Маргарита Симоньян: "Чего не сделаешь ради справедливости…"
18 Января 2013

• Версия для печати

Маргарита Симоньян публикует ответы корреспондента Иры Галушко на заметку Д. Губина "Интервью с женой Адагамова как профессиональный журналистский кейс"

Специально для @aavst, который не пользуется фейсбуком, публикую ответы нашего корра Иры Галушко на заметку "Интервью с женой Адагамова как профессиональный журналистский кейс" на Эхе.

Интервью с Татьяной Дельсаль: вопросы и ответы (Дмитрию Губину, и не только ему)

by Irina Galushko on Friday, January 11, 2013 at 5:52pm ·

Итак, я пожалуй, напишу подробно - что сказала Татьяна Дельсаль, какие вопросы я ей задавала, и какие впечатления у меня после этого интервью.

Возьмём, к примеру, вопросы Дмитрия Губина (ВСЕ из которых я задала, и на все из которых она ответила - интервью длилось, в общей сложности, час)

Я бы задал такие вопросы (пишет Губин):

- О ком идет речь? То есть конкретно - кто вам Адагамов и кто предполагаемая жертва?

- Татьяна отказалась даже указать национальность девушки, а уж тем более как-то определять личность потрепевшей. В Норвегии строжайшие законы в отношении сохранения тайны личности жертвы сексуального насилия. Только врач, сама жертва, и те, кому жертва рассказала о прозошедшем, знают о факте насилия. если жертва не хочет, чтобы об этом узнали в полиции, то врач не имеет права обращаться в правоохранительные органы.

- Что произошло?

- Представьте себе, что я начну требовать от Татьяны детали произошедшего. Мол, расскажите, как ваш муж, в деталях, насиловал малолетнюю девочку. Я считаю, что именно ЭТОТ вопрос и есть ковыряние грязного белья и копание в мерзотнейшем мусоре.

- От кого и при каких обстоятельствах вам стало о произошедшем известно?

- Татьяна: в Июне девушка сама встретилась со мной и всё рассказала (кажется, это есть в интервью, но Губин эту часть, почему-то, не заметил).

- Когда предполагаемое событие произошло?

- Татьяна: началось всё 15 лет назад (тоже есть в интервью. Возникают вопросы к Губину - а что именно из него он видел?), когда жертве было 12 лет. Закончилось - когда она достигла совершеннолетия (16-ти лет, из чего лично я делаю вывод, что всё происходило в Норвегии). То есть, длилось 4 года.

- Менялось ли тогда поведение ребенка? Менялось ли поведение мужа? Если вы это заметили, то что предприняли?

- Ребёнок НЕ ЕЁ ДОЧЬ. Очень прошу обратить внимание на этот факт, как и на первый пункт в этом посте. Поведение мужа не менялось, как сказала Татьяна. Именно поэтому, когда она узнала о прозоршедшем, для неё это стало таким шоком.

- Были ли у вас с ребенком (в случае, если это ваша дочь) доверительные разговоры ? Знали ли вы о ее личной жизни?

- ЭТО НЕ ДОЧЬ ТАТЬЯНЫ.

- Когда и кому первый раз ребенок сказал о произошедшем?

- Психиатру, уже после 16-летия; только после 9-ти лет терапии и трёх попыток суицида (со слов Татьяны) девушка нашла в себе силы рассказать обо всём ей, после чего у неё случился рецидив (это, кажется, в первом ответе в финальной версии интервью).

- Имеются ли у вас другие доказательства, кроме слов ребенка?

- Татьяна: да, но эти доказательства я предоставлю только следствию.

- Обращался ли ребенок в полицию?

- Татьяна: нет, она психологически не в состоянии опять пережить прозошедшее.

- Что предполагаемая жертва намерена сейчас предпринять? Знает ли она о том, что вы даете публичное интервью?

- Татьяна: девушка не готова что-либо сейчас предпринять, и уже тем более не готова что-либо говорить. О том, что собирается делать Татьяна, она не полностью в курсе (этот вопрос я тоже задала).

- Объяснялись ли вы уже с мужем на эти темы? Что он ответил?

- Татьяна: да, объяснялась, почти сразу же, как только узнала об этом. Он сначала всё отрицал, потом шантажировал Татьяну, в конце-концов сказал "делай, что хочешь, мне всё равно".

- Почему вы предаете это гласности сейчас? Почему не обратились в полицию вы сами? Будете ли обращаться в полицию, и в какую - норвежскую или российскую?

-Татьяна (это в середине интервью, и меня терзают уже не смутные сомнения, что Губин его НЕ Смотрел): потому что нужно было время на то, чтобы осмыслить произошедшее, подготовиться к реакции, проанализировать, защитить,в первую очередь, жертву. Обвинения слишком серьезные, чтобы предъвлять их в эмоциональном порыве.

А свои личные впечатления я напишу отдельно, чтобы не смешивать их с ответами на выпад г-на Губина.

***

И продолжение поста Иры…

А теперь отвечаю на другие вопросы.

Показалась ли мне Татьяна Дельсаль сумасшедшей/ненормальной/не в себе?

- Нет. Она произвела впечатление человека глубоко потрясенного, шокированного, но вполне вменяемого. С самого начала она отказалась говорить о деталях прозошедшего.

Она отказалась объяснять ЧТО именно произошло.

- А я не стала нажимать, потому что передо мной был живой человек, с эмоциями, которого очень легко было довести до крайней точки психологического истощения. Женщина, которая разошлась с мужем после того, как у неё обнаружили рак. Я не следователь, и детали того, как человек, которого она 20 лет называла мужем, на протяжении 4х лет имел сексуальные отношения с подростком, меня не интересовали. Моей целью было интервью, а не допрос, и уже тем более не все сочные подробности, до ких так охоча публика.

Имя, национальность, и отношения с девушкой она отказалсь описывать в деталях. Опять же, я не стала настаивать, потому что я не охотилась за скандалами, интригами, расследованиями. Моей целью было дать человеку рассказать то, что она хочет рассказать.

Почему девушка так долго ждала?

Потому что не все жертвы насилия бегут в прокуратуру/полицию/защиту детей. потому что им стыдно. И это чувство стыда, вины, ответственности их преследует всю жизнь. Это наитяжелейшая травма - и основы психологии/психиатрии. Кроме того, в Норвегии по достижении совершеннолетия 16-летняя девушка уже считается взрослой, посему ни один врач не может доложить её родителям/опекунам/полиции о том, что поведала ему потерпевшая, если она сама не захочет этого сделать. в интервью Татьяна говорит - у девушки случился рецидив после того, как она рассказала всё Татьяне. Представьте себе, каково это - переживать всё заново не раз, и не два, а постоянно.

Сам Адагамов всячески отказывается давать интервью на этот счёт. Так же, как и некоторые представители оппозиции. Хотя, казалось бы, вот тут вам карт бланш - дайте мне возможность сделать сюжет, в котором мы бы представили ВСЕ СТОРОНЫ КОНФЛИКТА. Ан нет. Мы - грязная пропаганда, и с нами разговаривать не будут. То есть, фактически, отказываются от возможности хоть как-то "восстановить справедливость". Публично, на камеру высказать своё негодование мной, нашим каналом, интервью, и самой ситуацией. А жаль. Ведь именно с этого должна начинаться свобода слова - с использования каждой возможности высказать свою точку зрения, не зависимо от того, какой это ресурс.

Источник: Эхо Москвы