«Если бы Рыбкиным был я...». Часть I
17 Марта 2004

• Версия для печати

Сценарий полуметражной фильмы

Зеленый джип «лендкрузер» увесисто катил по загородному шоссе. По обеим сторонам играли огнями рестораны и дорогие клубы, доносилась музыка.

В джипе, помимо водителя, молодого красивого мужчины, два пассажира: герой фильма, по фамилии Рыбкин, холеный мужчина лет пятидесяти с небольшим, и его охранник, «двустворчатый шкаф» по имени Игорек.

У всех троих чудесное настроение, какое бывает у полных сил мужчин перед новой интригой, в успехе которой они уверены.

- Они, конечно, попытаются нас не зарегистрировать, - уверенно говорил Рыбкин, а мы им - прессой в зубы! Пресса-то у нас, у них ничего нет, одни тупые полковники да генералы. Они двух слов не свяжут. Они из своих нор не вылезают. Надо не давать им опомниться, и бить, бить! Пока они распутают один узелок - мы им другой завяжем. В результате все погрязнет в склоках и дискуссиях, а из них никто чистым не вылезет, и Господин в белом костюме уронит свою честь так же, как и мы все, грешныеѕ

- Сейчас-то куда? - домашним голосом уставшей няньки спрашивает охранник Игорек. - На дачу? Или в теремок?

- На квартиру заскочу. Вези на квартиру.

Квартира Рыбкина располагается в престижном доме, такие раньше называли «цековские». Это дом в старом московском центре, в переулке за метро «Смоленская». В доме живет много «бывших». В подъезде сидит консьерж, капитан милиции в штатском. Охранник входит с Рыбкиным в подъезд, вдвоем они проходят мимо консьержа и поднимаются на лифте. У дверей двустворчатый Игорек ворчливо говорит:

- Подожду вас внизу, около капитана.

- Ну, как хочешь!

Звонок красного мобильного телефона застал героя в ванной. Красный мобильник сначала начал задыхаться, а потом забулькал Турецким маршем прямо по стиральной машине.

- Родной, - сказал женский голос, - это твоя жена. Я присмотрела себе шубу на распродаже. Хочу, чтобы ты одобрил. Только не бери с собой этого кретина, шкафа своего. Ты же знаешь, что он начнет клянчить такую же шубу своей девке. Я этого больше не вынесу. Отошли его на дачу. Пусть сидит там и ждет. Возьми такси, подъезжай к Курскому. Там меня увидишь около магазина. Я вся в синем, издали заметишь.

Наш герой, его, кстати, зовут Иваном, как еще 10 миллионов коренных жителей одной северной страны, давно не находился со своей женой Альфой в интимных отношениях. Последний раз он покупал ей шубу на распродаже, когда распродажи проводили еще по разнарядке горкома КПСС, в здании Ярославского областного управления КГБ. Поэтому звонок его не удивил. «Значит, нам туда дорога!» - бодро пропел герой и вытер мыльную пену с подбородка.

У Рыбкина было четыре мобильника: красный, зеленый, синий и черный. Черный звонил редко. Это был телефон беды. К черному всегда подходил двустворчатый Игорек.

Зеленая мобила служила исключительно для связи с охранником. Ее-то и взял в руки Рыбкин и когда охранник прохрипел: «Слушаю», расслабленно произнес: «Что-то я притомился, посплю часок. Ты поезжай на дачу без меня, там жди. Наруби дров для бани».

Затем Рыбкин открыл обширный платяной шкаф, который располагался в специально отведенной гардеробной комнате, начал щупать и рассматривать вещи. Погода была еще прохладная, и выбор пал на теплую одежду.

Через двадцать минут мимо капитана в будке, пялившегося в маленький телевизор, прошла жена Рыбкина в старой шубе, которую она носила уже много лет, особенно когда проходила мимо будки капитана милиции. На жене Рыбкина была надета меховая шляпа с полями и темные женские очки с золотыми загогулинами сбоку. Крепкими духами так и шибануло в будку.

Тетка у «Атриума»

Аслан томился в синем «Мерседесе» уже почти час, когда заднюю дверь внезапно открыла невесть откуда подбежавшая тетка в старомодной шубе из козлика и крикнула хриплым голосом:

- Поехали! Е-мое.

- Вы, наверное, перепутали транспорт, мадам, - миролюбиво сказал Аслан. Но тетка не сдавалась и твердила:

- Поехали! - Теперь в ее голосе послышались капризные нотки. И тут Аслан сквозь темные очки и облезлого козлика увидел доброе лицо Иван Петровича и рванул с места. Не оставляя руля, Аслан взял в панели оранжевый мобильник и произнес условную фразу:

- Да везде пробки, бодлива мать. - На том сеанс связи был закончен.

Иван не знал, куда он едет и к кому. Конспирация не позволяла задавать лишних вопросов. Знал только свою часть плана и Аслан. Через пару минут зазвонил белый мобильник, и Аслан услышал крепкое мужицкое слово:

- Не выемывай, езжай тихо, на пересечении с Кольцевой автодорогой.

Там, где шоссе Энтузиастов расслаивается на рукава, Аслан высадил тетку в шубе, и она пересела в черный мерс, который сразу же двинулся на юг.

Этого шофера Иван не знал, и шофер не знал Ивана. Не знал Рыбкин и того, куда они едут. Он уже вполне освоился со своим женским обликом, и когда водитель, по виду крепкий украинский парень, вежливо спросил:

- Не возражаете, если я закурю? - Иван неожиданно тонким голосом произнес:

- Не выношу дыма. Откройте окошко, туда и курите.

Хохол курить не стал, и вскоре доставил капризную тетку к условленной железнодорожной станции, где их встретил железнодорожник в форме, и потащил тетку к путям, уходящим куда-то вдаль.

По путям шли минут пять. Вдруг у Ивана зазвонил черный мобильник. Он знал, что звонит черный, потому что именно черный исполнял «Прощание славянки».

- Дайте сюда ваши телефоны! - настойчиво попросил провожатый.

Иван отдал один. Черный. Три остальных он оставил себе, незаметно отключив.

В поезд его посадили в спальный вагон. В соседнем купе поселился человек, который ему прислуживал. Бегал за чаем, говорил, который час. Как его зовут, Иван не знал. Человек сказал: «Не положено!» Включать телефоны Иван опасался.

Ночь прошла тревожно. Украинские таможенники спрашивали, не везет ли он дешевых сигарет, и попросили предъявить багаж. Багажа у Ивана не было, но были три мобильника. Таможенники возмутились:

- Это уже оптовая партия! - и забрали у Ивана два мобильника. Остался у него один, красный.

Вечерний звон

На рассвете Рыбкина разбудил тот самый безымянный слуга. Подъезжали к большому городу. Рыбкин узнал Киев.

На вокзале взяли такси. Ивана привезли в неизвестную квартиру в неизвестном районе. Неизвестные люди его обыскали и ничего не нашли. Последний свой телефон Иван сразу же, едва вошел в квартиру, специально уронил за галошницу в коридоре.

В двухкомнатной квартире все было стандартно: в гостиной - телевизор, в кухне - холодильник. В ванной висел махровый халат и стояли белые махровые тапочки. Здесь тоже был слуга. Молчаливый и по виду тупой. У Рыбкина засосало под ложечкой. Отсутствие знакомых лиц его напрягало.

- Эй, как тебя зовут, купи мне в магазине мужской костюм Хуго Босс 52- го размера, черного цвета в тонкую еле заметную полоску, а к нему четыре галстука от Версаче с рубашками. Путь продавец подберет. И все привези. Обувь. Две пары ботинок 42- го размера. Только не украинского производства. Белье. Три смены. Одеколон унисекс.

Слуга куда-то позвонил и уехал, закрыв Ивана на ключ снаружи. Замок был устроен так, как обычно делают на гаражных воротах: засов. Если закрыть снаружи, нельзя открыть изнутри. И наоборот. Ловушка захлопнулась.

Иван включил телевизор и налил себе стакан коньяку. По телевизору выступал президент Кучма. Рыбкин достал из-за галошницы свой единственный мобильник, красный, и решил его включить на виброрежим. У него не было с собой подзарядки. Телефон мог работать без подзарядки трое суток. Потом - тишина.

Иван недолго колебался. Красный телефон служил для экстренной связи всего с одним единственным человеком, и он решил позвонить этому человеку, потому что начал ощущать тоску и одиночество среди чужих рож в провинциальном городе Киеве, сидя в белом халате и белых тапочках на белой двуспальной постели в чужой квартире, а не в пятизвездочном отеле, как он привык.

Телефонный номер человека, носящего распространенную русскую фамилию Березовский, был запрограммирован и набирался в автоматическом режиме. Иван нажал кнопку, и через полминуты услышал родной голос. Родной голос спросил:

- Вам кого?

- Это я, - жалобно сказал Иван.

- Вы ошиблись номером, - строго прозвучало на том конце. И все отключилось.