Импорт предпочтительнее
29 Декабря 2004

• Версия для печати

Есть еще один промежуточный итог украинских событий: он разделил аморфную и ненужную кремлевской чиновной власти российскую политическую тусовку на тех, кто однозначно радуется провалу Кремля в Украине, и тех, кто очень переживает за Кремль.

Кремлю традиционно не нужна поддержка никаких активных политических сил, там считают, что в любом случае "сами разберутся", тем более что для публичных дискуссий специально оттренированы человека аж три, все как на подбор типа Геннадия Гудкова - острословы, изящных манер мужчины, и фигурой хороши. Телезрители в восторге.

Либеральная оппозиция власти оформилась сразу же, как проиграла выборы в Госдуму. А клуб друзей Кремля оформляется сейчас. Он состоит из патриотов, даже не мечтающих попасть ни в парламент, ни даже в приемную приемной исполнительной власти. Это болельщики - безбилетники, которые, сидя на заборе, вдали от стадиона, размахивают чем-то очень милым сердцу и стараются привлечь внимание симпатичных чиновников, отвечающих за политику России...

Юрий Крупнов "Украина получила оккупационную демократию"

"Главный итог переголосования второго тура президентских выборов состоит в том, что Украина сама себя поставила в один ряд с Грузией, Афганистаном, Косово и Ираком. Напомним, что в Грузии, Афганистане и Косово признанные Западом «демократические выборы» уже состоялись в 2004 году, а в оккупированном и воюющем Ираке «самые демократические выборы в мире» состоятся через месяц.

Что это за ряд? Это страны, которые по разным причинам оказались не в состоянии быть независимыми и суверенными. В каждой из этих стран самодостаточные выборы не получились, поэтому новая власть в них ставилась силой, но маскировалось симуляцией демократических выборов, а старая власть сбрасывалась также силой, но уже без особой маскировки. То есть, это страны, в которых через вмешательство извне была инсталлирована оккупационная демократия.

В американской политологии подобные хорошо организованные метаморфозы, совершаемые посредством военных или парамилитарных действий (типа «бархатных революций»), традиционно описываются абсолютно технологическим понятием смены режима — Regime change (см., например, описание основных случаев смены режима в газете The Christian Science Monitor).

Речь идёт фактически о государственном перевороте, но «смена режима» отличается тем, что переворот этот осуществляется, во-первых, с опорой на действие извне, а, во-вторых, с изначально организованной международной системой признания и легитимизации переворота. То есть, если при «обычном» госперевороте международного признания и легитимизации ищут, то при смене режима по-американски уже сам успех переворота является причиной и достаточным основанием его признания и легитимизации.

Технология Regime change за 50 лет своей истории претерпела серьезные изменения и стала поразительно многообразной. Если раньше «смена режима» чаще всего была результатом грубого десантирования американских морпехов (Гренада, Панама и т.д.), то теперь госперевороты осуществляются всё более и более изящным образом.

Вспомним грузинскую «революцию роз», когда толпа во главе с одетыми в гражданское «активистами» физически выдавила прежнюю власть, выгнав Шеварднадзе и его окружение из здания парламента. В учебники политологии войдут и действия украинских «померанчевых», которые вместе с главами западных государств, международными и неправительственными организациями фактически вынудили высшие органы власти Украины пойти на откровенно антиконституционные и антиправовые решения.

Целью смены режима, как технологии, является не только перехват суверенитета страны и протезирование власти извне (это всё в большей степени является средством), а организация управляемых квазинациональных государств, фиктивных Nation states — или, опять же, в принятой у англо-саксов терминологии — нациостроительство или «нацибилдинг» (Nation-building).

Для транснациональной глобальной гегемонии, выступающей в виде гиперимперии США, создание такого рода «наций» означает всего лишь производство своего рода «строительных кирпичей», из которых и складывается единое управляемое пространство, единая «мировая либеральная империя».

Ключевым признаком свершившегося в Украине перехода к оккупационной демократии стало уже то, как открыто вмешались во внутренние дела Украины ОБСЕ и ПАСЕ после второго тура, поскольку его победителем оказался неугодный Западу Янукович, и как они же немедленно и с восторгом признали итоги переголосования, когда победителем вышел Ющенко. Причём, ПАСЕ начала называть Ющенко президентом ещё до решения ЦИК Украины.

Оккупационный характер прошедшего в Украине переголосования вытекает и из такого потрясающего (если вдуматься) факта — в стране было более 10 тысяч только официальных наблюдателей за выборами президента от международных организаций и иностранных государств. Для сравнения — на предыдущих президентских выборах в 1999 году таких наблюдателей было в пределах 1 тысячи. Если этот десант чужих надсмотрщиков не является классическим элементом оккупационных мероприятий, то что тогда оккупация?

Не случайно за три дня до переголосования на встрече с представителями дипкорпуса не мог не высказаться про эту «армию» и сам Виктор Ющенко, который поблагодарил иностранных дипломатов за содействие в организации «беспрецедентного количества международных наблюдателей на выборах 26 декабря» и заверил: «Это последние президентские выборы, на которые приедет столько международных наблюдателей». Он пообещал, что на следующих выборах украинцы больше не будут нуждаться в таком пристальном контроле за соблюдением избирательного законодательства со стороны иностранных партнёров.

Это вполне вероятно — но не потому, что, как разъяснил Ющенко, украинцы, мол, к тому времени научатся уважать избирательное законодательство и доверять национальным наблюдателям, а потому, что он и его иностранные партнёры уверены в том, что эта смена режима в обозримом для Украины будущем будет последней.

Что такое реальный суверенитет государства в отношении собственных избирательных процедур, можно наглядно представить из выступления заместителя официального представителя Госдепартамента США Эдама Эрли, который в ответ на замечание президента России на пресс-конференции 23 декабря об американских выборах («Вы что, считаете, что избирательная система США лишена всяких изъянов? Что, нужно напомнить, как проходили выборы, что ли, те или другие в Штатах?..») заявил, что все вопросы по проведению выборов в США являются внутренним делом Соединенных Штатов: «Если и имеется обеспокоенность в отношении американских выборов, то эти обеспокоенности могут быть сняты через процесс в самих США... То, что думают другие о наших выборах, это их дело».

Что из всего этого следует для России?

То, что Россия должна относиться к Украине (как и к Грузии, Афганистану, Косово и Ираку) как к несостоявшемуся или неудавшемуся государству, т.е. к стране, которая оказалась неспособной к независимому воспроизводству власти, не сумела удержать свой суверенитет.

Опять же, речь идёт о достаточно старом понятии англо-саксонской военно-дипломатической практики и правовой мысли — «несостоявшаяся», «неудавшаяся» или просто «разваливающаяся» страна («failed» or «failing» state).

Все характерные признаки такого несостоявшегося государства в Украине налицо: крайне ослабленная, раздробленная госвласть, фактическая децентрализация страны, огромное влияние криминала, неуправляемость силовых структур, отсутствие нормального функционирования транспортных инфраструктур и промышленности.

Другим таким же несостоявшимся государством является Грузия, власти которой открыто «поставлены на довольствие» правительством США и влиятельными неправительственными кругами Запада (о чём, кстати, также упомянул Владимир Путин 23 декабря, обращаясь к грузинскому журналисту: «Вы так сказали: «...не только грузинского руководства, но и всего Запада», — вы так сразу слепили всё грузинское руководство с Западом. Не потому ли, что оно зарплату получает от Сороса?»).

Таким образом, Российская Федерация очень быстрыми темпами оказывается в окружении таких вот несостоявшихся государств с оккупационной демократией. Как ни парадоксально, это открывает Москве новые возможности для активных действий на постсоветском пространстве. И здесь не грех воспользоваться уже отработанной американской теорией и методологией и всерьёз поставить вопрос о российской «донорской помощи» этим государствам по восстановлению их утраченного суверенитета".

ИА "Росбалт" 28.12.04