Владимир Путин может сегодня поставить во главе "сатрапий" лояльных людей. Но должности по определению не делятся на лояльные и нелояльные. Представители президента в федеральных округах рано или поздно вынуждены будут ориентироваться не на приказы из центра, а на интересы населения округа.

Естественно, что "сатрапии" как потенциальные очаги сепаратизма требовали усиленного административного контроля со стороны центра. Этого же требовали тяготы затяжной войны и бюджетные проблемы.

МИЛАЯ, НУ ЕЩЕ КАПЕЛЬКУ

Обеспечить максимальное напряжение усилий и концентрацию ресурсов всей страны можно было только принудительным путем. По образному выражению поэта, вздернуть Россию на дыбу, выдавливая из нее по капле последние соки.

В России в отношении местных руководителей традиционно исповедывался принцип "кормления", когда направлявшийся из центра чиновник обеспечивал себя всем необходимым на месте назначения. В таких условиях, чтобы обеспечить надлежащее рвение, Петру требовалось всех посадить "под колпак".

С этой целью создаются - помимо традиционных органов контроля (Преображенского и Тайных сыскных дел приказов) - институты Полиции и Прокуратуры. В регионы направляются ревизоры и комиссары преимущественно из числа армейцев. Необходимость расширения штата осведомителей Петр решил по-своему творчески: обязал священников доносить на своих прихожан, не взирая на тайну исповеди.

Затем, по мере того, как количество дел на мздоимцев и казнокрадов начало зашкаливать, создается институт фискалов. Петру фискалы мыслились как своего рода народный контроль. А стимулировать доносчиков должна была доля от конфискуемого имущества. Впрочем, очень быстро фискалы приступили к откровенному рэкету и превратились в настоящий "бич Божий" для российской глубинки.

Кончилось тем, что глава этого ведомства обер-фискал Алексей Нестеров, сделавший карьеру на ряде громких расследований, в 1724 году отправился на плаху, его должность была упразднена, сами же фискалы в виде должностных лиц просуществовали еще несколько лет.

Вообще, борьба с коррупцией в годы Петра напоминает известную скульптуру, изображающую Лаокоона и его сыновей, опутанных змеями. Угроза жестокой кары никого не останавливала. Причина была сугубо материальная. Чиновники среднего и низшего звена годами не получали положенного им денежного и хлебного довольствия (издержки курса реформ!), а посему продолжали кормиться от дел своих, не особенно оглядываясь на насаждаемые Петром законы и уложения. Тем более что запутанное и не унифицированное законодательство позволяло весьма свободно трактовать нормативные акты.

В довершение всех бед во все тяжкие пустились и ближайшие сподвижники Петра: Меншиков, Девиер, Ягужинский, Шафиров, Остерман, Минних и прочие. Они без зазрения совести запустили руку в государеву казну. Конечно, иногда и им могло достаться. Меншиков несколько раз попадал в опалу, а вице-канцлер Петр Шафиров был даже приговорен к казни, которую счастливо для него отменили. Тем не менее факт остается фактом: последние годы реальной и наиболее серьезной оппозицией Петру являлось именно его ближнее окружение, недовольное тем, что он мешает им пожинать дивиденды...

Тут даже никаких аналогий с современностью не надо приводить. Единственное уточнение: институт фискалов называется сегодня ФСНП - Федеральная служба налоговой полиции. А представленный недавно общественности руководством ФСНП проект финансовой разведки в случае его реализации окончательно превратит "обер-фискала" Вячеслава Солтаганова в главного рэкетира страны.

О том, что страна уже вступила на путь мобилизационной политики, свидетельствует распределение в этом году 159 млрд. рублей дополнительных доходов бюджета. Из этой суммы 43 процента (!!!) отданы армии, в то время как на социальные нужды было направлено лишь 2,26 процента, на науку - 0,75 процента, судебную власть - 0,56 процента, сельское хозяйство - 2,45 процента и т.д. Такое распределение доходов, пусть даже и дополнительных, невозможно ни в одном государстве с рыночной экономикой (за исключением одного случая - когда оно ведет большую войну).

И если милитаризация дополнительных доходов не была замечена обществом, то милитаризация основного бюджета вызовет социальную напряженность. Проигнорировать или нейтрализовать такую напряженность может только жестко централизованное государство...

Мобилизационная политика Петра I требовала не только жесткого финансового контроля, но и контроля над людскими ресурсами. "Ноу-хау" Петра по ограничению свободы передвижения податного населения - введение "паспортов" - используется и по сей день.

Нарушители "паспортного режима" пополняли собой ряды солдат или каторжников, направлялись на строительство новой столицы, уральские заводы и другие "стройки народного хозяйства" того времени. Таким образом была прорыта во времена Петра "канавушка Ладожская" - прообраз Беломоро-Балтийского канала.

ИТОГИ ВЕЛИКОГО ЦАРСТВОВАНИЯ

Вопреки общепринятому мнению, наиболее последовательно реализовывали "курс Петра Великого" не его далекие наследники, а ближайшие. Кратковременные правления Екатерины I и малолетнего Петра II сопровождались уступками в пользу добившихся максимального влияния "олигархов" типа Меншикова. Вопросы армии и флота резко отошли на задний план. "Птенцы гнезда Петрова" приступили к дележу его наследства. Чиновники тоже получили свое. В 1727 году появляется Высочайший Указ об Акциденциях, согласно которому легализовывались поборы с населения.

Восшествие на царство племянницы Петра I Анны Иоанновны на время как бы вернуло Россию в предшествовавшую эпоху. Бирон и Остерман были, пожалуй, наиболее последовательными проводниками идей "полицейского государства". Впрочем, гораздо более либеральными.

"Слово и дело" государево звучало существенно реже, чем при Петре, да и жертвами становились преимущественно представители правящего класса. Ни масштабных строек, ни войн. Население воспроизводилось и зализывало раны, хотя масштаб борьбы со злоупотреблениями в правление Анны Иоанновны сопоставим с временами Петра. Вот только благодарности к ней и Бирону за сие никто не испытывает. Ну, наказывали проворовавшуюся знать. Так ведь и Бирон с Остерманом не чище были, к тому же немцы.

Свергнувшая в 1741 году под лозунгом возврата к петровским традициям малолетнего Иоанна Антоновича, Елизавета Петровна поставила крест на курсе своего отца. Реальное реформирование управления Российской империей досталось на долю немецкой княжны, волею случая ставшей императрицей. Именно ей, как ни обидно это будет квасным патриотам, пришлось реально создавать систему управления Российской империей.

Построение "регулярного" полицейского государства не привело к тем результатам, на которые рассчитывал Петр. Ему удалось создать современную регулярную армию, добиться территориального расширения империи и получить выход к Балтийского морю. Однако в геополитическом контексте выход России в качестве самостоятельного и полноценного, а не манипулируемого игрока на европейскую шахматную доску произошел существенно позднее - при Екатерине Второй. Балтийский флот благополучно сгнил, и морской державой Россия стала лишь пятьюдесятью годами позднее.

Возникший вакуум в вопросах гражданского управления был отчасти заполнен губернской реформой 1775 года, которая разукрупнила губернии, и их число составило 51. До этого практически повсеместно, за исключением прибалтийских земель, действовало чисто военное администрирование. Зачастую оно приобретало характер откровенного фарса, когда местный губернатор пытался регламентировать посевные работы - по каким дням крестьянам сеять, а по каким вести сенокос или собирать урожай, не взирая на погоду...

Вся история Российской империи - это цепочка циклов, повторяющихся на счет "раз-два" с завидным постоянством. "Раз" - разгул боярской вольницы и фаворитов престола. "Два" - опричнина и мобилизация внутренних ресурсов государства.

В свое время Великобритания проводила модернизацию за счет своих многочисленных колоний. США до сих пор используют в этих целях весь мир. У России таких возможностей никогда не было. Поэтому каждая российская модернизация происходила за счет внутренних мобилизационных ресурсов, за счет ограбления собственных провинций.

Чем всякий раз оборачивалась для населения мобилизация, пояснять не стоит. Хотя не мешало бы. Россия плавно вползает во второй цикл. И дело вовсе не в Путине. Просто после счета "раз" всегда идет "два".