Дамы в три цены
17 Июня 2004

• Версия для печати

Негосударственные пенсионные фонды обещают, что, отдавая накопительную часть пенсии не государству, а в инвестиционные компании, в которых прибыли хотя бы на 3% опережают темпы инфляции, за 25-30 лет можно накопить пай, с которого по достижении пожилого возраста ежемесячно получать до 40% своей зарплаты.

Только размеры этих взносов очень сильно разнятся для дам и кавалеров.

Сравните таблицы.

Все дело в том, что у мужчин шансов дожить до пенсии значительно меньше, чем у женщин. В возрасте до девяти лет включительно на 100 девчонок приходится 105 мальчиков, в возрасте от 10 до 19 лет — 103. На сотню девушек в возрасте от 20 до 24 лет приходится 102 юноши, от 25 до 29 лет - даже 107 юношей. Начиная с возрастной группы 30—34 года число женщин и мужчин практически сравнивается: на 100 женщин приходится 101 мужчина. Среди россиян в возрасте 35-39 лет на 100 женщин приходится 99 мужчин, в возрасте 40-49 лет - на 100 женщин 94 мужчины, от 50 до 59 лет на 100 женщин приходится 82 мужчины, от 60 до 69 лет - на 100 женщин 67 мужчин. Среди пожилых россиян в возрасте 70 лет и старше на 100 женщин остается лишь 37 мужчин.

Государственный пенсионный фонд подобные тонкости демографии не учитывает. И остается в плюсе.

НЕМЕЦКИЕ БАБКИ В БОРЬБЕ

Пожилая дама с коляской, в которой, похоже, был внук, возмущенно кричала в толпе собравшихся в центре Штутгарта: «Мы поднимали страну из руин, мы отдали все силы, здоровье и не позволим умалять наших заслуг. Как можно воспитывать молодость, унижая старость?»

К центру Штутгарта участников акции подвозили со всех сторон страны комфортабельные автобусы. Всем пассажирам роздали программки, кепки, свистки. Каждому вручили пакет с сухим пайком - свежие бутерброды, напитки, яблоко и даже десерт.

Многие тут же нацепили значки. С них кричал короткий, как команда, приказ: AUFSTEHN! Вставайте!

К штутгартской площади стекался народ.

К полудню она оказалась запружена демонстрантами: рентнеры-пенсионеры, рабочие, служащие, безработные, студенты и инвалиды. Некоторые взяли с собою детей и даже собак. Пришли с рожками, трубами, барабанами, электрогитарами и пустыми металлическими бочками: чтобы «музыку» услышали и в Берлине, и в Бонне... От лозунгов и флагов, вымпелов и транспарантов, газет и листовок рябило в глазах. Люди требовали прав и отставок. Плакаты с призывом «долой!», - и далее по персоналиям, никого не щадя, - пестрели на каждом шагу. На огромной сцене выступали артисты, представители интеллигенции и, конечно, лидеры оппозиции, депутаты, которых знали в лицо.

А что же местные власти, армия, силы правопорядка?! Только однажды мелькнула полиция: она помогала толпе, заворачивая в сторону, на периферию автомобильный поток.

В небольшом, по российским масштабам, городе на площади собрались десятки тысяч человек. В мирном порядке, чуть ли не в праздничном марше Германия решала насущный вопрос - вопрос правоты правительства, под прессом экономических обстоятельств вынужденного пойти на непопулярные меры и ущемить в правах большинство, сократить социальные выплаты.

Вечером демонстранты Берлина, Кельна и Штутгарта возвращались домой целые и веселые, как, впрочем, всегда после подобных событий. Это была не толпа, которую можно запугать, разогнать, а народ, который мог постоять за себя. А это так важно, если человек ощущает свою правоту...

Г. Сидоровнин,

участник Всегерманского марша протеста