Я тебя как писатель спрашиваю: Сурка ты видел в гробу?
7 Октября 2008

• Версия для печати

Главный редактор сайта Литпром.ру Эдуард Багиров взял интервью у главы издательского дома "Коммерсантъ" Андрея Васильева. Сначала они врезали по стакану, а потом разговорились. И Васильев решил сказать правду, не подозревая, что Багиров может продать ее врагам: "Сурков проебал много денег налогоплательщиков на своих сраных комсомольцев, у которых нихуя не получилось загасить сайт "kommersant.ru", - ответил Васильев на вопрос писателя. - Он хороший парень, правда! Неглупый. Прикольный даже по-своему. Во-первых, я отсоветовал бы ему связываться с наркоманами... "

***

Оригинал материала: Литпром

Итак, небольшая авторская преамбула. Сегодня попробуем дать старт принципиально новой разновидности жанра интервью. Старое говно, когда собирались два мудака, срали друг другу в уши, и выёбывались, как павлины блядь в брачный период, давно уже никому не интересно. Лично мне всегда было любопытно, как люди из ящика ведут себя за кадром. То есть, за стаканом. Этот проект - некоммерческий, никого ни к чему не обязывает, это просто моё маленькое хобби, коль угодно. Я буду брать интервью у уважаемых мною людей, и вывешивать на ресурс. Первым из них дал свое согласие Андрей Васильев, легендарный главред ИД "КоммерсантЪ". Лично для меня этот человек - воплощение целой эпохи, личность колоссального маштаба, и мне очень польстило, что он не отказался поддержать моё столь безобидное начинание. Мы встретились в "Маяке", врезали по стакану, и пообщались.

Васильев: Поскольку я даю интервью уважаемому сайту Литпром ру, то хочу сделать заявление. Если это заявление не будет опубликовано, то тогда всё интервью не имеет никакого смысла.

Багиров: Да, пожалуйста.

Васильев: Стихи Орлуши - говно. И сам он - тоже говно. И вот такое вот говно тоже работало в издательском доме "КоммерсантЪ"!

Багиров: Блядь, завидую Орлуше аццки. Про меня бы такой монстр сказал. Впрочем, заявление принято. Слушай, вот мне некоторые журналисты неформально часто задают вопрос, который я тебе тоже давно хотел задать. Звучит он так: ты почему такой охуевший?

Васильев: А чё ты им на это отвечаешь?

Багиров: Да очень просто. Отвечаю, что я такой, потому что честный. А вот ты - почему ты такой охуевший?

Васильев: Нет, что значит охуевший? Поясни, блядь!

Багиров: Ща, погоди. Ну, вот я у тебя щас как беру интервью? Я ж не журналист, и у меня свои какие-то к тебе вопросы, личные.

Васильев: Ты конкретней давай, блядь, не юли. Ты позвони вот этим своим, блядь, которые тебе зарплату платят...

Багиров: Тихо-тихо-тихо! Обижаешь, начальник. Мне никто не платит зарплату. Я тут сам по себе.

Васильев: ... что они этим вопросом имели ввиду?

Багиров: Вася, повторяю, я тут сам по себе. Я главред Литпрома. В этом качестве и беру у тебя интервью. Мне похуй ваще. У меня начальников нет. У меня не Сурков там, не те, которые там, туда-сюда. Я вообще, может быть, первый в твоей жизни реально независимый и неангажированный интервьюер. Понимаешь? Щас поясню, что я имел ввиду. Итак: я еще пиздюком был совсем, когда впервые взял в руки газету "КоммерсантЪ". Я сейчас у тебя беру интервью, как у, блядь, памятника эпохи.

Васильев: Говно вопрос.

Багиров: Человек охуевший - это который всё время, за все мыслимые и немыслимые смены эпох, за которым наблюдают сотни тысяч миллионов, и всё такое...

Васильев: Ты не еби вола-то! Конкретику давай. Хули ты преамбулами своими здесь...

Багиров: Не перебивай. Я, блядь, не журналист нихуя. И вообще это мое первое в жизни интервью. Итак, человек, который пересидел дохуя народу - Березовского там, Ельцина, и всё такое - и ухитрился ни разу не сесть на жопу нигде. Хотя я больше чем уверен, что посадить тебя на жопу пытались неоднократно. Короче: политическая конъюнктура в твою эпоху менялась в стране дохуя раз. Но ты ни разу не сел на жопу. Как ты так смог?

Васильев: (смеется) Объясняю: перед пацанами было бы неудобно.

Багиров: Бляяя. Ну, ладно. А вот эти приколы все смешные, с туалетной бумагой, когда НАШИ вам акцию устроили...

Васильев: Мы послали их на хуй.

Багиров: Но это же...

Васильев: Кстати, это стоило недешево.

Багиров: Что, послать их на хуй?

Васильев: Нет, туалетная-то бумага - это ваще говно. Я имею ввиду их DDOS-атаки на наш сайт. Очень дорого стоило эти атаки отбить. Причем, мы это делали на деньги «Коммерсанта» — то есть в конечном итоге на частные деньги Алишера Бурхановича Усманова (владелец ИД КоммерсантЪ — прим. Багиров), а они это делали вовсе не на деньги Владислава Юрьевича Суркова - которого мы все, сам понимаешь, уважаем, а за...

Багиров: Да, Владислав Юрьевич великий политик.

Васильев:...а на наши с тобой налоговые бабки. Вот в чем дело. Вот эти пидарасы, (утвердительно кивает головой на диктофон) я настаиваю - пидарасы!

Багиров: Мне похуй, у меня на сайте цензуры нет.

Васильев: Ну, или комсомольцы (смеется). Можешь написать комсомольцы, а в скобках - пидарасы.

Багиров: Как хочешь (смеется).

Васильев: Вот эти пидарасы ёбнули двадцать штук баксов, чтобы посадить сайт "Коммерсанта". Отбить её стоило дороже. Разница только в происхождении денег. Пидарасы. Да, кстати, и Орлуша тоже пидарас!

Багиров: (смеется) Предупреждаю, это всё будет опубликовано дословно. У меня не поднимется рука править такого мастодонта.

Васильев: Править, кстати, всегда нужно любого монстра! Тебе за это зарплату платят.

Багиров: (оскорбленно) Слышь, ну ты чё, в натуре? Я же сказал уже про зарплату тебе: я пишу книжки, и за это получаю бабло. А зарплата - это ты меня попутал с кем-то.

Васильев: (недоверчиво) Ну, хорошо. Поехали дальше.

Багиров: Едем дальше. Сурков какое отношение имеет к "Коммерсанту"?

Васильев: Только такое, что он проебал много денег налогоплательщиков на своих сраных комсомольцев, у которых нихуя не получилось загасить сайт "kommersant.ru".

Багиров: То есть, Сурков не курирует сайт Коммерсант ру, и вообще издательский дом "КоммерсантЪ"?

Васильев: Откуда я, блядь, знаю, чо он курирует, а чо нет?!

Багиров: (изумленно) Как, блядь?! А кто должен знать? Кто у нас шеф-редактор? Я, или ты?

Васильев: Но я же не шеф-редактор Суркова! Я вот считаю, что он пишет довольно посредственные стихи. Если бы он был моим подчиненным, я бы ему... помог. Ну, вообще помог бы. С пиаром там... Ну, я бы мог бы... Он хороший парень, правда! Неглупый. Прикольный даже по-своему. Во-первых, я отсоветовал бы ему связываться с наркоманами...

Багиров: С кем?!

Васильев: С наркоманами. Ну, "Агатой Кристи" этой. Потому, что это неприлично.

Багиров: Ну они же эти, как их, рокеры. Песни поют на стихи, которые он написал...

Васильев: Они наркоманы. Но (с сожалением) он не мой подчиненный.

Багиров: Я догадываюсь.

Васильев: И я ничего не могу с этим поделать. Я мог погасить его дешевую DDOS-атаку...

Багиров: То есть, это конкретно Сурков организовал эту атаку на ваш сайт?

Васильев: ...и это неприлично. Потому что он организовал её за твоё и моё бабло. А мне жалко бабла на всякую хуйню.

Багиров: А правда, что ты Березовскому денег должен?

Васильев: Нет, это он мне должен. Два с половиной миллиона долларов.

Багиров: Зарплаты?

Васильев: Ну, по-договоренности. Причем, я ему говорил, что Боря, давай заключим договор официальный. А он мне: "Да ладно тебе. Мы ж семья!".

Багиров: М-да, что-то мне это напоминает. У самого недавно произошло что-то похожее...

Васильев: Ну, семья так семья. Ну и хорошо.

Багиров: А правда ли, что за последние пятнадцать лет ты выебал всех без исключения симпатичных сотрудниц "Коммерсанта"?

Васильев: (громко ржет) Давай лучше скажем: "За предпоследние пятнадцать лет" (оба громко смеются). За предпоследние - да, правда, пожалуй. А если серьезно, то (критично оглядывает себя) посмотри, блядь, на меня, и сам скажи - правда ли это?

Багиров: А хули нет-то? Был бы я бабой, то дал бы тебе в ближайшей подворотне. Ты ж памятник.

Васильев: Бля, хорошо, что ты не баба (оба ржут).

Багиров: Хорошо, а Субботину за что выгнал? Ходят слухи, что за очень неприличное поведение.

Васильев: Нет, она вообще-то сама ушла — в РИА «Новости». Ну, неважно. Но я, скрывать не стану, был дико рад, что она ушла. А ее новая начальница мне потом говорит: "Ну что за говно такое я у тебя взяла?" А я-то хули сделаю? Со мной же не советовались.

Багиров: А Кашин, стало быть, у тебя не работает?

Васильев: Кашин сам бляданул.

Багиров: Ну, этому я не удивляюсь. А подробней?

Васильев: Реально бляданул.

Багиров: Ему больше заплатили, или что?

Васильев: Не, тут другое. Он просто связался с Сурковым. Работал в "Эксперте"...

Багиров: Кашин? На Суркова?!

Васильев: Я был тогда в Киеве, в ссылке. И Кашин тогда ушел. Я не знаю, почему он ушел. Но когда он ко мне решил вернуться, то я его не взял. Я ему сказал: "Кашин, ты связан с Сурковым. Иди на хуй отсюда." Он завопил: "Да я никогда! Чтоб я - с Сурковым?!" Я ему ответил: "Кашин, может быть, я тебе и верю. А общественность тебе больше не верит. А журналист очень зависит от общественного мнения. И если ты замазан с Сурковым, то ты не можешь работать в "Коммерсанте".

Багиров: Получается, Сурков такой большой идеологический противник "Коммерсанта"?

Васильев: Конечно! Потому, что "КоммерсантЪ" - не идеологическое издание. Да даже если бы он был замазан с Немцовым...

Багиров: Ну, Немцов это не политик, извини.

Васильев: А всё равно. Мне просто не нужны журналисты, замазанные с политиками. Причем, в этом смысле мне по фигу - Немцов, Сурков, Новодворская, Касьянов... Насрать. Журналист, замазанный на политике, мне на хрен не нужен. И мне даже не важно, как это на самом деле. Если есть мнение...

Багиров: То есть, если завтра общественное мнение покажет, что Кашин ебался в жопу, то ты...

Васильев: Нет, вот это как раз мне безразлично.

Багиров: Вот он, либерализм в чистом виде. К примеру, у меня на Литпроме никогда не было в редакции пидарасов. И не предвидится, иншалла.

Васильев: Нет, мне похуй. Пусть ебецца в жопу. Хотя (смеется), Женя Милова (бывшая жена Кашина, сотрудница "Ъ" - прим.Багиров) будет против, наверное.

Багиров: Кстати, о Миловой. Очень известное в узких кругах имя. Я даже не знаю, как она выглядит, и не имею против неё абсолютно ничего, но все её подруги и друзья рассказывают мне, что журналиста "Коммерсанта" Милову все, кому не лень, включая сотрудников, ебут за сапоги. Это правда?

Васильев: (запальчиво) Никогда в жизни! Никогда в жизни Женю Милову ни сотрудники не ебали за сапоги, ни гораздо более... богатые люди не ебали её за сапоги! Это полная хуйня! Хотя... про этот слух я знаю.

Багиров: То есть, не за сапоги?

Васильев: (перебивает) Послушай! Этот слух - не политический!

Багиров: Да мы с тобой не о политике говорим...

Васильев: Мне похуй. Про любую женщину, которая работает в сфере, ну... женской журналистики, ходят всякие безумные слухи.

Багиров: Резюмируем. Женя Милова - порядочный журналист?

Васильев: Она - довольно хуёвый журналист. (оба громко ржут)

Багиров: Ну, хоть что-то конкретное. Спасибо тебе большое. Слушай, Вась, а тебя когда-нибудь пиздили?

Васильев: Да сто раз. Я в Таманской дивизии служил.

Багиров: О, про Таманскую дивизию есть глава в моей следующей книге. Но я имел ввиду именно то время, что ты рулишь "Коммерсантом". За это время тебя хоть раз по-человечески пиздили?

Васильев: Щас, дай подумать...

Багиров: Не пьяная драка чтоб...

Васильев: Нет, ну вот недавно меня пытался отпиздить человек, прямо здесь, в "Маяке"... Его просто вынесли отсюда на руках, и на счет "раз-два" выкинули ебалом в лужу.

Багиров: Ну, ясное дело, что пиздить тебя в "Маяке" - это неблагодарное, бесперспективное занятие. Я имею ввиду пиздюли, связанные с профессиональной деятельностью.

Васильев: Нет. После армии меня никто особо не пиздил.

Багиров: А кто в "Коммерсанте" реально главный - ты или Демьян Кудрявцев (гендиректор "Ъ" - прим. Багиров)?

Васильев: Э-мммм...

Багиров: Ну, я в том смысле, если к тебе, скажем, придет Кудрявцев, и скажет: "Слышь, Вась, а напиши-ка, что вот поэт Орлуша - хуесос, говно, и..."

Васильев: И муравей.

Багиров: И муравей. А ты вот не захочешь, скажем, этого писать. А Кудрявцев тебе: "Слы, хорёк, пиши бля, ёбана!"

Васильев: Значит, так. Никто не поверит, но - у Дёмы своя тема, у меня - своя. Я, когда дело касается денег, я иду к Дёме, и до последней копейки утверждаю с ним по баблу. Когда же дело касается текстов, даже по хуйне, Дёма мне звонит, и говорит...

Багиров: То есть, Дёма по финансам, а ты по контенту? Не пойми неправильно, просто слухов много всяких ходит...

Васильев: Когда мы разошлись с моим ахуительным другом, гендиректором Лёней Милославским, с которым мы десять лет делили каждую копейку... Короче, Лёня вдруг стал рулить моей темой - текстами. И возникла такая ситуация - либо он меня схарчит, либо я его. И я его, естественно, схарчил. Потому что Лёня - пионэр, а я - старый лысый еврей. Хотя мне дико обидно, потому что мы были очень большие друзья. Короче, когда Дёма был в Лондоне, он попытался всем рулить. Но на Дёминых глазах я схарчил Милославского. И Дёма сейчас, надо сказать, ведет себя ахуительно. Соответственно, я тоже должен вести себя ахуительно. Когда дело касается денежных вопросов, то я должен всё решать с Дёмой. А когда дело касается контента, то Дёма должен всё решать со мной. И, надо сказать, уже два года мы отлично себя чувствуем. Хотя, конечно, мы друг друга ненавидим (ржет).

Багиров: Ну, это в порядке вещей. А расскажи мне вот что, пожалуйста. Недавно был очень громкий скандал с этим, как его... Шварцманом. Кто это пробашлял? Кто за этим стоял вообще? Кто вбросил? Только не говори, что никто. Не верится нихуя.

Васильев: Тебе правда очень важно это знать?

Багиров: Мне интересно. Я ж повторяю - это не для какой-то заказухи интервью. Я просто беседую с одним из идолов своей крайне неспокойной молодости.

Васильев: Да мне похуй, я не об этом. Просто если тебе интересно, то я сейчас задвину довольно длинную телегу.

Багиров: Да я тебя об этом и прошу! Запишу всё, до последнего слова.

Васильев: В мае прошлого года был некий тендер на государственное бабло. Фьючерсы. Мы, разумеется, следили, писали - мы ж пресса. Не то, чтобы там прям космическое бабло какое-то. Но два-три миллиарда рублей. И вдруг этот тендер выигрывает какая-то хуйня. Выигрывает у серьезных компаний, между прочим. Даже у Газпромовской. Возникает вопрос - кто эти люди? И хули нам об этом писать? Мы ж нихуя не знаем, поэтому пишем такие довольно беспомощные заметки. И не понимаем - что же это там, блядь, такое? И тут едет один из наших в командировку...

Багиров: Журналист?

Васильев: Хуя. Аж целый замзав отдела. Ну, я конечно не против - пусть поедет, пусть разберется. Потому что в следующем году аукцион-то совсем на другие бабки - там уже ярдов тридцать.

Багиров: Ахуеть! Ярд зелени!

Васильев: Угу. И мы ж должны понять вообще, чё происходит. Поехал чувак, ну, набрал каких-то интервью. С кем-то сидит, в самолете треплется. Приезжает. Ночь, время половина первого... и тут начинается жесть. Я спрашиваю - он (Шварцман - прим. Багиров) чё, пьяный был? В Америке вроде три часа дня. С похмелья вроде быть поздно, а для нажраться пока рано. Нет, говорят, трезвый был. Я спрашиваю - не прерывал ли он интервью? Ну, может, он пошел в туалет, и ну, в две ноздри сразу... Отвечают: нет, блядь! Ну, я говорю - окей. Я готов опубликовать это интервью, если он распишется на каждой (!) странице!

Багиров: Да, читали. Он подписался.

Васильев: Подписался, блядь! Ты вот думаешь, что Кремль, или еще кто-то там зарядил... Все они знают, какая я трусливая еврейская морда! Если бы я думал, что кто-то там чего-то заряжает, то я бы жидким говном обосрался, и никогда бы этого не опубликовал! Так что история чистая.

Багиров: А сам-то как думаешь, зачем это было Шварцману? Ему что, просто повыёбываться хотелось?

Васильев: Да, он хотел повыёбываться. Больше того, я думаю, что он вот ну не у Игоря Сечина, но у каких-то промежуточных полковников даже и интересовался, типа можно ли мне того... А они махнули рукой, и сказали - ну, а хуй с тобой. Хуярь, а мы посмотрим. Чего мы скрываемся-то? Мы ведь такие ребята крутые. Более того, один Очень Влиятельный человек мне как раз и дал понять, что так оно и было.

Багиров: Заебись...

Васильев: Нет, не заебись. Это хуёво.

Багиров: Ну, ты ведь знаешь, что у нас всё в рамках действующего законодательства...

Васильев: Да мне насрать! Я о том, что если у меня в руках сенсационное интервью, то я просто должен его опубликовать. Ты просто просил рассказать, вот я и рассказал. Это чистая правда.

Багиров: А музыку ты слушаешь? Или тебе похуй до неё вообще?

Васильев: Я вот люблю только одну песенку. Благодаря которой я понимаю, что герой нашего времени Сергей Шнуров - это хуй, говно и муравей. Короче, песню эту написал дядя Федя Чистяков...

Багиров: Группа "Ноль", если не ошибаюсь.

Васильев: Точно. Песня такая: (тщательно, со вкусом декламирует) Натянул на фэндэр струны. Мэдиатор в руку взял. Ябануууул стакан портвэйна. И (спускается на шепот) - тихонько заиграл. Эх! Рок, говнорок! Фэндэр Стратокастэр! Я и песни петь могу!

Хором: И ебацца мастер!!!

Багиров: Ебануцца!

Васильев: (мгновенно цитирует Орлушу) Это же ебануцца, просто ебануцца, ну какой меня там ожидал пиздец!

Багиров: Ну... Чё там с музыкой-то?

Васильев: Короче, я считаю, что Шнур - реальный пидор. Он пидор! Он спиздил всю эстетику дяди Феди Чистякова! А вот пусть мне Шнур напишет что-нибудь типа "Иду, курю"? Да он обосрётся жидким калом!

Багиров: У Шнура эстетика другая. Он деньги зарабатывает.

Васильев: В том-то и дело! Но - если ты зарабатываешь бабки, то нахуя ты делаешь из себя панка?

Багиров: Ну, хуй знает. Нормально живет вроде пацан. Бухает, ебальники разбивает, ему тоже разбивают иногда. Музыка у него говно полное, да, но это ж не главное.

Васильев: Да нет там музыки! Ничё там нет! Но открою тебе аццкий секрет. Скоро мы со Шнуром снимаемся в кино (ржет). Он там играет бандита, а я главреда.

Багиров: (ржет) Нихуя себе! Шнур - бандита?

Васильев: (ржет) А хуле. Приходит он такой ко мне типа, и пальцы так веером - хуяк! А я типа обсираюсь так... И мне за это кино платят (называет сумму). А мне просто похуй, я просто люблю сниматься. (оба ржут) Кстати, я вот тут написал песню...

Багиров: Кто? Ты?! Песню?

Васильев: Да, блядь, я. Песню Юрия Шевчука.

Багиров: Не понял нихуя. Он её чё, петь будет?

Васильев: Нихуя он её петь не будет. Я её написал, я её и спою. Слушай сюда (поет на мотив Шевчука):

Что такое осень? Это бляди.

Киевские бляди под водою!

Их теперь не выебешь ни спереди, ни сзади,

Осенью ебешься сам с собою!

(оба громко ржут)

Васильев: За эту песню двойной стакан с тебя.

Багиров: Хоть тройной. Вась, а как ты относишься к Владимиру Рудольфычу Соловьеву? Спрашиваю потому, что штамп "считающий себя порядочным журналистом" с легкой руки "Коммерсанта" въелся в Рудольфыча настолько прочно, что не оттереть. Ассоциативный ряд теперь очень прямой.

Васильев: Хуёво я к нему отношусь, хули скрывать. Короче, тема такая. Приходит ко мне Бородина, которая у меня пишет про телевидение. Это настолько уважаемая и порядочная женщина, что когда крупнейшие теленачальники меняют номера мобильников, то сразу пишут ей об этом уведомительный смс. Добродеев, Эрнст, и прочие. Это женщина с безупречной репутацией. Она никому из них никогда не сосала хуй! Хули ты глаза вытаращил? Я тебе реально говорю! Она с ними всеми на вы!

Багиров: А я чего? Я вообще не знаю, кто это. У меня нет оснований тебе не верить. Хоть в существование честных журналистов я не особенно-то и верю.

Васильев: Итак. Она ко мне приходит, и говорит: "Ну, вот Соловьев в эфире обвинил меня в том, что я беру взятки на канале СТС". Ты понимаешь, Бородина — это человек, который... (очень эмоционально говорит) Ну, блядь, ну даже я сам ей взятку дать не могу! Я, её начальник! Не возьмет, хоть убейся! Ну, я ей и говорю: "Ну, давай подадим на Соловьева в суд". И дает она мне распечатки его эфира. Ну, там письмо, всё такое... Там сразу этот, как его зовут... директор "Серебряного Дождя".

Багиров: Дмитрий Владимирович Савицкий.

Васильев: Да! Мне сразу пишет письмо, что типа мэ-э-э, хуё-моё, веники... И тут оказывается, что мы не можем подать в суд на Соловьева. Потому что он, как последняя блядь, сделал так, что в суд на него нихуя не подать. Он же, сука, опытный! Он всю свою пургу гнал с вопросительной интонацией!

Багиров: То есть?

Васильев: Ну, типа: "Правда ли вы ездили сосать хуй туда-то?" И в числе прочих высеров был такой: "Арина, вы что, считаете себя порядочным журналистом?" Это он в эфире своём, а Арины-то в этом эфире не было! Ну, короче, в суд мы подать не можем. Просрём потому что. Он грамотно всё сделал. После этого я дал команду: "Если у нас встречается фамилия Соловьев, причем в любом контексте, то мы пишем "Владимир Соловьев, считающий себя порядочным журналистом"... и далее по тексту. (оба ржут)

Багиров: Пиздец. Это твоя инициатива?

Васильев: Это моя инициатива. Просто везде. При любом его упоминании. Ко мне приходят ребята, и уточняют: "А если в одной заметке его фамилия будет двенадцать раз? Так же не может быть!" А я им отвечаю: "Может, блядь!" "Владимир Соловьев, считающий себя порядочным журналистом"... Хуярьте, блядь!

Багиров: Жестко.

Васильев: Соловьев, надо сказать, сразу же обосрался просто поносом! Он мне сразу же начал звонить. Типа, чё за хуйня? А я ему: "Слышь, подожди, алё! Ты что, не считаешь себя порядочным журналистом? Какие претензии-то к нам? Брат! Ты чё?"

Багиров: (ржет) Пиздец, пиздец! Всё, я понял, тема закрыта.

Васильев: Не, погоди. Я резюмирую: говно к говну плывет.

Багиров: Понял, говно вопрос. А что скажешь про Ольгу Алленову? Она, между прочим, пишет довольно жесткие тексты про войну, про чеченцев, и прочее. Типа Политковской. Не боишься, что её также грохнут к ёбаной матери?

Васильев: Да, могут, и в любой момент. Но только мы с Ольгой Алленовой - привет, Оля, я люблю тебя! - нам похую этот Рамзан. Потому что когда Рамзан еще ходил под стол в памперсах, Оля уже лежала в вонючих окопах чеченских, и никто не мог её остановить. Она писала самые лучшие репортажи. Она всегда говорит: "Надо писать только то, что видишь!"

Багиров: А скажи мне принципиальную разницу между Алленовой и Политковской. Хотя бы навскидку. Чтоб не мудрить, хуедрить... Разницу между их деятельностью.

Васильев: Легко. Алленова - журналист. А Политковская - общественный деятель.

Багиров: Чё?

Васильев: Я не знаю, что такое общественный деятель. Мне нравится журналистика. Журналисты пишут то, что видят. Ольгу можно любить, можно не любить, но я точно знаю, что Рамзан обосрётся её убивать. Потому что она - как погода. Погода - есть, и её убить невозможно. А если журналист не врет, то даже Рамзан не сможет его убить. Потому что его не поймут даже чеченцы.

Багиров: Ты считаешь, что Политковскую завалил Рамзан?

Васильев: Я не знаю об этом, правда. Я вообще ничего не знаю о жизни политических деятелей.

Багиров: То есть, с твоей точки зрения журналиста - Политковская журналистом не являлась?

Васильев: Ясен хуй.

Багиров: Окей, тогда закроем эту тему. Слушай, а как ты относишься к деятельности этой старой ебанутой клоунессы, как её... Новодворская. Она у нас в блогосфере имеет весьма однозначную репутацию.

Васильев: Ну... Я про Новодворскую могу стока, скока угодно, но... Тетка столько просидела по тюрьмам, да. И если я, комсомолец, буду её осуждать, то я буду пидарасом.

Багиров: Хорошо. А-а-а...

Васильев: Хотя, эстетически она мне дико чужда.

Багиров: Блядь, она не только эстетически...

Васильев: Ну, неважно, да?

Багиров: Ну, вот и отлично. Спасибо за интервью, Вась. Давай еще ёбнем по стакану.

Васильев: Говно вопрос.