Что рассказал бывший юрист ЮКОСа Дмитрий Гололобов о внутренней кухне компании ч.2
10 Августа 2016

• Версия для печати

IV. «ПРОЕКТ ВОЯЖ» И УГРОЗА ДЕПРИВАТИЗАЦИИ

42. Хоть я уже был в куре незаконных действий Олигархов в ходе залоговых аукционов в 1995 и 1996 гг , я узнал в деталях подробности «старых грехов» в 2002 г., когда меня назначили в рабочую группу по «Проекту Вояж» Олигархов. Это было наше кодовое название для подготовки Регистрационного заявления, которое должно было быть подано Комиссии США по ценным бумагам и биржам в связи с Американскими депозитарными расписками («АДР») 3-го уровня с листингом на Нью-Йоркской фондовой бирже.

43. Как я указал выше, после инцидентов 1999 г с участием трех нероссийских банков, конфликта с г-м Кеннетом Дартом и скандальной ликвидации Банка «Менатеп», репутация Олигархов, включая репутацию г-на Ходорковского и Юкоса, стала синонимом выражения «гнилого корпоративного управления».

44. Приблизительно в 2000 г. г-н Ходорковский зациклился на восстановлении своего общественного имиджа и репутации Юкоса, особенно на Западе. 3 июня 2000 г. Юкос опубликовал документ, названный как «Положение о корпоративном управлении», в котором Юкос резко «проявлял свою приверженность международным принципам хорошего корпоративного управления». В 2001 году

г- н Ходорковский также нанял «АРСО», компанию в Вашингтоне, Округ Колумбия, специализирующуюся на общественных отношениях, которая помогала ему обеспечить интервью в «New York Times» и «Los Angeles Times». Заголовок в статье NYT описал ситуацию вполне правильно: ««Состояние в руках, русский пытается улучшить имидж» («Fortune in Hand. Russian Tries to Polish Image»).

45. Основная часть плана г-на Ходорковского -заключалась в публичном листинге на фондовой бирже США акций Юкоса, что, по его мнению, должно было принести Юкосу не только ликвидность, но и престиж. В связи с этим пункт 5 ««Положения о корпоративном управлении» звучит следующим образом: ««Компания организует выпуск Африканских депозитарных расписок 1 -го уровня в течение одного года и 2 -го или 3 го уровней в течение трех лет». Для того чтобы приблизить Юкос к конечной цели листинга Американских депозитарных расписок в США г-н Ходорковский нанял американского руководителя; специализирующегося в нефтяной сфере, по имени г-н Брюс Мизамор в качестве нового Финансового директора Юкоса. Г-н Мизамор являлся бывшим вице-президентом Penzzoil, а также работал в качестве финансового директора деятельности Marathon Oil в Великобритании "

46. С помощью г-на Мизамора Олигархи создали рабочую группу «Проект Вояж», в которую я был назначен в качестве основного члена команды г-на Алексаняна. Нашей задачей являлось проведение необходимой юридической проверки для Юкоса с целью выпуска Американских депозитарных расписок 3 - го уровня, которые затем должны были торговаться на Нью-Йоркской фондовой бирже после подачи Регистрационного Заявления по форме F 1 в Комиссию США по ценным бумагам и биржам. Другими членами рабочей группы являлись советники Олигархов из компаний Akin Gump LLP. Clifford Chance LLP. PricewaterhouscCoopers (PwC) и Deutsche Bank.

47.С самого начала, однако, я, как и г н Алексанян, и наши коллеги - г-н Павел Малый и г-н Олег Шейко, скептически относились к этому проекту. Мы полагали, что будет невозможно заполнить Регистрационное Заявление по форме F-1 в удовлетворительной для комиссии США по ценным бумагам и биржам форме, не раскрывая слишком много информации касательно незаконной деятельности, которую вели Олигархи в 1995 и 1996 гг., когда они впервые приобрели акции Юкоса. Это было выражено в трех отдельных служебных записках для внутреннего пользования.

Первая служебная записка была направлена моим коллегой г-м Малым г-ну Шейко 22 апреля 2002 г. Вторая служебная записка была направлена г-ном Шейко г-ну Ходорковскому 14 мая 2002 г. Третья служебная записка была направлена г-ну Мизамору, американскому финансовому директору, 8 августа 2002 г. Все три служебные записки предупреждали о следующем: «Раскрыв бенефициарных держателей своих акций, а также структур, которые были вовлечены для их покупки, Компания может дать толчок попыткам пересмотра своей приватизации». Как говорилось в этих служебных записках, юридические риски для Юкоса, включая риск того, что раскрытие информации может привлечь внимание Правительства к юридическим основаниям для деприватизации Юкоса, а также может приписать все незаконные действия Юкоса лично Олигархам, были просто слишком большими.

48. На основании полученной информации и в целях осуществления «Проекта Вояж», г-н Алексанян и я настоятельно советовали г-ну Ходорковскому и другим Олигархам не раскрывать действительную структуру владельцев Юкоса, а также способы, благодаря которым Олигархи приобрели акции Юкоса. Действительно, как мы и предполагали, в 2002 и 2003 гг. происходила значительная борьба между Олигархами и их западными бухгалтерами и юристами. Руководство Юкоса пыталось давать своим западным советникам настолько мало информации, насколько это было возможно. Через какое-то время, однако, после того, как западные советники наконец-то получили чёткую картину приобретения Юкоса и объяснили риски раскрытия информации, г-н Ходорковский, в конце концов, решил отказаться от листинга АДР 3 -го уровня.

49. Например, изначально Олигархи отказались сообщать нашим юридическим советникам в Akin Gump LLP и Clifford Chance LLP, что они приобрели свои акции Юкоса в ходе залоговых аукционов в 1995 и 1996 гг. Г-н Малый изложил это в Меморандуме в адрес г-на Шейко от 30 июля 2002 г.:

50. Как указано в этом Меморандуме, один из Олигархов, г-н Платон Л. Лебедев, пытался убедить наших западных советников, что их холдинговая компания GML. расположенная на Гибралтаре, приобрела все акции Юкоса, которыми владели Олигархи, от нероссийских банков (Darya, Standard Bank и Westdeutschc Landesbarik) или от других «независимых» продавцов на «вторичном рынке». Это, конечно же, не соответствовало действительности, также наши западные юристы не могли принять это как версию, в которую можно поверить.

51. Олигархи в конечном итоге раскрыли нашим советникам информацию о том, что акции Юкоса были изначально получены в ходе аукционов в 1995 и 1996 гг. После этого, задачей рабочей группы по «Проекту Вояж» была подготовка раскрытия информации, которая бы удовлетворяла требованиям для выпуска АДР 3-го уровня, при этом не раскрывая того факта, что действия Олигархов, на мой взгляд, были незаконны. В нашем проекте регистрационного заявления по форме F-1 пояснялось, что победителем на аукционе 1995 г. было «ЗАО «Лагуна», российская компания, аффилированная с компаниями, совместно контролируемыми текущими акционерами Группы «МЕНАТЕП» и другими лицами», тогда как победителем на аукционе 1996 г. было «ЗАО «Монблан», еще одно аффилированное лицо компаний совместно контролируемых текущими акционерами Группы «МЕНАТЕП» и другими лицами». В проекте формы F-1, разумеется, не раскрывалось, что единственными другими участниками, которым было позволено принимать участие в этих аукционах, были ЗАО «Реагент» и ОАО «Московский пищевой комбинат», которые также контролировались Олигархами. Потенциально инвесторов просто предупреждали: «успешное оспаривание нашей приватизации может привести к утрате или сокращению вашего капиталовложения в наши [АДР] или обыкновенные акции».

52. Мы также испытывали трудности в отношении соглашения с Олигархами о выплате заоблачных сумы в качестве компенсации г-ну Муравленко и другим бывшим управляющим Юкоса, назначенным Правительством. Как я объяснил выше, в Части I моих свидетельских показаний, Олигархи пообещали выплатить г ну Муравленко и его коллегам, назначенным Правительством управляющим Юкоса г-ну Казакову, Иваненко и Голубеву 15% от средств, которые будут получены после завершения продажи Олигархами акций Юкоса — что должно было составить несколько миллиардов долларов США, и как ожидалось, произойдет к 2007 г. — в обмен на их помощь в получения контроля над Юкосом в ходе приватизации. Г-н Ходорковский и г-н Лебедев испытывали значительные трудности, решая как именно охарактеризовать подобные обещания по выплате таких огромных сумм в том виде, который бы устроил ведущего бухгалтера из PwC, американца по имени Дат Миллер.

53. Как г-н Ходорковский и г -н Лебедев подтвердили Дату Миллеру в ходе нашей комплексной проверки, «решение о предоставлении этой компенсационной выплаты обсуждалось и в общих чертах было в принципе согласовано во время периода приватизации Юкоса в 1995 и 1996 г.г. до того, как основные акционеры выиграли тендер по приватизации Юкоса». Другими словами, Олигархи пообещали сделать неправомерные платежи этим четырем людям в то время, когда они все еще являлись управляющими, назначенными Правительством или нанятыми Правительством, и которые курировали государственное предприятие. В проекте формы F1 лишь говорится, что эти четверо физических лиц «по договору имели право получить компенсационные выплаты от компаний Группы «МЕНАТЕП» за их участие в прошлом в создании и увеличении капитализации и инвестиционной привлекательности нашей компании». В проекте формы F-1, конечно, не поясняется, что эта выплата на сумму в несколько миллиардов долларов США представляла собой незаконный платеж в обмен на поддержку г-на Муравленко во время залогового аукциона.

54. Еще одним важным вопросом, который Олигархи должны были отразить в ходе подготовки формы F-1, является вопрос переводов акций в 1997 и 1998 гг. между подставными компаниями Олигархов, которые никогда не согласовывались с Министерством по антимонопольной политике. Я, равно как и мой руководитель, г-н Алексанян, придерживался мнения о том, что даже это ограниченное раскрытие информации представляло опасность для Юкоса и Олигархов. Поэтому мы предоставляли информации настолько мало, насколько это было возможно, даже нашим юристам и бухгалтерам. Например, фирм; Clifford Chance Piinder мы сообщили, что «в период с 1996 по 2000 гг. акции активно обращались на вторичном рынке ценных бумаг», прежде, чем компании HEL, YUL и VPL «приобрели контроль» над этими акциями в 2000 г. На самом же деле, они отнюдь не «интенсивно циркулировали на вторичном рынке ценных бумаг», но каждый шаг в цепочке сделок, осуществлялся по указанию Олигархов, был тщательно структурирован правовыми и финансовыми департаментами Юкоса и Банка «Менатеп» и осуществлялся сотрудниками РТТ, которые контролировали конкретные подставные компании.

55. Поэтому в нашем проекте «формы F -1», Рабочая группа по «Проекту Вояж» раскрыла информацию в двух заявлениях в отношении сделок после приватизации в 1997 и 1998 г.г, постаравшись при этом раскрыть как можно меньше в том, что касалось их истинной природы. Во-первых, мы предупреждали инвесторов о том; что «[е]сли Министерство по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства заключит, что мы приобрели или создали новую компанию, либо приобрели акции или активы в нарушение антимонопольного законодательства, это может повлечь административные санкции и потребовать продажи компании или иных активов, что может негативно повлиять на нашу стратегию приобретений и наши показатели деятельности». Во-вторых, мы указали, что «[у]спешное оспаривание сделок по передаче наших обыкновенных акций которые имели место после нашей приватизации, может привести к утрате или сокращению вашей инвестиции в наши [АДР] или обыкновенные акции. Ряд сделок по передаче обыкновенных акций в нашей компании, включая те, которые продаются в рамках настоящего предложения, имели место после того, как наша компания была приватизирована. Некоторые из таких сделок по передаче могли быть осуществлены в нарушение российского права».

56. Наконец я хотел бы отметить, что мы приостановили «Проект Вояж» в 2003 г. и бессрочно отложили подачу регистрационной формы F-1 в отношении АДР 3-го уровня. Поэтому единственными торгующимися АДР Юкоса были АДР 1 -го уровня, выпущенные в 2001 г. с заявлением по регистрационной форме F-6. которое раскрывало намного меньше информации и не упоминало деятельность Олигархов в 1995-1996 гг.

Разница между двумя «уровнями» АДР, по сути, состояла в том, что без подачи формы F -1 и полного завершения регистрации по 3-му уровню, мы не могли прямо привлекать капитал в Соединенных Штатах или продавать наши АДР на Нью-Йоркской фондовой бирже. Наши АДР 1 -го уровня могли покупаться и продаваться в США только на внебиржевом рынке.

57. Причиной которую публично привел г -н Ходорковский в качестве объяснения приостановки листинга АДР 3-го уровня стало то, что запланированное слияние с «Сибнефтью» усложнило обстоятельства нашей деятельности, и что это запланированное слияние «передвинет листинг Юкоса на Нью-Йоркской фондовой бирже с конца этого года на 2004 г». Это, впрочем был лишь удобный предлог. Втайне, г-н Ходорковский раскрыл моему коллеге, г-ну Шейко, в электронном письме от 20 февраля 2003 г, что настоящей причиной приостановки «Проекта Вояж» был правовой риск. Как он пояснил, «если юристы не подтвердят мне, что мои личные риски ограничены разумным сроком, я не буду подписывать 1форму F-1. ... Я об этом предупреждал». В этом же электронном письме г-н Ходорковский подчеркнул, что источником его страха был «американский крючок», имея ввиду под этим возможность уголовного преследования в США. Вскоре после этого 13 марта 2003 г.

г-н Малый и г-н Шейко представили г-ну Ходорковскому служебную записку, названную «Ответственность МБХ», и другую служебную записку под названием «Служебная записка Юкоса касательно ответственности директоров и должностные лиц», которая детально описывала уголовно-правовые и гражданско-правовые санкции, которым Олигархи могли подвергнуться в США. Совсем скоро после этого Олигархи остановили планы по листингу АДР 3 -го уровня.

58. Я не знаю, действительно ли г-н Ходорковский намеревался вернуться к идее листинга АДР 3 -го уровня в 2004 г., после слияния с Сибнефтью, или когда-либо после приостановки «Проекта Вояж» в начале 2003 г. Узнав, что мы не будем подавать форму F-1, однако, я подумал, что это было верным решением, учитывая значительное число незаконных, на мой взгляд, действий, в которых был замешан Юкос, а также высокий риск деприватизации На мой взгляд, попросту не было никакого разумного способа обосновать Правительству и российской общественности, помимо прочего, обещания заплатить г-ну Муравленко и его соратникам, возможно, несколько миллиардов долларов США за услуги, оказанные в связи с их контролем над Инвестиционным конкурсом и Инвестиционной программой, когда они еще были назначенными лицами и работниками Правительства, сговор при подаче заявок, к которому прибегли для победы на Залоговых аукционах 1995 и 1996 г.г., а также неполучение согласия от Министерства по антимонопольной политике в отношении тайных передач акций Юкоса между 1997 и 1998 гг.

V. СОКРЫТИЕ СРЕДСТВ ЮКОСА В ДВУХ ШТИХТИНГАХ («STICHTINGS»)

59.В 2003 г. Юкос подвергся серии уголовных расследований, связанных с уклонением от уплаты налогов. Г-н Лебедев был арестован в июле 2003 г., а г-н Ходорковский был арестован позже, в октябре 2003 г. В мае 2005 г. их обоих обвинили в уклонении от уплаты налогов и других преступлениях. В конце концов, Европейский суд по правам человека в двух отдельных решениях от 2011 и 2013 гг. пришел к выводу о том, что Олигархи действительно использовали российские и зарубежные подставные компании для уклонения от налогов на миллиарды долларов США, которые в ином случае Юкос должен был бы заплатить.

60. Российские налоговые органы начали накладывать аресты на активы Юкоса в 2004 г. для покрытия задолженности по неуплаченным налогам Юкоса. Официальная процедура банкротства была начата в 2006 г.

61. Вместо того, чтобы добровольно подчиниться попыткам российских налоговых органов удовлетворить налоговые обязательства, руководители Юкоса предпринимали усилия по созданию препятствий. Например, после получения инструкций от руководителей, было предложено в письме от 6 августа 2004 г., которое было подписано мной (так как я являлся главой юридического департамента на тот момент) чтобы налоговые органы изъяли и ликвидировали 34,5% акций ОАО «Сибнефть» («Сибнефть»), принадлежащих Юкосу в качестве средства удовлетворения своих непогашенных налоговых обязательств.

Я понимал и ожидал, что в конечном итоге это не будет приемлемым предложением (я даже предупредил об этом руководство), однако, учитывая, что акции «Сибнефти» принадлежащие Юкосу, были обременены спором о праве собственности. В частности сама «Сибнефть» оспаривала право собственности Юкоса на эти акции «Сибнефти» в ходе попытки развернуть наполовину исполненное соглашение о слиянии между двумя компаниями. Налоговые органы, естественно, отказались от нашего предложения принять акции «Сибнефти» которые были предметом спора, в счёт погашения налоговых обязательств Юкоса, как мы и ожидали.

62. Другое существенное решение руководства Юкоса, включая г-на Мизамора и трех других американских управляющих - г-на Стивена Зида, г-на Дэвида Годфри и г-на Даниеля Фельдмана, состояло в том, чтобы вывести некоторые активы Юкоса за пределы досягаемости российские налоговых органов. Эта операция включала создание в 2005 г. двух штихтингов («stichtings»). После этого г-н Мизамор, г-н Зиди,

г-н Годфри назначили себя директорами штихтингов («stichtings») и передали активы Юкоса, которые стоили миллиарды долларов США в штихтинги («stichtings»). В частности указанные активы включали в себя долю в размере 53,7% в литовской компании Mazeikiu Nafta, которая владела ценными нефтеперерабатывающими заводами, сетями нефтепроводов и терминалами сырой нефти на Балтийском море, которые мы приобрели в 2002г. Указанные активы также включали группу инжиниринговых и строительные компаний, именующихся John Brown Hydrocarbons и Davy Process Technology, базирующиеся в Лондоне, и долю в 49% в словацкой нефтетрубопроводной компании Transpetrol. Указанные активы были приобретены в 2001 и 2002 гг. соответственно.

63. Активы; переданные в штихтинги («stichtings»), также включали в себя компанию под названием «Brittany Assets Ltd», зарегистрированную на Британских Виргинских островах, которая, в свою очередь, владела многочисленными фиктивными компаниями, использовавшимися олигархами для уклонения от уплаты налогов посредством схемы трансфертного ценообразования с участием продаж нефти Юкоса.

Среди этих многочисленных компаний были компании «Фаргойл», «Ратибор» и «Эвойл», о которых шла речь в решениях Европейского суда по правам человека. Как установлено в этих решениях, соглашения по трансфертному ценообразованию с участием этих компаний было «явно направлено на уклонение от общих требований Налогового кодекса, который предполагает, что налогоплательщики торгуют по рыночным ценам». Когда штихтинги («stichtings») завладели правом собственности на Brittany Assets Ltd и её дочерние компании, таким образом, это позволило Олигархам и руководителям Юкоса сохранить контроль над миллиардами долларов США, составляющими выручку от уклонения от уплаты налогов. Я не могу точно сказать, сколько денег должно было остаться в этой структуре, но, возможно, в районе 7 миллиардов долларов США.

64. Я уехал из Российской Федерации и переехал в Англию в сентябре 2004г.. Таким образом я лично не был вовлечен в попытки руководства Юкоса вывести активы Юкоса в штихтинги («stichtings») для их защиты от российских налоговых органов, что, очевидно, началось в 2005 г. Однако по сообщениям в прессе, я наблюдал, как г-н Мизамор, г-н Зиди и г-н Годфри медленно ликвидировали эти активы По сообщениям Washington Post в 2006 г. «Юкос по существу сейчас представляет собой две компании: его российские активы находятся под контролем московского суда |который ввел процедуру банкротства Юкоса], а его иностранными активами владеют «штихтинги», которые планируют продать их, чтобы расплатиться с кредиторами.» Как сообщалось, в этой связи руководство Юкоса реализовало свои доли в Mazeikiu Nafta, в 2006 году, а также свои доли в Transpetrol в 2009 г.

65. В октябре 2015 г. я с интересом узнал о том, что в ходе судебного разбирательства, которое произошло между руководством Юкоса, г-н Даниель Фельдман «слил» несколько письменных протоколов, составленных двумя штихтингами («stichtings») в период с 2008 по 2011 гг. Указанные протоколы показали мне, каким образом использовался вырученный доход от продажи Mazeikiu Nafta и Transpetrol. Как видно, эти доходы в основном были направлены штихтингам («stichtings») Олигархов, вместо того, чтобы использовать их для удовлетворения требований каких-либо других кредиторов или акционеров Юкоса.

66. Самым примечательным аспектом этих протоколов является тот факт, что одним из директоров «stichtings» был Тим Осборн, который также являлся главой нефтяной компании Олигархов GML в Гибралтаре. Как он объяснил, в протоколе компании Stichting Administratickantoor Yukos International от 18 марта 2008 г., он «присоединился к Фонду в качестве представителя «Moravel (т.е. кредитор)». Речь идёт о задолженности Юкоса, как аффилированной стороны, перед Moral Investment Ltd., которая полностью принадлежала компании GML, по кредиту стоимостью 1,6 млрд, долларов США. Примечательно, что представители никаких других кредиторов не были включены в состав Советов директоров ни одного из штихтингов («stichtings»), по крайней мере, согласно ставшим общеизвестными протоколам. Как объяснялось в протоколе от 18 марта 2008 г, директора штихтингов («stichtings») одобрили выплату «долга НК Юкос перед Moravel». На следующем заседанием совета директоров штихтингов («stichtings»). состоявшемся 11 декабря 2008 г, Дэвид Годфрей отметил, что штихтинги («stichtings») «добровольно вернули GML сумму 850 миллионов долларов США», эти средства неизбежно должны были попасть напрямую к Олигархам. Нет никаких указаний на то, что другие кредиторы Юкоса когда- либо получили какую-либо часть этих средств. Например, управляющие Юкоса, стоящие за штихтингами («stichtings»), не выплатили 472,8 миллионов долларов США, которые Юкос был должен PNB Paribas и другим нероссийским банкам, даже после судебных процессов в английских и голландских судах.

67. В добавление к привилегированному отношению, оказанному Олигархами путем выплаты в пользу GML (через Moravel) до выплаты каким-либо иным кредиторам, другие важные документы которые были «слиты» Дэниэлом Фельдманом, также показывали, что Олигархи продолжали участвовать в управлении штихтингами («stichtings») и бывшими активами Юкоса, которые, прежде всего, контролировались г-ном Мизамором и другими высшими должностными лицами Юкоса. Одним из таких документов является письмо от г-на Осборна в адрес г- на Мизамора в 2011 г., которое обе стороны судебного разбирательства (т.е. и г-н Фельдман и юристы штихтингов («stichtings»)) описывают в своих документах как «Письмо GML».

68. В этом письме г-н Осборн объясняет, что «GML в качестве бонусного пула («Пул») предоставит 10% от всех средств, полученных от Yukos Finance и Stitching Administratiekantoor Yukos International. Во избежание сомнений я подтверждаю, что пул будет включать в себя денежные средства, полученные через «Veteran» в том размере, в котором они поступят в GML через Yukos Universal Ltd., и не будут удерживаться в Veteran для [неразборчиво] целей компании Veteran». Г-н Осборн также заявляет следующее: «Мы полагаем, что средства Пула должны быть распределены следующим образом: 32.5% Вам [Брюсу Мизамору]. 32.5% Дейву [Годфрею]. 20% Стиву [Tиди]. 7.5% Майклу [де Гилленшмидту], и 7.5% Марку [Фляйшману]. В качестве контекста, г-н Осборн напоминает г-ну Мизамору, что эти договоренности должны быть сделаны в соответствии с «различными обсуждениями с Михаилом Брудно, и со мной». Позднее, в другом электронном сообщении, обнародованном в связанном судебным разбирательством с участием штихтингов («stichtings»), г-н Леонид Невзлин и его помощник, г-н Эрик Вольф, судя по всему, были скопированы (сориентированы?) на переписку в отношении переговоров по поводу распоряжения активми штихтингов («stichtings»). Таким образом, вместо того, чтобы действовать от его имени через доверительных управляющих на Гернси, которые якобы владеют и контролируют GML от его имени, получается, что г-н Невзлин напрямую вмешивался в управление GML.

69. Эта переписка, которая стала общедоступной после подачи ее в федеральные суды США, таким образом, подтверждает, что и г-н Михаил Брудно, и г-н Леонид Невзлин, и, предположительно, другие Олигархи, продолжают напрямую участвовать в управлении GML. С помощью г-на Осборна Олигархи также продолжают вести дела с г-м Мизамором; г-ном Годфреем и другими управляющими Юкоса, чтобы обеспечить Олигархам выгоду от ликвидации оставшиеся активов Юкоса, которыми владеют «stichtings».

70. Мне известно, что миноритарные акционеры оспаривают данные схемы распределения.

VI. МОЙ ОБМЕН РЕПЛИКАМИ С Г-М ХОДОРКОВСКИМ В ПРЕССЕ

70. С 2010 г. у меня было два публичных разногласия с г-ном Ходорковским, которые были освещены в опубликованных интервью и статьях. Первый из этих случаев произошел в 2010 г. и был связан с тем, говорили ли в действительности юристы Юкоса г-ну Ходорковскому о том, что все схемы Олигархов соответствовали закону. Второе разногласие возникло в 2016 г., и было связано с тем, что являлся ли Залоговый аукцион в отношении акций Юкоса в действительности незаконным. Заявления, которые я делаю в настоящих свидетельских показаниях, отражают те заявления, что я сделал публично, и которые я привожу ниже.

71. Первое разногласие связано с многочисленными юридическими заключениями, которые г-н Алексанян и я готовили для Юкоса во время нашей работы в компании. До 2003 г., документы, которые хранились у меня и г-на Алексаняна, как и те, что хранились в административном и других департаментах, которые мы консультировали, включали сотни юридических заключений по широкому кругу тем, которые Олигархи поручили нам подготовить за все эти годы. В ходе того периода, когда я работал на Юкос, г-н Ходорковский ввел практику: постоянно запрашивать юридические заключения по большинству сложных сделок, которые заключались в связи с уклонением от налоговых обязательств, размыванием акций и другими агрессивными инвестиционными стратегиями. В каждое из моих заключений я в качестве предосторожности включал оговорки и предупреждения касательно правовых последствий и потенциальных уголовных санкций связанных с инвестиционными стратегиями Олигархов. Стандартная оговорка гласила, что «официальный подход налоговых органов к агрессивным схемам оптимизации непостоянен и может быть изменен ввиду изменений в политике». Согласно политике г-на Ходорковского, мы никогда не должны были советовать не предпринимать определенное действие, но скорее указывать правовые риски, связанные с таким действием, оставляя за руководством право оценить такие риски. Приведу всего один пример: в меморандуме, который я составил для г-на Алексаняна в отношении выплаты вознаграждений работникам через дочерние компании, находящиеся на Кипре, я предупреждал, что «гражданско-правовые и налоговые риски, после реализации любой [такой] схемы, будут систематичны и неизбежны».

72. В августе 2010 г., все еще находясь в тюрьме, г-н Ходорковский дал интервью немецкому еженедельному журналу «Der Spiegel», где он фактически попытался оправдать всю свою вину в совершении преступного уклонения от уплаты налогов, обвинением законов в двусмысленности, и предположением о том, что его юридические консультанты в Юкосе и нанятый им адвокат недвусмысленно одобряли его налоговые стратегии того периода. Он намекал, что ничего незаконного не делал, и что Правительство преследовало его на основании правовых теорий, который никто не мог предугадать.

73. Позднее в том же месяце, в статье для газеты «Ведомости», г-жа Светлана Бахмина и я решительно оспорили ревизионистскую историю г-на Ходорковского. Как объяснялось в моей статье, как штатные юридические консультанты Юкоса, так и внешний адвокат всегда говорили Олигархам, что законные стратегии по налоговой оптимизации «должны иметь под собой реальную хозяйственную цель и осуществляться исключительно в рамках нормальной хозяйственной деятельности, а не быть искусственно созданными для оптимизации налогов». Оффшорные и российские схемы налоговой оптимизации Олигархов обычно не имели никакого экономического содержания в принципе, что создавало очевидные правовые риски, и г-н Ходорковский был об этом предупрежден. Хотя моя статья в «Ведомостях» касалась конкретно налоговой оптимизации, сходные риски существовали и в отношении многих притворных сделок, которые использовали Олигархи. Таким образом, я по прежнему возмущен попыткой г-на Ходорковского уклониться от всей вины за свое преследование с помощью предположения о том, что его юридические консультанты и внешний консультант всегда одобряли его схемы. В действительности, мы подробно описывали риски, а он принимал решение пойти на них.

74. Из множества юридических заключений, которые подготовили я и г-н Алексанян за эти годы, осталось немного. И причина состоит в том, что вскоре после ареста г на Ходорковского в октябре 2003 г.. Олигархи приказали нам уничтожить наши юридические заключения, как и бессчетное количество других документов. Этот процесс уничтожения длился несколько недель, и в нём участвовало множество сотрудников Юкоса. В число уничтоженные документов входили документы которые хранились в правовом департаменте и других департаментах, которые мы консультировали. Электронная система тоже была подчищена, в том числе путем удаления и замены всех жестких дисков. Потом была введена политика, требовавшая периодического удаления множества категорий документов, включая наши правовые заключения. Ничего подобного не существовало до 2003 г. Эти политики выполнялись вплоть до того, как я покинул Юкос в конце 2004 г.

75. Второе разногласие, которое возникло у меня с г-м Ходорковским. произошло в марте 2016 г., спустя два года после того как его выпустили из тюрьмы. 26 марта 2016 г. г-н Ходорковский написал на своей странице в Fасebook, что залоговый аукцион в отношении акций Юкоса был «нечестным», но в действительности соответствовал «законам, существовавшим в то время», потому что другие синдикаты Олигархов использовали, по сути, идентичные средства для получения активов от Правительства Российской Федерации в 1995 и 1996 гг. Я ответил спустя два дня. В статье, опубликованной в «РосБизнесКонсалтинге» в которой категорически не согласился с предположением г-на Ходорковского о том, что то, что делали Олигархи, было законным. Как я отметил, «мантра» г- на Ходорковского о том, что «все было по закону» должна действовать только на людей, уже совсем не желающих разобраться в предмете». В действительности, если то, что делали Олигархи было законно, тогда зачем г-н Кагаловский сказал журналистам в 1996 г., что «нет никакой связи между «Монблан» и «Менатеп». Они - разные организации»? Почему Олигархи боялись открыть правду общественности? Почему г-н Лебедев сообщил юристам из Akin Gump LLP и Clifford Chance LLP в 2002 г., что Олигархи приобрели акции Юкоса исключительно «у независимых сторон, например от Daiwa и Standard Bank»? Зачем человеку, который действовал законно, бояться рассказывать правду своим собственным юристам? И какова была цель огромных платежей через оффшорные компании менеджерам Юкоса, назначенным Правительством г-ну Муравленко, г-ну Казакову, г-ну Иваненко и г-ну Голубеву, которые помогали Олигархам выиграть Инвестиционный конкурс в обход инвестиционных обязательств? Как отметил один из юристов Clifford Chance LLP во время работы по «Проекту Вояж»: «Никто просто так не отдает 1 миллиард долларов США, даже если у него уже есть 8 миллиардов долларов США».

76. Что касается предположения г-на Ходорковского о том, что его действия были приемлемыми, потому что другие Олигархи также использовали мошенничество и коррупцию для приобретения своих богатств в 1990-е годы, то это какая-то бессмыслица. Как я указал в своей статье для РосБизнесКонсалтинга: «подобное утверждение ... не выдерживает даже слабейшей юридической критики, поскольку из него следует, что и за убийства сажать не надо, поскольку едва ли ловят больше, чем одного убийцу из трех ».

ДМИТРИЙ ГОЛОЛОБОВ

Подписано в г.Лондон, Соединенное Королевство, июнь 2016 г.