Двигаться вперед - значит быть «против». Часть III
18 Мая 2004

• Версия для печати

- Феномен «против всех» - это какой-то странный предмет, вроде меда у Вини-Пуха: «вот только он есть, как его сразу нет». Настал день выборов, проголосовали «против всех», наделали переполоха, и растворились, как ежик в тумане… Политика все-таки вещь осязаемая, а не виртуальная. В таком ракурсе к проблеме голосования «против всех» тебе подходить не приходилось?...

- Вопрос в самую точку. Если не обнажить специфику идейно-политического содержания голосования «против всех», отличающую его от других протестно-оппозиционных настроений, то разобраться в объективном предназначении и политических перспективах этого феномена действительно весьма сложно. Начну с главного.

Голосование «против всех» находится за пределами традиционной партийной логики. Вообще все партии, какой бы ориентации они ни придерживались, нацелены на борьбу за власть. Если не в целом, так хотя бы за какой-нибудь ее сектор или мандат. Тот же Лимонов, не говоря уже о Хакамаде, вовсе не прочь поучаствовать в формировании властных структур, обзавестись депутатскими, а то и президентскими полномочиями. Хрестоматийные понятия демократической оппозиции даже обязывают их к этому.

У голосования «против всех» совершенно иная парадигма, чем у голосования «за». Это не борьба за власть, за мандаты, кресла и посты, а борьба с властью, против её генетических пороков, вроде мздоимства, карьеризма, показухи. Здесь речь не идет о формировании партийных структур, выработке программных установок и платформ. Этого добра хватает в избытке. Что ни партия, то грандиозный проект обеспечения вселенского благополучения.

На базе голосования «против всех» складывается совершенно новый фактор общественного воздействия на власть. В условиях нарастающего системного политического кризиса массовое общественное сознание интуитивно нащупало совершенно правильный путь - власть, какая бы она ни была, должна постоянно находиться не только под партийно-оппозиционным, но ещё и под мощным общественно-политическим прессингом.

Во всех демократических государствах народ считается суверенным носителем верховной власти. Так гласят Конституции. Но на самом деле это суверенное право в условиях демократии всегда осуществляется через посредников. В одних случаях властные полномочия делегируются им напрямую, так выбирают президентов, в других - через представительные органы власти - парламенты и законодательные собрания.

Роль промежуточного звена в борьбе за властные полномочия играет партийно-политическая система. В результате, даже в самых развитых демократиях возможности непосредственного обеспечения верховного властного суверенитета граждан остаются формальными. Хотя на самом деле потребность в инструменте прямого воздействия на власть всё чаще дает о себе знать.

Сейчас мы подошли к мысли, оглашение которой, боюсь, очень многими может быть воспринято как сугубо эпатажная выходка: на смену политическому проекту «Демократия» идет политический проект «Анархия». Причем, не только в российском, но и в глобальном геополитическом масштабе. Во всяком случае, нарастающее движение антиглобалистов свидетельствует именно об этом.

Принято считать, что «анархия» абсолютно деструктивная сила, способная только дезорганизовать общество, но не в коем случае не консолидировать его. На самом деле и исторически, и политически, не говоря уже о том, что теоретически, это совершенно не так. Именно в анархии реализуется верховный властный суверенитет народа, именно в этом смысле анархия - «мать порядка», потому что ставит уполномоченных исполнителей воли народа, - президентов, мэров, депутатов, под жесточайший контроль.

С анархической точки зрения, если отвлечься от ее окарикатуренной версии, власти, заведомо заслуживающей доверия, нет и быть не может. Власть в любой своей форме или виде, в конечном итоге всегда инструмент корысти и насилия. На этот генетический порок власти указал в свое время еще Аристотель.

Однако с приходом демократии почему-то стали считать, что этот порок удалось преодолеть. Отнюдь, как любил говорить один из основоположников российских либерально-демократических реформ Егор Гайдар. Ему и его сподвижникам удалось со всей очевидностью и неопровержимостью доказать обратное - демократия, успешно решив выпавшие на ее долю управленческие задачи в предшествующие исторические эпохи, стала работать только на себя, нисколько не заботясь о благополучии стран и народов, от имени которых якобы действует.

Этим обстоятельством и оказался вызванным к жизни феномен голосования «против всех». Характерная деталь, эта форма голосования стала пользоваться особой популярностью среди людей образованных, в гражданском отношении неравнодушных, энергичных и деятельных. По сути дела, мы являемся свидетелями формирования новой электоральной элиты, откликнувшейся на объективный вызов времени и его насущные требования.

Для России факт остается фактом: самые эффективные периоды развития приходились на времена, когда власть оказывалась под жесточайшим давлением, вплоть до надвигавшихся, а то и обрушившихся на страну, народных бунтов и восстаний.

Так было в эпохи Ивана Грозного, Петра Великого, Екатерины II, и, наконец, на этапе так называемых «столыпинских реформ», выведших страну в число мировых держав. В России приносит ощутимые плоды только антагонистическая модель взаимоотношений между народом и властью. Но если раньше это случалось эпизодически, теперь все движется к тому, чтобы стать нормой. Короче, не надо печалиться. Демократия умерла? Да здравствует анархия!

- Мысль любопытная, хотя и не бесспорная. Тем не менее очень подходящая для того, чтобы задать вопрос: если дело действительно идет о движении в направлении к анархии, голосование «против всех» вроде бы такую тенденцию подтверждает, то как в этом контексте расценить высокий политический рейтинг Владимира Путина? Более семидесяти процентов голосов, набранных им на президентских выборах, с симпатиями анархистского толка вяжутся на мой взгляд слабо…

- Очень часто процессы не только тенденциозного, но и закономерного свойства, дают о себе знать весьма парадоксальным образом. Подавляющее большинство избирателей действительно проголосовало за В. Путина, хотя накануне, на парламентских выборах, энергичным было и голосование «против всех». Это была пятая позиция, вслед за прошедшим в Думу Блоком «Родина».

В Москве, самом благополучном городе России, «против всех» голосовал каждый четвертый избиратель, а в целом по стране, если иметь в виду все 225 одномандатных избирательных округов, уровень такого голосования достиг почти 13 процентов. И это только вершина айсберга. В его подводной части почти половина российских избирателей, решивших вообще проигнорировать выборы.

Голосующие «против всех» избиратели не переходят под знамена той или иной партии или кандидата в депутата, претендующих приобщение к власти. Они понимают, что персональными переменами дело не поправишь. Нужно ломать систему.

В случае с голосованием за В.Путина, речь шла о конкретной политической личности, возбудившей надежду, что он-то как раз эту систему в состоянии радикальным образом поменять, а то и создать другую. Если рассматривать результаты парламентских и президентских выборов в этом ракурсе, то активное антисистемное голосование «против всех» на выборах в Госдуму и энергичное голосование «за» на выборах главы государства - две стороны одной медали.

До того, как В. Путин пришел к власти, страна пережила два разрушительных семилетних цикла: с 1985-го по 1991 год мы страстно разрушали идейно-политические основы того общества, в котором до этого жили; с 1991-го по 1998 год столько же энергично накинулись с кувалдой и ломом на его социально-экономическую базу, на командно-административную систему плановой экономики. Причем, на каждом из этих разрушительных этапов сформировались соответствующие запросам времени политические элиты. На первом этапе преобладали политические романтики и энтузиасты, на втором - жесткие, временами даже жестокие, прагматики, которым было ничего и никого не жаль.

К моменту выхода на политическую арену В. Путина стало ясно, что непосредственно от двух разрушительных этапов к третьему, созидательному, перейти совершенно невозможно. Страна находилась в своеобразном нервно-паралитическом шоке: население, при том, что результаты либерально-демократических реформ оказались весьма скромными, было охвачено настроением, что ему слишком дорого пришлось заплатить за перемены, в то время как политические элиты от расплаты как-то «откосили».

Не преодолев эту психологическую преграду, нечего было и думать о реализации каких бы то ни было перспективных общественно- политических и социально-экономических проектов. На повестке дня во весь рост встала проблема полной смены политических элит.

Победив на выборах 14 март, В.Путин больше мешкать не стал: в нарушение всех регламентных предписаний сформировал правительство еще до собственной инаугурации, объявил о проведении всеохватывающей административной реформы, поставил «на счетчик» персональной ответственности ключевые политические фигуры, включая Фрадкова, Грефа, Кудрина, Зурабова. Законодателям намекнул, что им следует энергично включаться в решение проблем, стоящих перед народом и страной, а не просто штамповать солидарным голосованиям, принимаемые законы. Всем дал неосуществимые задания: победить бедность, рассмешить Царевну-Несмеяну…

Для того, чтобы исполнить выпавшее на его горькую долю политическое предназначение, В. Путину нужно не двумя чудаками из правительства или Думы пожертвовать, а устроить массовое политическое побоище, чтобы всех разом за борт государственного корабля выбросить. Без этого корабль не только с места не двинется, но можно вообще ко дну пойти.

- Виктор, думаю, ты приписываешь президенту собственные идеи.

Как В. Путин это сделает, судит не берусь, но сделает непременно. Иначе зачем бы он вообще был нужен. Объективная логика российского политического процесса того требует. России нужен символ полного политического обновления, своего рода крещенского омовения, чтобы наконец-то перейти из разрушительной в созидательную веру.

Вот только после того, как все это случится, народ забудет о существовании В. Путина уже на следующий день, как если бы его до этого вообще не было. Похоже, что и сам В. Путин это предвидит. Накануне президентской инаугурации было много предположений на предмет того, что В. Путин может назвать своего преемника.

Но он отметил, что Россия не может находиться в зависимости от одного человека или одной партии. Страна заждалась пришествия настоящего Гражданского общества, которое должно быть максимально критически настроено по отношению к власти. По-моему, вся наша беседа как раз и посвящена доказательству того, что Россия движется именно в этом направлении.