«Я пустил стрелу в американского посла...»
1 Мая 2003

• Версия для печати

Проник, выстрелил и вернулся живым!

Этот лозунг мы обычно держим в голове, когда посылаем на дело своего корреспондента. Но кинорежиссер Андрей Андроников - это человек, которого никто никуда не посылает. Он сам командировал себя верхом на лошади к резиденции посла США, когда начали бомбить Югославию. Стрела попала на крыльцо резиденции, но вместо Василисы Прекрасной ее подобрал мент...

Я взял на «Мосфильме» костюм витязя, шлем из посеребренного папье-маше, достал за символическую плату коня и полную экипировку - меч, щит, стрелы, лук. На стреле написал послание президенту США и отправился верхом к резиденции американского посла.

Первый раз я протестовал против американского кино, которое вытесняет наш отечественный кинематограф с экранов. Вторую акцию я посвятил натовским бомбежкам Югославии. Снова переоделся в рыцаря, сел на коня и примчался к резиденции американского посла. А там уже полно милиционеров и военной охраны. Что такое, думаю? Неужели меня ждут? Оказалось, за два дня до моей акции двое каких-то «протестантов» обстреляли из автоматов посольство США. Охрана меня, естественно, стала окружать, но я все же успел запустить стрелу на крыльцо резиденции. Лошадь-умница лягнула мента, тот отскочил, и я с криками «ура» поскакал галопом на Старый Арбат. В принципе, американцы понимали безобидность моего шоу, поэтому оно прошло без карательных санкций. Потом я на коне обстрелял немецкое посольство. Немцы ведь тоже ратовали за бомбежку Югославии. Риск, конечно, был. В ментовской инструкции сказано, что опасность представляют лишь люди с гранатой, автоматом, ножом, саблей и пистолетом. Их можно убивать. А вот про лук там ничего не написано. Поэтому менты растерялись и не знали, что делать. Пока они соображали, я пустил стрелу и ускакал. Вечером мне позвонили компетентные люди и начали наезжать: зачем, мол, я устроил такое безобразие? Пригрозили, что еще одна подобная выходка, и мне перекроют кислород в кино.

- Признайся честно, что тобой двигало - кураж или идейность?

- Я считаю, что художник должен не поучать, а удивлять публику. К тому же в период безработицы акции заменяли мне кино. Мои протесты снимали десятки операторов различных телеканалов. Улица превращалась в съемочную площадку, милиционеры и прохожие - в статистов, а я был одновременно главным актером, режиссером и продюсером фильма, который делался вживую, на одном дыхании - без сценария, жесткого плана и изнуряющих дублей. После каждой акции у меня было ощущение, будто я попал в другое измерение. Все проблемы начинали казаться такими мелкими и ничтожными. Я парил над копошащимися в своих суетных заботах людьми - мне было одновременно и смешно и страшно. Подобное состояние кайфа дает только процесс съемок кино.

Мои чудачества начались в 1997 году, с совершенно безобидной идеи. Гулял я как-то возле Краснолужского моста, и вдруг меня осенило: а почему бы не пройтись по его подкове? Чтобы меня не приняли за сумасшедшего, я решил превратить свою затею в акцию, то есть придал ей смысл. В то время наш кинематограф переживал жуткий кризис. Законы о кинопроизводстве не работали, на «Мосфильме» снимались две картины в год. Поэтому я загорелся идеей привлечь внимание к проблемам кино и заодно к своей персоне. Ну, и естественно, хотелось себя испытать. Представь, без страховки прошел. А на вершине дуги сделал стойку на руках. Акцию снимали многие телеканалы, в газетах появились заметки. Мне это все понравилось, и я стал думать, что бы еще замутить? Потом в защиту отечественного кино я прыгнул с моста возле Белого дома.

- Какая из акций, по-твоему, была самой прикольной?

- Расстрел в Госдуме. Мой знакомый помог мне аккредитоваться от газеты «Правда». Я надел длинное пальто, к петлице с внутренней стороны прикрепил лук и стрелы. В сумке пронес шлем и пластмассовый меч. Железный наконечник у стрелы заменил на пластилиновый, чтобы его прозвон на входе не обнаружил. В туалете переоделся в витязя. И вот так, в шлеме и в желтом блестящем плаще, прошелся по Думе. Там все обалдели. Думали, может, спектакль какой готовится или запланирована акция к важной исторической дате. Все журналисты ломанулись ко мне и стали лихорадочно снимать.

- Зоркий Сокол, а в кого ты метился - в демократов или коммунистов?

- Хотелось в коммунистов, потому что именно они целый год тормозили принятие закона о льготах для кинематографа. Но не получилось. Меня через мониторы засекла охрана. Ко мне уже бежали «люди в черном». Пришлось для красоты пустить стрелу в никуда. Тут же меня схватили, вызвали особистов. Началась разборка: кто я, откуда, как прошел? Охрана не стала выносить сор из избы, иначе бы многих из-за меня уволили.

Но, пожалуй, суперакция была перед выборами, когда я баллотировался в мэры Москвы. В 9 часов утра я, абсолютно голый, с мечом и щитом в руке вышел к памятнику Юрию Долгорукому, прямо напротив Моссовета. Я хотел показать, что, в отличие от других кандидатов, я открыт и чист перед своим народом, что мне нечего скрывать. Вот я какой, человек без галстука. Когда раздались милицейские свистки, я быстро натянул штаны и побежал в сторону Столешникова переулка.

- В отличие от тебя, Марат Гельман зарабатывает большие деньги на подобных акциях, а теперь еще и ходит в больших чинах, с ним советуются в Администрации президента. А тебе, кроме психушки, какое вознаграждение предлагали?

- Однажды я чуть было не загремел под фанфары. На Красной площади, около Спасской башни, стрелял из лука через Кремлевскую стену. Я был по пояс голым, лицо и тело раскрасил под индейца. Стрела с запиской Ельцину и просьбой о финансовой помощи кинематографу перемахнула через стену - тут же сработала сигнализация. Стрела попала на рабочую площадку, к счастью, никого не покалечила. Нас с телевизионщиками арестовали. Повезли в отделение по охране Кремля и Красной площади. Мне хотели пришить политическое дело - покушение на президента. Плюс применение холодного оружия. Начались допросы. Я не на шутку разволновался, понял, что зашел слишком далеко. И тут приехал заместитель начальника отделения, молодой парень. Оказалось, он мой поклонник, ему очень понравился мой сериал «Крысиный угол». Он угостил меня кофе, я в благодарность стал развлекать его байками про «Мосфильм». Потом мне предложили выпить, чтобы стресс снять. Я жахнул на голодный желудок, и меня сразу повело. Не помню, говорят, я там пел и даже пробовал танцевать вприсядку. Домой меня отвезли в два часа ночи на машине со спецномерами. На следующий день Борис Немцов по телеку сказал, что надо быть ближе к народу, а-то, мол, от безысходности люди уже начали письма через Кремлевскую стену бросать. Все было превращено в шутку. Заметь, что слово «шутить» происходит от слова шут. Кстати, на Руси только шутам разрешалось говорить правду царям и прощались насмешки над властью.

- В общем, зарабатывать на своих скандальных перформансах ты так и не научился?

- На Петровско-Разумовском рынке я со своими приятелями провел акцию по сбору денег на памятник челнокам. Мы показывали продавцам и покупателям проект памятника - два челнока, мужчина и женщина, стоят в позе знаменитых мухинских «Рабочего и колхозницы», а в руках у них клетчатые сумки. Так как мы притащили с собой телевизионщиков, хозяева рынка заплатили нам за скрытую рекламу. Плюс еще деньги от пожертвований на памятник - получилась приличная сумма. Было приятно, когда после очередного обстрела американской резиденции голландские журналисты заплатили мне за интервью.

- А Путину стрелу послал бы?

- Мне пока ему нечего сказать. Сейчас на «Мосфильме» все павильоны работают, снимается много картин.

- Вот сейчас американцы обижают Ирак, где же твои стрелы протеста?

- Сейчас мой перформанс выглядел бы глупо, потому что США даже на ООН плюют. Кроме того, богатый нефтью Ирак вызывает у меня меньше сочувствия, чем бедная Югославия.

- Однако до меня дошли слухи, что ты готовишь новый сюрприз?

- Следующей моей акцией, кстати, самой грандиозной, будет съемка комедии «Потерянный рай».

Записала Мила CЕРОВА