Симптомы короны не спутаешь с обычным ОРВИ
16 Апреля 2020

• Версия для печати

Я пообщался с человеком. На третий день я был болен.

И сразу было понятно, что это не обычное ОРВИ.

В начале поста я переболел ОРВИ. В течение недели был сильнейший насморк, чихал, была небольшая температура. Через неделю я выздоровел, а спустя неделю опять новое заболевание. Симптомы отличались от предыдущей простуды: поднялась температура до 39 °C, начался сильный озноб и кашель. По ночам трясло так, что не мог согреться. Было обильное потоотделение, вся одежда и белье промокало. Сильная ломота в костях, которая не дает уснуть. Нарушилось обоняние, что не чувствуешь вкуса и запаха. Насморка нет. Во рту и в носу сильно пересыхает. В первый день приехала «скорая», взяли тест на COVID-19, послушали легкие — всё было чисто. На третий день опять приехала «скорая», послушали легкие, и опять всё чисто. На пятый день пришел положительный тест, приехала «скорая», послушали легкие и высказали подозрение на воспаление легких. Меня забрали в больницу.

Чиновники рапортуют о полной готовности российской медицины к борьбе с заболеванием. С чем столкнулись Вы во время госпитализации?

После того как с помощью теста у больного выявляют вирус, «скорая помощь» развозит людей по больницам Москвы, согласно указанию диспетчера, который контактирует с оперативным штабом по COVID-19. У меня московская прописка и полис москвича. Меня распределили в больницу в Царицыно, как оказалось позже — это Центр реабилитации инвалидов с тяжелыми формами ДЦП, 3-я Радиальная улица, дом 6, стр. 1.

«Скорая», которая меня забрала, попала в автомобильный затор, состоящий из таких же машин «неотложек». Ожидание длилось полтора часа. В «скорой» было очень душно, но выходить было нельзя. Врачи были в защитных костюмах. Духота была столь сильной, что у медицинских работников запотели все очки. Пообщался я немного с врачом. Он первый раз в такой бригаде, до этого он работал с бомжами на улице.

При поступлении в больницу у меня забрали паспорт и полис, а также верхнюю одежду. Видимо, это было связано со случаями, когда пациенты сбегали, о чем писали в СМИ, и поэтому врачи стали забирать вещи и документы. Палата была на четыре человека. В течение часа она полностью заполнилась такими же коронавирусными больными. Пришел врач. Он меня послушал, осмотрел, опросил о моих прежних заболеваниях и стал прямо при мне связываться с другим врачом. Видать, главврачом или его замом. По телефону стал говорить:

«Зачем вы таких больных (как я) везете в эту больницу? У нас нет ни лекарств, ни оборудования, чтобы их лечить и оказывать какую-либо первую помощь».

Как я понял, они только сегодня стали принимать больных с «ковидом» в легкой форме, а до этого принимали только с подозрениями.

В палате было очень холодно: я сидел в свитере, в теплых брюках и замерз. Я понял, что если останусь здесь на ночь с воспалением легких, то утром может произойти что-то нехорошее. Я стал требовать, чтобы меня перевели в другую больницу, где мне в случае чего смогут оказать первую помощь. Нам вместо градусников выдали небольшой приборчик для замера уровня кислорода в крови. Его надеваешь на палец, и он показывает процент содержания кислорода. Сказали: «Как будет ниже 95%, так вызывайте нас». Вот это всё, что нам выдали вместо таблеток, градусников и какого-то обследования.

У меня начался приступ кашля, почти безостановочно. Родственники связались с главврачом этой больницы. Просили перевести меня в профильный стационар, где займутся моим обследованием и лечением. Через 4 часа за мной наконец-таки приехала «скорая», мне вернули верхнюю одежду и с комментариями: «как Вы могли сюда вообще попасть?» и «кто Вас сюда привез?» меня посадили в «скорую» и отвезли в Коммунарку.

В больнице на Коммунарке я оказался в половине десятого вечера. Там в вялотекущем режиме меня начали обследовать и брать анализы. В основном приходилось сидеть и долго чего-то ждать. Больных вообще не поступало. Со мной рядом в приемной сидел дедушка, 83 года. Он говорит:

«Сижу вот уже более двух часов. Привезли меня с положительным тестом. Как я заболел — не знаю».

В общем, в палату я уже попал в полвторого ночи, то есть просидел я, получается, где-то четыре часа.

Палата двухместная, мой сосед уже спал. Разместился я с надеждой на то, что утром придет врач и меня начнут лечить. В этом меня заверил медбрат, который меня размещал. Он сообщил, что врач будет в 7 утра. Но утром никакого врача не было. Мой лечащий врач появился только где-то в час дня. Как оказалось, врач один на всё отделение, зовут ее Ольга Серафимовна. Она меня послушала и поставила диагноз — левостороннее воспаление легких. Я просил сообщить результаты компьютерной томографии, на что мне врач сказала, что ей некогда читать мою карту болезни и изучать результаты анализов, всё лечение будет завтра, когда она прочитает и изучит мою карту. Я, конечно, был ошарашен таким подходом.

В это время стали появляться публикации в средствах массовой информации о том, что я заболел коронавирусом. Аналогично и о болезни моего соседа также было известно в интернете. Мое предположение, что это медицинские работники «сливают» списки заболевших, а журналисты по фамилии добывают информацию о пациенте из интернета. Мой сосед поступил на день раньше, тоже с пневмонией и положительным тестом. За неимением палаты, он ночевал на диване (на кушетке) в приемной комнате, и только на следующий день его разместили в палате.

Соседу назначили лечение антибиотиками еще в поликлинике, когда он ожидал результаты своего теста. При поступлении в Коммунарку дежурный врач «скорой» запретил ему принимать лекарства. Но через день лечащий врач сказал продолжать принимать эти антибиотики. В общем, такая вот неразбериха: один врач говорит — принимайте, другой — не принимайте.

К вечеру того же дня у меня поднялась температура 38 °C и выше. Лечения никакого нет. Я в 17:30 вызвал дежурного врача — врача нет. Медсестрам напоминал каждый час: «Позовите врача». На кнопки экстренного вызова реагировали от 5 до 15 минут. Врач пришел в 21:30 (то есть в полдесятого вечера) — это спустя тоже 4 часа. Выслушал меня и, недовольный, что я его зря беспокоил, ушел по моей просьбе посмотреть карту и результаты КТ. Пришел он через 5 минут с извинениями, что «у Вас двухсторонняя пневмония по результатам КТ, сейчас срочно начнем лечение, а почему Ваш лечащий врач не назначил лечение еще утром и не посмотрел КТ, я не знаю, это на ее совести».

Дежурный врач мне сообщил, что здесь персонал приходит на один день — отработал и ушел. Больше не появляется. Я попросил еще вызвать хирурга, чтобы он смог меня осмотреть, так как меня беспокоили почки. Хирург пришел быстро, тоже извинился от всего персонала больницы и пообещал строго поговорить с лечащим врачом, чтобы она впредь была внимательна. Так началось мое лечение в Коммунарке.

Больница была комфортная, всё новое, кормили пять раз в день. Выходить из палаты было строго запрещено. Среди персонала стали появляться волонтеры — студенты разных медицинских курсов Первого и Второго медицинских институтов. Они выполняли роль медсестер. У одного из них я стал наводить справки о том, почему здесь волонтеры, что они тут делают? Он ответил мне, что ректор их института сообщил:

«Если вы хотите поступить на следующий курс без экзаменов, тогда отправляйтесь волонтерами в больницу».

В этот же день поступил в Коммунарку и третий человек из нашей компании, с которым мы все вместе общались в день инфицирования. Он 7 часов прождал в приемной, прежде чем попал в палату.

На следующий день мой лечащий врач мне сообщила официально, что у меня двухсторонняя пневмония, но результаты анализа крови и мочи она не видела:

«Они потерялись, будем брать новые».

Медсестер уже нет, только одни волонтеры. На тревожную кнопку реагировали по 20 минут.

В тот день в больницу приехал Президент Российской Федерации. К вечеру удалось вызвать зав. отделением. Я рассказал ему о своем обследовании и лечении, и он в шоке вышел, пообещав завтра провести полное обследование и назначить правильное лечение. После пришли три студента-волонтера, которые упражнялись в опыте, как взять у меня тест на коронавирус. Мне удвоили дозу антибиотиков и назначили дополнительно капельницы с витаминами. На следующее утро у меня наконец-таки взяли повторно анализы и повели в сопровождении волонтеров делать УЗИ органов.

На четвертый день моего пребывания пришел еще один положительный тест на коронавирус, который у меня взяли при поступлении в больницу. Приходил зам. главврача, а после его ухода случилось чрезвычайное происшествие.

Как я узнал позже у медсестры, студенты-волонтеры перепутали жидкости во флаконах и вместо глюкозы поставили мне капельницу с новокаином. Прокапали одну треть флакона, и я почувствовал, что у меня начинает расплываться в глазах. Я быстро перекрыл капельницу и нажал на тревожную кнопку.

Дальше еще хуже: не хватало кислорода, я задыхался и у меня начало останавливаться сердце. Прибежала медсестра, и меня стали как-то откачивать. Врача боялись, по-видимому, вызывать, или его не было. В таком состоянии я ничего не осознавал. Принесли другой флакон и стали капать мне, как они сказали, щелочь, которая улучшит мое состояние. Давали мне пить сладкий чай, воду, махали веером, говорили: «Сейчас от щелочи, которая капает, станет лучше».

Но мне лучше не становилось, очень жуткое состояние было минут двадцать. Когда я уже потом впоследствии отошел и встал с кровати, оказалось, что эту щелочь просто капали не в меня, а в мой матрац — он был весь мокрый, вся эта жидкость проливалась мимо моей руки и текла под меня. А медсестра удивлялась, почему мне не становилось все лучше. Вот и выяснилось.

Сказали: «Хорошо, что ты успел перекрыть капельницу и нас вызвать». Пришли на вызов два врача. Спросили, что случилось. После моего рассказа сказали, что такого вообще не может быть, чтобы перепутали и накапали вам новокаин. Удалились для разборок. Весь день приходила медсестра и переживала, что в ее дежурство такое случилось. «Наверное, — говорила, — меня уволят». Больше я ее не видел.

В меня волонтеры чуть не залили вот эту аминокапроновую кислоту в вену. При такой дозе она вызывает обильные внутренние кровотечения. Только по моему твердому настоянию уточнить у лечащего врача, они пришли, извинились и отменили.

Хочу сказать, что за время лечения было еще много отрицательных моментов. Например, забывали капать антибиотик и вспоминали только вечером; упражнения волонтеров в установке катетера — с первого раза у них не получалось, в установке капельницы — с первого раза иголкой в вену не попадали. Катетеры мне вообще ставили 5–6 раз и постоянно их перестанавливали, потому что от них происходили гематомы. В результате от неправильной установки у меня опухала рука.

Медсестры вообще перестали дежурить. Перед выпиской дежурили уже волонтеры и выписывали тоже они. На днях сильно радовались, когда первый раз в жизни смогли установить катетер, залив кровью всю кровать и свои средства защиты. Выписали меня на 11-й день с диагнозом «двухсторонняя пневмония в положительной динамике». Выписал меня, на удивление, врач травматолог-ортопед. Фамилию лечащего врача мне выяснить так и не удалось.

На сегодняшний день я лечусь дома: пью антибиотики и сижу на карантине. Моя семья — жена и дети — перенесли COVID-19 в легкой форме, без воспаления легких, и им не пришлось госпитализироваться. Так же было и в семье моего соседа по палате — жена и ребенок у него перенесли COVID-19 без осложнений. Тоже удивление: у меня получилась вот такая тяжелая форма, а у них вообще просто, без каких-либо последствий и отклонений. Им тоже сделали КТ — ни у жены, ни у детей, ни у кого ничего не обнаружено.

А симптомы у них были?

Симптомы были. У жены два дня была температура 38 °C, кашель. А у детей была температура где-то 37,5 °C. Они потели два-три дня и тоже был небольшой кашель. Всех их обследовали. Слава Богу, живы-здоровы.

Есть ли какой-то духовный смысл в этой эпидемии, или ее стоит принимать как слепое явление стихии?

Нам всем известна одна из книг Ветхого Завета — «Книга Иова». В ней описывается благочестивая жизнь Иова и его семьи. Они живут в достатке и почитают Господа. Он совершает ежедневные жертвоприношения за грехи детей, говоря: «Егда како сынове мои в разуме своем зло помыслиша к Богу», то есть не за плохие поступки, а за греховные мысли, так как в поступках они были благочестивы.

И вот в один прекрасный день, не предвещавший ничего худого, Бог всё имение Иова передает в руки диавола для испытания веры. Сам Господь характеризует Иова как самого праведного человека на земле. И вот в первый день он потерял всё свое имение и всех родных. Во второй день его постигла страшная гнойная проказа — он сидел на краю города и собирал куском черепицы гной со своего тела со словами:

«Аще благая прияхом от руки Господня, злаго не стерпим ли».

Трудно, конечно, представить всех моральных и физических страданий Иова и сравнить их с нынешним временем, но аналогия есть.

Сегодняшний финансовый кризис и пандемия вируса — это напоминание в легкой форме времени библейской истории, случившейся с праведным Иовом

Источник