Kraft durch Freude. Часть II
3 Марта 2003

• Версия для печати

Яичный король

- Почему Кривнюка называют «яичным королем»? - Синицын нарушил получасовое молчание.

- Где? - Воробьев отвлекся от написания кассационной жалобы по одному из многочисленных дел, связанному с исками о защите чести и достоинства, и посмотрел на зарывшегося в газетные вырезки приятеля.

- В «Новом Петербурге»...

- Ах, это! - улыбнулся юрист. - История еще та...

- Поведай, - Виктор отложил подшивку на соседний стул и закурил.

- Один раз на заседании ЗАКСа произошла маленькая потасовка, и Кривнюку дали ногой ниже пояса, - Воробьев отхлебнул остывшего чая из здоровенной синей кружки с золотым ободком. - На следующее утро он явился со справкой из травмопункта, в которой говорилось, что - цитирую - «тестикулы гражданина Кривнюка распухли и имеют размер больше обычных». Размахивая этой бумажкой, Кривнюк стал требовать, чтобы ударившего его депутата привлекли к ответственности за нанесение побоев, и всe порывался предъявить всем последствия травмы... Ну, с тех пор над ним журналюги и стебутся. А кто-то из его заксовских коллег на полном серьезе предложил перед и после заседаний измерять штангенциркулем хозяйство депутатов мужеского полу и сверять параметры с исходной таблицей...

Синицын засмеялся.

- Зря веселишься, - юрист помрачнел. - Если ты думаешь, что сие предложение было шуткой, то ты ошибаешься. Вопрос о травме Кривнюка муссировался на протяжении трех или четырех заседаний...

- Я просмотрел отчеты о работе депутатов за полгода, - математик выпустил в потолок струю дыма. - И у меня создалось впечатление, что ЗАКС надо разгонять.

- Не у тебя одного есть такое желание, - кивнул Воробьев. - Сборище горлопанов и пустозвонов... Мысли какие-нибудь по нашей теме появились?

- Неоформившиеся, - Виктор потянулся. - Ничего конкретного... Основных фигурантов я, естественно, наметил, но их следует плотнее проработать. И не по газетам. У тебя свободный график, можешь отлучаться с работы?

- Легко.

- Тогда будешь мне помогать... Для начала смотаемся на собрание иеговистов.

- Куда?! - юрист выпучил глаза.

- На собрание сторонников учения Иеговы, - терпеливо объяснил Синицын. - Оно завтра, в десять утра, в Крупе (Дворец культуры имени Н. К. Крупской). Я за тобой заеду в девять.

- Но зачем?

- Я тебя предупреждал, что моя логика отличается от формальной? Предупреждал. Вот и смирись, - Виктор встал со стула и протянул приятелю руку. - Завтра объясню, зачем. Давай пять...

Кстати, ты намерен ехать со мной в костюмчике с галстучком?

- Естественно. Мне ж на работу после Крупы...

- Костюмчик отставить, - приказал Синицын. - Надень что-нибудь попроще. Вроде джинсов и свитера. Я тебя обратно домой завезу, переоденешься... Не надо из толпы выделяться. А то ты в своем деловом костюме напоминаешь хапугу-чиновника.

- Неужели? - искренне изумился Воробьев.

- А то! - засмеялся Виктор. - Пиджак колом, удавка набок, глазенки блестят в предвкушении поборов с посетителей, пальцы друг о дружку трутся, словно деньги считают. Классический случай.

- Иди ты, - беззлобно отмахнулся Андрей. - Всe шутишь... Ладно, допивай кофе, а я пойду одеваться.

* * *

Книжная ярмарка в ДК имени Крупской ничем не отличалась от точек мелкооптовой торговли в любом месте города.

Шум, гам, броуновское движение покупателей, яркие краски обложек, шорох полиэтиленовых пакетов, куда продавцы засовывают купленный товар, обрывки упаковочной бумаги и шпагата, прогнувшиеся под тяжестью сотен книг столы, аляповатые рекламные плакаты с призывами немедленно купить и прочесть очередной бестселлер про спецназовца по кличке Долбанутый, следователя Каменскую или «морского дьявола» капитана Мазурика. Лихорадочно блестящие глаза домохозяек, разбирающих новые романы с розовым сердечком на форзацах, хнычущие дети, перемешанный с запахами клея, духов и пота аромат горелого масла, доносящийся из чебуречной...

Синицын и Воробьев остановились у первого попавшегося стенда, над которым висела покосившаяся вывеска московского издательства «Виагриус», и огляделись.

- Куда нам? - спросил Андрей.

- Прямо и направо, - сориентировался математик. - Проход в углу видишь?

- Ну...

- За ним будет лестница на второй этаж, там наши друзья и собираются.

Воробьев покрутил головой, встретился глазами с высоким рыхлым мужчиной в очках, на глупом лице которого застыло презрительно-усталое выражение, и приветственно кивнул. Мужчина высокомерно склонил голову и отвернулся к столу, возле которого стояла небольшая очередь и за которым восседал нескладный бородач в бежевом свитере.

Бородач подписывал книги, время от времени разминая уставшую кисть руки.

- Кто это? - поинтересовался Синицын.

- Ираклий Вазисубанович Дамский. Директор моего издательства, - Воробьев, в свободное время пописывавший детективные повести, привстал на цыпочки и всмотрелся в дальний конец торгового зала.

- «Фагот-пресс»? - уточнил Виктор.

- Угу...

- А кто там на книжках расписывается?

- Костя Андреев. Руководитель «Агентства репортерских расследований»...

Синицын оценил здоровенный рекламный плакат, висевший за спиной у замученного наплывом почитателей автора, и ухмыльнулся.

- «Меморандум губернатора Санкт-Петербурга». Довольно дурацкое название для художественной вещи...

- Костик чутко реагирует на политическую конъюнктуру, - объяснил юрист пресс-службы. - У него в книжке наш губер выведен суперменом. Мужественно садится, мужественно встает, мужественно берет авторучку, мужественно едет из дома на работу... Разве что у писсуара мужественно не стоит.

- А суть интриги?

- Губера шантажируют тем, что подорвут в центре города несколько ассенизационных машин и устроят массовый террор, выпустив на улицы специально подобранную команду бисексуальных маньяков, если тот не подпишет какие-то бумаги на передачу каких-то зданий непонятной коммерческо-криминальной структуре... Я читал наискосок, так что всех подробностей не помню.

- «Фагот-пресс», «Фагот-пресс», - пробормотал Синицын, припоминая кое-какие данные по издательству из документов полугодичной давности. - И нашим, и вашим? Мудро...

- Что ты имеешь в виду? - удивился Андрей.

- Когда начинался скандал вокруг строительства дамбы, на мощностях «Фагот-пресса» делали листовки против Анатольича. Ну, ты должен помнить - там наш губер был изображен с вантузом, прокачивающим очистные сооружения, а позади него стояли товарищи с весьма узнаваемыми лицами криминальных авторитетов и держали в руках пачки долларов.

- А-а, это те листовочки, где еще его жену обвинили в соучредительстве подставных фирм?

- Они самые, - подтвердил Синицын.

- Я не знал, - Воробьев с прищуром поглядел на директора издательства, что-то строго выговаривавшего понурому юноше в ярко-желтой куртке. - Интересный расклад...

- Ладно, потом о твоем Дамском поболтаем, - Виктор двинулся вперед. - Пошли, нашими делами займемся...

* * *

Пробравшись за пыльной портьерой, Синицын с Воробьевым вышли к задним рядам кресел, расположенным в полутьме под нависшим балконом.

Первая часть мероприятия, в процессе которой иеговисты дружно скандировали речевки и лозунги, уже завершилась, и теперь к собравшимся взывал маленький плешивый человечек с огромным носом, долдонивший о необходимости активизировать работу по привлечению в организацию новых членов.

- Кто это, случайно не знаешь? - шепотом осведомился Виктор.

- Знаю, - так же тихо ответил Воробьев. - Маневич. Председатель местного отделения. Зовут, кажется, Изя Моисеевич...

- Интересно, а что чистопородный иудей делает среди свидетелей Иеговы? - задумчиво произнес Синицын, опускаясь на потертую скамью. - Интересно...

- Бабульки зарабатывает, - предположил юрист пресс-службы, присаживаясь рядом.

- Примитивно мыслишь, Андрон, - математик внимательно осмотрелся по сторонам. - Просто рубить капусту его б сюда никто не пустил. Но эту тему мы рассмотрим позже... А пока посидим тихо и послушаем.

Выступление Маневича, хоть и было довольно эмоциональным, оказалось изрядно скучным.

Председатель питерского отделения церкви Христа долго вещал о «братьях» в Белоруссии, творчески подошедших к произведениям Дейла Карнеги и на их основе разработавших свою программу вербовки послушников, затем перешел к питерским реалиям, указав на необходимость более плотного сотрудничества с мелкими сектами и заключения с ними сепаратных договоренностей, потом минут пятнадцать расхваливал какого-то Володю, указывая пальцем на красного от смущения патлатого юношу в первом ряду и ориентируя остальных лидеров ячеек следовать «прекрасному примеру», и под конец призвал всех апологетов иеговистского движения «не допустить реставрации коммуно-фашизма».

Синицын навострил уши, думая, что речь сейчас пойдет о выборах областного губернатора, но оказалось, что выпад Изи Моисеевича был направлен против неизвестного Виктору вождя какой-то молодежной патриотической организации из Ленинградской области, регулярно колотившей подчиненных Маневича и изгнавшей сектантов уже из трех или четырех поселков.

Вслед за председателем на трибуну взобрался толстяк в обтерханном костюме неопределенного цвета и противным голосом начал зачитывать итоги внутрисектансткого соревнования за первое полугодие. Из речи одышливого заместителя председателя математик уяснил себе, что структура питерского отделения церкви Христа и методы их работы мало чем отличаются от комсомольской организации. Разве что взносы за членство не в пример больше.

Собравшиеся вяло аплодировали, когда толстяк называл фамилии победителей.

Толстяк закончил свое выступление и удалился в президиум.

- Скукота, - констатировал юрист.

- Не спорю, - согласился Синицын. - Однако рациональные зерна есть.

- Просветишь, какие?

- Обязательно, - Виктор расправил могучие плечи. - Судя по их структурированию, на выборах они будут голосовать за того, кого им укажут. Осталось выяснить количество активных членов, прописанных в области, и дождаться, когда рэбе Маневич со товарищи определится с приоритетным кандидатом.

- С количеством сложно, - Воробьев пожевал нижнюю губу. - У меня нет таких данных.

- А у тебя их никто и не просит. Примерное количество я сам узнаю. Но думаю, что их не очень много. И на общую картину они вряд ли способны повлиять.

- Тогда зачем мы сюда приехали?

- Дабы самим убедиться в этом, - проникновенно заявил Синицын, - а не основываться на чьих-то данных. Реальное положение вещей оказалось сильно отличным от того, что на бумаге.

- Что ты имеешь в виду?

- Количественный состав организации. Если б ты не щелкал клювом, а внимательно слушал, то понял бы.

- Я не щелкал! - возмутился Андрей.

- Тогда поведай мне, сколько членов, например, в Тихвинском отделении?

- Ну-у... - Воробьев отвел глаза. - Разве это было сказано?

- Было, - Виктор сардонически улыбнулся. - Семь ячеек. По десять-двенадцать человек в каждой, если судить по усредненному показателю. Итого - от семидесяти до восьмидесяти четырех человек. При десяти тысячах избирателей реальное воздействие на исход выборов невозможно. А по бумагам в Тихвине почти тысяча иеговистов. Так, по крайней мере, они наверх докладывают... Почувствуй разницу. Десять процентов и меньше одного.

- Но я ж не знал... - отмахнулся юрист.

- Что не знал?

- Об этих бумагах и докладах...

- А это открытая информация, - спокойно сказал ведущий специалист фирмы «ККК». - Перед тем, как сюда ехать, я с ней ознакомился. А ты - нет. Из чего делаем вывод, что ты лентяй. И не надо мне говорить, что у тебя нет этих материалов. В последнем номере «Братьев во Христе», который валяется у тебя в кабинете, есть отчетный доклад трехмесячной давности. Там присутствуют все эти цифры.

Воробьеву стало стыдно.

Иеговистскую газетенку он, конечно, просматривал, чтобы быть в курсе последних веяний сектантского движения. Но не более того. Большинство статей были скучны до невозможности, а редакционные материалы напоминали передовицы из заводской многотиражки.

- Вот так-то, брателло, - вздохнул Синицын. - Учись работать с прессой. А сейчас пошли-ка отсюда... И поживее.

- Почему? - насторожился Андрей.

- Да на тебя тут тетка одна нехорошие косяки давит, - Виктор выбрался в проход. - Уже раза четыре присматривалась.

- Кто? - юрист покрутил головой.

- Она сейчас в боковую дверь вышла, - математик подтолкнул приятеля к портьере. - Топай к лестнице, а я чуток здесь задержусь...

* * *

Воробьев только успел миновать небольшой предбанник, из которого в две стороны расходились узкие лестницы на второй этаж флигеля Дворца культуры, как сзади затопали.

Юрист обернулся и узрел троих юношей, преследовавших его с явной целью засветить в глаз, а не побеседовать о Боге. Молодые иеговисты были настроены весьма решительно.

- Эй, ты! - прогундосил предводитель, этакая двухметровая жердь с копной русых волос на вытянутой, словно дыня, голове. - А ну, стоять!

- Это вы мне? - Воробьев переместился поближе к выходу во внутренний дворик Дворца культуры.

- Тебе, тебе! Ты чо тут вынюхиваешь?

Поведение иеговистов показалось Андрею странным.

Обычно апологеты церкви Христа не ввязывались в рукопашные баталии с посторонними, даже если те были из лагеря противника. Сектанты предпочитали либо вступить в нудную беседу, убеждая визави в превосходстве своей псевдорелигии над традиционными конфессиями, либо вежливо выпроваживали нежелательную персону из молельного дома, либо ретировались первыми, если дело пахло потасовкой.

Откровенно хамить, а тем более затевать драку среди иеговистов было не принято.

Тем более что юрист пресс-службы городского правительства даже не мог считаться их идеологическим противником.
- Вы не обознались случаем? - Воробьев заметил в глубине коридора мелькнувшую женскую фигуру.
- Ты в губернатории работаешь? - спросил паренек с пухлыми щеками, судя по возрасту, недавно закончивший школу.
- А это важно? - вопросом на вопрос отреагировал Андрей, прикидывая, кому первому засадить ногой в живот.
Но проявить свои способности в области рукопашного боя юристу на этот раз было не суждено.
Позади троицы сектантов распахнулась дверь, и в предбанник ввалился Синицын, без долгих разговоров стукнувший кулаком по спине долговязого.
Предводителя швырнуло вперед метра на три, он влепился лбом в стену и тихо сполз на пол.
Виктор, не останавливаясь, смазал пухлого юношу по носу и с разворота уложил последнего остававшегося на ногах иеговиста прямым ударом куда-то в район челюсти. При весе и силе математика ему не надо было целиться особо точно. Достаточно было просто попасть по человеку.
Пухлый заверещал и на четвереньках побежал по коридору, разбрызгивая по пути капельки крови.
- Уходим, - коротко бросил Синицын и подтолкнул оторопевшего Воробьева к двери на улицу.
Виктор так и не объяснил приятелю-юристу, почему он с ходу применил силу к молоденьким иеговистам, вместо того чтобы рявкнуть нечто угрожающее у них из-за спины и тем самым принудить к бегству.
Воробьеву было сказано, что со стороны ситуация показалась угрожающей, и именно поэтому Синицын не стал разводить антимонии, а сразу бросился в бой.
Андрей немного поерепенился, что он и сам бы за себя постоял, получил в ответ уверения приятеля в том, что в способностях очкарика-каратиста никто не сомневается, и приступил к поискам заказанных Виктором документов по деятельности близких к партии «Яблоко» коммерческих фирм...