Отчет о встрече с Путиным
7 Октября 2009

• Версия для печати

На встрече было десять человек, от всех направлений, поколений и жанров. Распутин, Битов, Олеся Николаева, Кабаков, Варламов, Поляков, Устинова, Лукьяненко. Писатели, за исключением Николаевой и Варламова, говорили о внутрицеховом. Толстые журналы, Литфонд, Переделкино. Острые вопросы не задавали, не из страха (чего бояться? никто никаких ограничений не ставил), а потому что жизнь за пределами цеха не так уж интресна. Из важного: говорили о литературе в школе, о необходимости возвращения сочинения, о библиотеках и формах поддержки словесности.

Я говорил о программах продвижения современной русской литературы в библиотеки - и задал два вопроса.

Первый про фигурантов дела Ходорковского, особенно о рядовых, которые попали под раздачу. Почему государство не хочет их помиловать? Ответ: дело не только экономическое, но за ним тянутся и убийства, за ним кровь. Тем не менее, помилование открыто для всех, в том числе и замешанных в тяжких преступлениях. Условие: прошение о помиловании и признание вины.

И - что гораздо для меня сегодня важнее - о Подрабинеке и "Наших".

Я спросил, как премьер относится к тому, что лидеры Наших фактически призывают к травле гражданина России, неважно, какую статью он написал: если бы его просто критиковали, дело было бы нормальное, но его именно травят; тут был процитирован ЖЖ Бориса Якеменко - о том, что Подрабинек должен бояться выходить на улицу, зная, что будет оплеван, и это только начало. Ответ премьера: о шашлычной что-то слышал, о хамской статье тоже, а о том, что было после - слышу первый раз. Вы думаете, что власть управляет всеми действиями Наших напрямую? ничего подобного. Я вообще не знаю их планов.

Я возразил: но они ссылаются на Вас. Ответ: на меня вся страна ссылается. "Наши" это просто молодежь, но у них есть идеологи, у которых, кажется, имеются свои политические амбиции. Вообще, это свидетельство нашей низкой политической культуры, один пишет хамскую статью о ветеранах, другие загоняют его в подъезд... Вообще, если вы хотите знать мое отношение к тому, о чем вы рассказали, то мне все это не нравится.

Надеюсь, эта цитата (она близка, хоть и по памяти) пригодится Элле Памфиловой в ее боданиях с Исаевым.

По поводу слухов. Вопреки тому, что говорили, встреча не была приурочена к дню рождения премьера, что он сам подчеркнул раза три. Быков и вправду отказался. Прилепин не отказывался, потому что в этот раз его не приглашали. Улицкая была заграницей.

Блог Архангельского в ЖЖ.

От Stringer:

Любопытно, что считал важным Архангельский и о чем задавал вопросы. Об истории с журналистом - правозащитником Подрабинеком, которая кажется и есть на самом деле высосонная из пальца. И о помиловании Ходорковского.

Интересно, как поклонники Ходорковского, к коим, безусловно, относится и Архангельский, замалчивают тот факт, что среди так называемой "партии Ходорковского" уже давно созрел заговор против этого несчастного человека, сидящего в тюрьме. Иначе как могла бы найти издателя в лице "Новой газеты" книга - роман о том, как Ходорковский сбегает из тюрьмы и мстит тем, "кто его посадил", в первую очередь, Путину, нанимая киллера?

Как может дружественное Ходорковскому издательство выпускать такую книгу? Ведь это же прямое предупреждение власти: "не выпускать!"

Как может молчать об этом Архангельский, задавая вопрос о помиловании? Вот, Ходорковского, допустим, помилуют, а он, как пишут и публикуют его друзья, выйдет на свободу, выкопает схороненные в огороде деньги и наймет киллеров...

Такое "раздвоение" позиции по Ходорковскому может происходить только там, где есть явно заинтересованные в том, чтобы он сидел до конца своих дней. И никогда бы не вышел на свободу. Ибо он опасен. Его друзья не хотят видеть его на свободе. У них в отношении Ходорковского другие планы.

Что касается вопрос о Подрабинеке, написавшем оскорбляющую ветеранов ВОВ статью и подвергшемся остракизму и травле со стороны "Наших", то задавать премьеру вопрос об этой раздутой истории можено только от небольшого ума. Как говорится, сегодня прочитал в газете и еле донес до премьера, все боялся мысль утерять.