Жанр некролога предполагает комплимент
19 Марта 2019

• Версия для печати

Елена Токарева

Почти каждый приличный человек, не подонок, не убийца, не чикатило какой-нибудь, заслуживает комплимент в момент похорон. Это слабое утешение за мученически прожитую жизнь. А почему мученически? Да потому что земная жизнь предполагает почти постоянную муку.

И оттого что некролог – это комплимент он всегда преувеличивает заслуги усопшего. Это дань уважения к покойнику. И тем более она, чем более нетрадиционно человек ушел из жизни.

Игорь Малашенко ушел из жизни добровольно. Он прекратил свою жизнь сам. Тем самым превратил свою жизнь в трагедию. Те немногие, кто знал его жизненный путь, сочли своим долгом написать в сетях что-то типа «так хорошо все начиналось и так плохо все кончилось». Но ведь так обычно и бывает. С годами жизнь редко наполняется новыми смыслами. Малашенко еще сильно повезло: он встретил на склоне лет свою любовь и даже успел зарегистрировать брак – со светской обозревательницей Боженой Рвнска, женщиной намного моложе себя. Вот, для Божены смерть горячо любимого мужа стала настоящей трагедией. Ей-то придется жить и искать новые смыслы. А Игорь упокоился с миром.

Про таких как Игорь Малашенко принято говорить «широко известен в узких кругах». Малашенко был чиновником ельцинского времени. Его называют «создателем старого НТВ», которое принято ассоциировать с Гусинским. Знающие люди говорят, что на самом деле, НТВ создал Игорь Малашенко. Но он не был публичным человеком, и поэтому славы не снискал.

Вот о славе и пойдет речь. Почему-то в не демокртических странах, в которых все, даже личные вопросы, решает один человек и его немногочисленные приспешники, очень модно становиться на табуретку и толкать речи о бренности всего мирского. Впрочем, обычно при отпеваниях новопреставленного на эту тему распространяется священник. Но Малашенко – самоубийца, священники не обслуживают самоубийц. Оттого на тему бренности, но с нажимом на несправедливость, после его похорон говорят частные лица.

Особенно ярко это удается сделать людям тщеславным, которые примеряли к себе славу, но были сбиты. Сегодня высказался в таком ключе некий Антон Красовский, журналист, который возглавляет центр Анти-Спид и пару лет назад снискал известность каминг-аутом и признанием, что является ВИЧ-инфицированным. Это бывший друг Ксении Собчак и работник ее избирательного штаба. То есть человек, претендовавший на несколько большую славу, чем заслужил.

«Сегодня хоронили Игоря Малашенко, - пишет Антон Красовский. - Полупустой зал прощаний на Троекуровском, три дежурные речи. Три круглых стола на поминках. Мою бабушку хоронило втрое больше людей. Не было ни уникального журналистского коллектива, ни ветеранов сцены, ни тех, кто вместе с ним когда-то создавал НТВ. Из тех 90-х, когда он почти что стал полудержавным властелином пришли только Юмашевы, люди в знакомствах, чувствах и дружбе безупречные. Паша Лобков, Петр Орлов, Саша Будберг, Евгения Альбац, Петр Авен. Под конец приехала Максимовская, но до могилы не дошла. И все.

– Как же это все странно, – сказал я у могилы уже Сергею Бунтману. – Ну Игорь вообще ж ни с кем особо не ругался, никого не обвинял, в революциях не участвовал. Ну как можно было не приехать? Как? Человек 10 в сущности лет руководил русским телевидением. Буквально всем.

– Я просто сейчас даже не хочу про это думать, – ответил Сергей. – Просто вот понимаю, что сейчас меня просто разорвет.

В 1996-м Малашенко предложили возглавить администрацию. Было это так, Валентин Юмашев рассказал сегодня на поминках.

Ельцин его даже не позвал, не пожал руку. Не предложил чаю.

Он ему позвонил.

– В мэрии (там сидело руководство Медиа-Моста) была спецсвязь, – сказал Юмашев. – Ну и мы устроили их разговор. Я закрыл дверь, и оставил их на полчаса.

Полчаса телефонного разговора. С человеком, который в сущности выиграл твои выборы.

И Малашенко отказался.

Я бы тоже отказался.

20 лет он жил в пустоте. Человек, который мог править Россией и уж точно управлял невероятно сложными огромными процессами на телевидении вдруг оказался никому не нужен.

Забыт. Брошен.

Он – может – и сам сперва так хотел, но потом, поняв как это тяжело жить необязательной жизнью, пытался из этой необязательности выбраться.

Но было уже поздно.

Он так и не смог выкарабкаться из общей русской нынешней тоски, с которой мое поколение почти сжилось.

Ему, человеку, строившему 90-е, нынешнее время казалось слишком жестким. И он вроде бы и хотел в нем жить, а в то же время пытался его полностью виртуализировать.

Ему хотелось делать президентскую кампанию, где бы не было настоящего народа. Народ опасен. Бесполезен. Лучше все снять на хромакее. На зеленой тряпке.

Он любил сидеть один в комнате с зелеными стенами без окон, перед большим кажется выключенным монитором.

Его никто не трогал. И он никого не трогал.

Его присутствие было необязательным, и он это прекрасно знал.

И вот 20 лет необязательной жизни закончились.

Это невыносимо трудно, больно, почти невозможно бороться с собственной необязательностью. Вы уж мне поверьте. Когда ты живешь жизнь, где ты в общем совершенно необязательный элемент. Виртуальный персонаж на зеленой тряпке.

Ты вроде бы пытаешься жить, но жизнь отторгает тебя. Не потому, что ты чужеродный жизни предмет. Ты просто был когда-то нужен, а потом перестал. Как зуб мудрости. Вот они же зачем-то нужны? Или нет, черт их знает.

Игорь нес необязательность жизни почти 20 лет. Последние годы ему конечно (что бы там ни говорили) подарила Божена. В сущности она попыталась вернуть в его жизнь эту обязательность.

Но увы жизнь всегда больше, величественней и сильнее одного человека: жены, матери, сына. Первое время ты можешь жить ради кого-то, но потом, жизнь обрушивает на тебя все потоки твоей ничтожности.

И сил не хватает, – необязательная жизнь обязательно закончится.

И 40 человек на твоих похоронах лишь докажут, что ты был прав. Даже твоя смерть для тех, кто когда-то дрожал в твоей приемной, кто ждал этих твоих записок на бланке "Президент НТВ" стала необязательным событием.

Мне очень стыдно, что я когда-то не сумел заметить в нем этой трагедии, которую я знаю очень хорошо. С которой тоже живу и тоже не борюсь.

Простите меня».

С одной стороны, нужно признать, что написал Красовский красиво. Но если философски подойти к жизни, то разумнее было бы не ждать от нее постоянного праздника нужности, необходимости, занятости. Моцарта вообще никто не хорошил, его свалили в общую могилу, и никто не знает, где он похоронен. Я простудилась в Вене лютой зимой разыскивая могилу Моцарта. И подверглась осмеянию людьми, которые раньше меня узнали о том, чего на самом деле стоит жизнь. И слава.

Самые мудрые из нас вообще оставляют завещение потомкам - сжечь прах и развеять его, чтобы не было даже могилы.

Оставим тщеславие одному человеку в нашей стране – Путину. Он заслужил.