ФСО значительно улучшило свою работу
22 Мая 2011

• Версия для печати

Если вы помните, на одну пресс-конференцию Путина от какой-то газетенки аккредитовали нацболов, и они устроили шабаш: раскидали листовки. Это было в июне 2007 года. Тогда аккредитоваться на встречу с президентом мог любой. Нынче уже не так. Десятки известеых журналистов остались стоять столбом, глядя, как автобусы отъезжают в Сколково, где Медведев давал свою первую в жизни пресс-конференцию.

"Регистрация журналистов, заранее аккредитованных пресс-службой президента России, проходила в здании под номером 14 на Ильинке, в непосредственной близости от администрации главы государства, Кремля и Лубянки. Саратовская делегация оказалась одной из самых дисциплинированных. Мы прибыли к месту встречи заранее", - пишет в своем блоге редактор информагентства "Взгляд-инфо" Николай Лыков, который также оказался среди отсеянных.

"Процедура оформления выглядела так: на входе в здание, в тесном "предбаннике", встречали субъекты в костюмах (разумеется, с затылками "а-ля" бильярдный шар и микрофонами в ушах), которые проверяли паспорта и служебные удостоверения. Мои документы в полном порядке. Памятуя о предыдущем опыте общения с сотрудниками ФСО, внимательно изучил список аккредитованных представителей прессы. Нашел свою фамилию. В отличие от большинства участников пресс-конференции, мои данные в анкете были выделены зеленым маркером. Это условное обозначение сигнализировало проверяющим: "Тащить и не пущать". "Вас больше нет в списках, к вам выйдут работники пресс-службы", - безапелляционно объявил служака из ФСО.

Выхожу на улицу, а там уже скандалят. "Наши люди!", - выразил мысленно солидарность. Как выяснилось, в полку отсеянных прибыло. "Я прилетела из Владивостока, вот – моя аккредитация, я есть в списке!", - женщина показывала монитор Ipad безучастным охранникам. Протестовала знаменитость федерального масштаба – Мария Соловьенко. Четыре года назад главред газеты "Народное вече" прославилась своим выступлением на встрече Путина (тогда еще глава государства) с прессой в Кремле. Мария Дмитриевна задавала вопросы о коррупции в органах власти, смутив Владимира Владимировича эпитетом "несравненный вы наш". Теперь Соловьенко пишет для немецкого издательства книгу о Путине, подзаголовок которой гласит: "От очарования к разочарованию". Вырученные средства потратит на собственную избирательную кампанию – хочет стать кандидатом на президентских выборах.

Известность Соловьенко принесли материалы, разоблачающие продажных силовиков и чиновников в Приморском крае (многие были отправлены в отставки, некоторые стали фигурантами уголовных дел), а также судебные иски против сатирика Михаила Задорнова и публициста Марии Арбатовой.

Боевой характер дальневосточника проявился и на Ильинке. Она возглавила сопротивление тех, кто в последний момент был исключен из списков. Словесные атаки возымели действие – вышел сотрудник пресс-службы главы государства Андрей Середняков. Правда, ничего вразумительного не сказал. "Все комментарии надо брать у ФСО", - прищурив глазки, молвил он и скрылся за дверями здания.

Поначалу никаких "комментариев" мы не услышали, за исключением реплики одного из сотрудников службы охраны – фактурного толстопуза, который был краток: "Жаль, что не 37-й год, иначе – мы вас всех бы…". Завершать предложение товарищ не стал, но в прозрачности намека никто не сомневался.

Стояние на Ильинке продолжалось около двух часов. Разбавил нашу компанию Михаил Фишман – бывший главред "Русского Newsweek", а ныне корреспондент немецкой газеты Die Welt (пишет о коррупции, Навальном).

- Произошла какая-то ошибка, посмотрите еще раз списки! – восклицал вооруженный стаканом с кофе Фишман. В какой-то момент показалось, что он использует напиток в качестве орудия борьбы, но это предположение не подтвердилось.

- Дайте мне стул! Я устала стоять! – продолжала доказывать свою благонадежность Соловьенко. К ее мольбам тоже никто не прислушался.

Тем временем автобусы с благонадежными и желательными для власти журналистами один за другим выезжали в Сколково. Грузились в салоны так же быстро, как новобранцы перед отправкой в армию. Когда автобусов вообще не осталось, к нам вышел человек, представившийся "замначальника управления по охране объекта ФСО Михаилом Ломакиным". Человек дружелюбный и приветливый. Даже оставил номер телефона, посоветовав присылать официальные запросы Евгению Мурову, директору ФСО.

По его словам, спецслужба обязательно озвучит причины, почему некоторым журналистам отказали в доступе к телу Медведева. "Сейчас же я просто выполняю приказ, и ничего конкретного вам сообщить не могу", - заключил Ломакин.

К чести нашего собеседника, скажем, что он не предлагал радикальных методов "окончательного решения вопроса", как его безымянные коллеги-сталинисты. Этим гуманизм Ломакина и ограничивался.

Абсурдность происходившего 18 мая состоит в том, что нас заранее никто не предупредил о второй и определяющей стадии отсева – жерновах ФСО. Получается, аккредитация президента ничего не значит, а подлинными организаторами рандеву в Сколково были спецслужбы. Непонятно тогда, зачем было заявлять о демократичности процедуры оформления заявок, если в день приезда все меняется. В нормальной цивилизованной стране такое отношение сочли бы за издевательство и воспрепятствование законной деятельности, в наших же палестинах это называется заботой о национальной безопасности.

Но, послушайте, каким образом мы могли испортить впечатление от хорошо отрепетированного спектакля? Красный флаг в зал не пронесешь, помидоры и яйца тоже. Соловьенко, конечно, могла выкинуть фортель. Но цель была бы одной – привлечь к себе внимание, ничего более. Мария подарила мне плакат, который намеревалась взять с собой на пресс-конференцию. На этой картонке нет призывов к "свержению конституционного строя", а только названия газеты и города.

ФСО чрезмерно опекает президента, открыто декларирующего свою приверженность либеральным и демократическим ценностям. Но такая опека не прибавит ему голосов на выборах. Нескольких сторонников Дмитрий Анатольевич 18 мая точно лишился.

Спекулятивными выглядят попытки представить отсеянных журналистов как политических экстремистов. В моем случае это вообще смешно. К уголовной и административной ответственности не привлекался, в политических движениях не состою уже шесть лет. Если за экстремизм в нашей стране признается организация митингов и демонстраций против платного образования и отмены отсрочек, выпуск листовок и дискуссии о социальном переустройстве, то мы не имеем морального права быть патриотами. Если власть считает неблагонадежными журналистов, пишущих о коррупции (как примеры, наш холдинг, Соловьенко, Фишман), то это должно восприниматься как благодарность за успешное творчество. Мы не увидели Медведева вживую, но ощутили значимость профессии. За это сотрудникам ФСО – почет и уважение".