"Капитал" - натужная вещица
25 Января 2008

• Версия для печати

Елена Токарева

На спектакль «Капитал» по пьесе Владимира Сорокина хотела попасть давно. Мне был интересен писатель Сорокин. Особенно после его романа «День опричника». И, поддавшись порыву изучать новое, я пошла в театр «Практика» на спектакль «Капитал». В результате, огорчена, раздосадована. Разочарована.

Так бывает: желанное и долгожданное оказывается самым большим разочарованием, и даже сразу за два года: за прошедший 2007-ой и начавшийся 2008-ой. Но это не трагично, ведь идет процесс творческого поиска, идентичности искусства и нового века. И, конечно, многие творцы пытаются подражать образцам прошлого. Театр "Практика" часто эксплуатирует идею создать пародию на популярный в 70-х годах прошлого века Театр на Таганке режиссера Юрия Любимова.

Особенно проигрывает Сорокинский "Капитал" на фоне поставленной прошедшей осенью «Коровы» Дмитрия Крымова. Снобы говорят: «ну, не может Дмитрий Крымов быть гениальнее своего отца, Анатолия Эфроса!" Однако, причем здесь великие мастера прошлого? мы с вами живем в 21-ом веке, а тот театр остался в 20-ом. Очень хороший был театр, но сейчас нужен другой.

И в поисках идентичности новому веку, театр имеет права на творческие неудачи. Но сначала про удачи.

Крымовская «Корова» - спектакль, поставленной рукою не угрюмого политпросвещенца, технаря, а рукой балетмейстера и мыслителя. Мысль режиссера здесь легко воплотилась в театральные метафоры. Блистательная сценография, сделанная молодой художницей Машей Хазовой, паровоз, который пыхтя въезжает на сцену и символизирует 20-ый век…Ничего лучше не видела давно. Так и получилось: «Корова» - это лучшая премьера 2007-го года, а «Капитал» - худшая. И то: я ставлю их рядом только потому, что оба режиссера искали новое. И каждый нашел свое.

Дмитрий Крымов и стал тем самым режиссером, по которому я стала измерять достижения современного театра.

Крымову удалось спеть одновременно колыбельную и заупокойную 20-ому веку: и паровозу, и главное – корове, как терпеливой и безответной кормилице семьи, ему удалось спеть заупокойную великой Женщине 20-го века, которая и была этой коровой, и умерла на рельсах. Бросилась под символ цивилизации – под поезд.

Владимир Сорокин тоже искал свой символ века. Это «Капитал». Готова поспорить с этим. Если 19-ый век мог уместиться в формулу марксова «Капитала», и в 19-ом веке скопидомство, накопительство, выросли до символического значения и нашли отражение не только у Карла Маркса, но и в классической литературе, то уже в 20-ом веке мир стал испытывать каждые 7-10 лет приступы «девальвации капитала». Банк перестал быть символом незыблемости, сфера финансов, как пишет об этом Джордж Сорос, является образцом нестабильности, и от понимания этой нестабильности все сорокинские попытки найти образ нового века выглядят несостоятельными.

Творческий поиск главного режиссера театра «Практика» Эдуарда Боякова, как мы уже заметили, привел спектакль «Капитал» в стилистику театра на Таганке конца 70-х годов прошлого века. Техницизм, сочетание кино и декламаций. Помню и революционный спектакль по Джону Риду про Великую октябрьскую революцию «Десять дней, которые потрясли мир» - школьницей смотрела. Тогда в моде была романтизация социалистической революции, которую нынче обзывают «октябрьским переворотом»…

Впрочем, расскажу все по порядку. Спектакль «Капитал» начинается как кино. На экране – капли дождя, звукорежиссер изо всех сил изображает звук дождя. Сбоку, справа и слева, на табличках появляются титры – действующие лица и исполнители. Действующие лица – это коллектив банка, от президента и вице-президента, до начальника охраны и…хирургов. Несколько неуклюжих попыток использовать театр теней, и, когда уже кажется, что реальных лиц актеров мы не увидим вовсе, они появляются, встают в позы и начинают обсуждать пластическую операцию, которую каждый год делают президенту банка (актер ТЮЗа – Игорь Гордин). Обсуждают вполне бессодержательно, публицистично и декларативно, и непонятно, хороший банкир или плохой, за наших он, или за ихних. Рецензент «Российской газеты» Алена Карась написала, что банкир – хороший, и он страдает:

«Сюжет ее (пьесы) связан с тем, что президент банка Борис Маркович Попов каждый год устраивает ритуальные операции по "шрамированию" своего лица… Тексты президента банка полны таинственной мудрости. В банковской цивилизации (а это целая цивилизация, построенная по законам фэнтези) он выступает как гуру, отмеченный харизмой.

Он придумал и утвердил ежегодный ритуальный праздник очищения совести. Кульминация - игра "Задави Ходора" (имя опального олигарха вычитывается так же легко, как и все остальные метафоры), в ходе которой каждый сотрудник, выходя в луче света на авансцену, рассказывает о самом постыдном поступке в своей жизни. Все восемь монологов написаны как скрытая пародия на исповедально-разговорный стиль в духе Гришковца и самого театра "Практика". Финальный монолог президента банка полон призывов к духовности и пробуждению совести. Он завершается эффектным слоганом: "Наш капитал огромен!" Даже самый отъявленный зритель-капиталист легко разгадает, о каком "капитале" идет речь - разумеется, о духовном богатстве и совести, без которой никакие банковские операции невозможны».

Меня не оставляет чувство, что эта рецензия появилась после встречи с Владимиром Сорокиным, который посетил первый спектакль по своей пьесе и, по-видимому, вместе с режиссером растолковывал, что хотел сказать. А без толмача все действо, кроме последних восьми монологов «задави Ходора», воспринимается совершенно по-другому. Банкир выглядит обычным мерзавцем, который каждый год меняет внешность, чтобы скрыться от ответственности за сомнительные банковские операции. Сотрудники все выглядят, как шайка негодяев, сообщников в гнусном деле отмывания средств сомнительных клиентов. И лишь последние восемь монологов, хотя и декларативны, но хотя бы возвращают человеческое лицо этим банковским монстрам.

В целом, мне показалось, что попытка вернуться к публицистическому театру и к «актуальной тематике» не привели к выигрышу.

Пусть ищут еще.