Теперь о взрывах в Волгограде
7 Января 2014

• Версия для печати

Диакон Андрей Кураев

Бомбист, взорвавший вокзал – обращенец в ислам из не-мусульманской среды. Русский по языку семейного общения Павел Николаевич Печенкин примкнул к дагестанским боевикам весной 2012 года стал приближённым другого исламиста из центра России - Алексея Пашинцева - и принял мусульманское имя Ансар ар-Руси.

Для террористов самые ценные кадры - это русские (пусть и со всей нашей общей татарской примесью), принявшие ислам. Их внешность не привлекает внимания в городах. Их не досматривают, их не боятся, они своего рода стелс-невидимки. Они как мы.

Но откуда же они берутся? Обычно в областях религиозно-этнической чересполосицы крепче сознание собственной идентичности («мы» это «мы»; «они» это «они» - см. в конце поста). Но волгоградский бомбист именно из такого места – из Поволжья. Почему такие ребята пересекают черту своей изначальной христианской идентичности?

Родители Павла Печенкина

Чтобы русский парень, родившийся и живущий в Поволжье, принял ислам, в нем должна накопиться изрядная толика энергии ненависти и отторжения от православия. Не просто равнодушия и незнания, а именно ненависти.

И что же может быть провокатором такого ненависти? – Нет не философские книги.

Полагаю, что свою страшную роль играет и слух о самой грязной грязи на самом верху Церкви. Слух о мужеложестве местного митрополита очень "в руку" шулерам ваххабистской пропаганды, а сам Анастасий на посту митрополита очень удобен местному ваххабитскому лобби. Его действия и бездействия (в частности - равнодушие к проблемам кряшен, отказ их защищать) приводят к тому, что у этнических православных Поволжья - русских, кряшен, марийцев, чувашей, мордвы - утрачивается доверие к Православию.

Разочаровавшись в Православии, люди пополняют ряды "русских мусульман", а оттуда до ваххабизма - рукой подать. За многими террористическими действиями в Татарстане стоят исполнители из числа людей, которые могли бы придти в православие, но отшатнулись от церковного порога и в конце концов стали ваххабитами.

Так что на нашем голубом архиерейском лобби проступают еще и пятнышки крови…

И вопрос о терпимости Патриархии к пассивности (говорят, что во всех смыслах) Анастасия это не только внутрицерковный вопрос.

***

Из моей книжки "Вызов экуменизма":

Там, где размываются границы, где человек чувствует возможность дезориентации, поглощения, там возникает естественное желание четче и жестче обозначить свою идентификацию. Небольшая иллюстрация. В Турецкой империи были объединены разные народы. Турецкая администрация не признавала этнического разделния своих граждан, учитывая лишь религиозный принцип самидентификации. Поэтому в глазах Империи греки, болгары и сербы были единым этносом православным. Но сами эти народы ощущали свою различность и не соглашались на ту нивелировку, которую устанавливало для них государство. Ни греки, ни болгары, ни сербы не желали терять собственной национальной идентичности. Если вспомнить, что дотурецкая история Балкан знала болгаро-византийские войны, то естественно было бы предположить, что в турецкой империи болгары будут ощущать себя ближе к славянам-сербам, нежели к грекам (своим былым поработителям и врагам). Но источники XV-XVI веков показывают обратную картину. Оказалось, что между болгарами и сербами возникали этнические напряжения, а между болгарами и греками - нет. По выводу историка, отсутствие напряженности между греками и болгарами в этот период связано с тем, “что различия между этими двумя народами, закрепленные прежде всего в языке и традиционной культуре, были настолько ярко выражены, что не создавали в сознании и подсознании населения напряженности, нацеленной на защиту внешних признаков своей этнокультурной общности. В этом отношении показательна реакция населения Фракии и Македонии в сравнении с реакцией, последовавшей за ликвидацией этнополитической границы на западе болгарских земель, где в условиях беспрепятственного контакта оказались поставлены болгары и сербы — два народа, лишь незначительно отличающиеся языком, происхождением и культурой. Здесь возникла реальная угроза начала ассимиляционных процессов и, как следствие, практически мгновенная и, безусловно, спонтанная реакция населения в виде культивирования им различных внешних приемов этноразграничительной практики. Выражалось это, в частности, в том, что в деревнях представители обеих общин проявляли, по наблюдениям путешественников, особое внимание к присутствию национальных элементов во внешнем убранстве костюмов, украшений и т. п. Это позволяло иностранцам, проезжавшим район между Белградом и Софией на удивление единодушно фиксировать официально несуществующую границу между болгарскими и сербскими землями” (Макарова И. Ф. Болгары и греки в османской империи: опыт межэтнического общения в XV-XVI вв. // Славяне и их соседи. Вып. 6. Греческий и славянский мир в средние века и раннее новое время. М., 1996, сс. 154-155).

***

Убитый при взрыве сержант Дмитрий Маковкин

и лицо православия в Татарстане

***

На третьей странице комментариев свидетельство:

"То, о чем пришел Кураев - правда. Я сам некоторое время назад подумывал перейти в ислам. Как раз тогда был эпизод с часиками, с нанопылью, пьяными монахами-убийцами на джипах, и как раз в то время пришел к нам в Вятку новый епископ вместо почившего Хрисанфа. Он не гей, но, похоже, просто садист (судя по тому, как н поступил со множеством местных батюшек. Были и доведенные до самоубийства.) Везде поставил своих людей, вятских попов выгнали - кого за штат, кого в далекие районы, где прокормиться нечем священнику с семьей. Народ нового епископа не любит, в епархии царит страх. Но не Божий страх. Гейство священников - большой аргумент. Но и самодурство и жесткость, показные разборки из-за денег, жирные секретари епархии, дорогие машины, - тоже отталкивают людей от церкви. В ислам я не перешел. Но был на грани, изучал сайты исламитские. У этой религии есть какой-то особый притягательный гипнотизм. Вовремя поговорил с одним местным священнослужителем и, он меня отговорил (или отмолил - потом, не знаю)".

Источник: diak-kuraev.livejournal.com