Рамзан Кадыров - латиноамериканский вариант
15 Июня 2006

• Версия для печати

Рамзан Кадыров провел 100 дней на посту премьера Чечни. В республике уверены, что долго на этом посту он не задержится: ему прочат должность президента. Минпечати республики запускает социологический опрос, в котором населению предложат оценить кипучую деятельность Кадырова-младшего. Результаты неоднозначные: он переквалифицировался из командира в хозяйственника, Грозный теперь строится круглосуточно. Кадыров встретился с корреспондентом Newsweek Александром Раскиным в своей резиденции, попозировал со своими кавказскими овчарками Тарзаном и Тайсоном, фазаном и страусом, покормил коз и рассказал о будущем Чечни и своих личных планах.

По Конституции Чечни президентом республики может быть гражданин, достигший 30-летнего возраста. В октябре у вас юбилей – 30 лет. Вы не думали возглавить Чечню, если по опросам выяснится, что вас поддерживает народ?

Если поддержат меня, то, значит, поддержат политику Кремля, потому что я человек команды президента. Если президент предложит мне принять смерть - я готов, потому что я человек его команды. А если народ предложит мне быть президентом, то я соглашусь. Куда мы [с нынешним президентом Чечни Алу Алхановым] от мнения народа денемся? Но пока я об этом не думаю. Занять пост президента - это большая ответственность перед Всевышним и народом, а я пока к этому не готов.

Вы часто говорите от имени народа. Как вы думаете, чего сейчас хочет народ Чечни?

Чечня - это такой субъект Российской Федерации, который перетерпел многое. Люди наши все видели - и в первую, и во вторую войну. И сейчас народ наш знает, чего он хочет, обмануть его, как бывало раньше, ни у кого не получится. Люди хотят только стабильности и мира. У нашего народа все должны учиться, чтобы не наступить на те же грабли, на которые наступили мы, чеченцы. А сейчас Чечня уже становится стабильным и процветающим регионом.

И чего не хватает для окончательного процветания и стабильности?

Патриотизма многим федеральным министрам и денег, которые выделялись и разворовывались дирекцией по восстановлению Чечни, которая почему-то находилась не в столице нашей республики, а в Москве. Если бы делали хотя бы половину от того, что им поручает президент России [Владимир Путин], то в Чечне уже не было бы следов войны. Нас до сих не прекращают называть бандитами, а Чечню - «черной дырой».

По данным российского правительства, с финансированием Чечни все отлично. С 2000 года выделено 96 млрд. рублей. Так где же эти деньги?

Да большинство этих денег были перечислены несуществовавшим фирмам, которые имели только названия и банковские счета. Чечня же получила только целевые деньги на выплаты зарплат, пособий и компенсаций. Да чего говорить! Вот смотри, мы просим, чтоб выделили на ремонт школ 5 млрд. рублей, а нам их не дают. У нас в Грозном в школах печки-буржуйки стоят. Это же дико! А на юбилей Казани 100 млрд. не пожалели. Непонятно это все. У нас 15 лет дети живут в регионе, где не прекращается стрельба.

Тогда на какие деньги идет восстановление Грозного и Гудермеса?

Все средства, на которое идет возрождение Чечни, - это деньги частных инвесторов, бизнесменов-чеченцев и Фонда имени Ахмата Кадырова, на счета которого переводят деньги люди со всей России и из-за рубежа. Вот на эти деньги реконструировали проспект Победы в Грозном и еще многие объекты. Три-пять лет - и все к нам приезжать отдыхать будут. Мы не будем успевать продавать путевки. У нас все замечательно будет. Ведь климат у нас лучше, чем в Европе и других регионах. Это просто словами не передать, как у нас все изменится. Мы сами все это увидим. Если будем живы.

Вы объявили войну алкоголю, наркотикам, закрыли залы игровых автоматов. Вы не боитесь мести бизнесменов?

Я боюсь только Всевышнего, и еще - подвести свою команду.

Я собрал тех, кто занимался игорным бизнесом, и сказал им: люди жалуются, что сотни их родственников, получив денежные компенсации за разрушенное жилье (150 000–300 000 рублей), проиграли их в автоматы. У нас на этой почве и убийства были. Поэтому я владельцам залов игровых автоматов предложил другой бизнес. А с наркотиками борются везде, я только у нас в Чечне усилил эту борьбу. С алкоголем тоже все просто. Раньше много алкоголя завозилось в республику без лицензии, до миллиона бутылок в месяц, а сейчас всё: мы узаконили торговлю спиртным. У нас в Чечне все по федеральным законам. Есть законы и Конституция, которые необходимо соблюдать.

Вы предложили разрешить чеченским мужчинам многоженство. Считаете ли вы, что в Чечне нужно восстановить действие других шариатских законов?

Мне просто как-то задали вопрос о многоженстве. Я ответил, что я это поддерживаю, потому что у нас в Чечне по статистике женщин больше, чем мужчин, на 30 000. И вообще, во всем мире женщина стала пустым местом. Ее можно купить за $50 и делать с ней что хочешь. А я хочу показать всему миру, что чеченская женщина - это святое. Женщина должна быть недоступна. Иначе и в Чечне появится проституция, а у нас по менталитету… понимаете, мы это женщинам не прощаем.

А что касается шариата… Вот говорят, что это религия войны, а это совершенно неправильно. Если бы мы были послушны шариату, то войны бы вовсе не было. Просто толкования шариата у нас были неправильные, говорили: если где-то взрывают, значит, это шариат. Это не так. Взрывают ваххабиты, а пророк сказал - их надо убивать. Их надо уничтожать! Это так и в Коране написано. А для того чтобы люди не думали, что шариат призывает только убивать, молодежь надо обучать. Она должна знать, что такое шариат, а что такое ваххабизм. Я бы в школах республики ввел изучение ислама.

Говоря о ваххабизме... а сколько ваххабитов сейчас в Чечне?

Я недавно собрал районных имамов, начальников отделений милиции, и они мне отчитались. Так вот, в Веденском районе, логове ваххабизма, насчитали 17 человек, в Шатойском районе - 2 человека, Итум-Калинском районе - вообще ни одного. По всей республике активных, которые воду мутят, несколько сотен. А большинство террористов приезжие. А то обидно слышать, когда где-то взорвется что-то, сразу все кричат: они пришли из Чечни! А это все представители «Аль-Каиды». Они и в Дагестане есть, и в Ингушетии, и в Чечне. И в Америке они есть, и в Лондоне. А чеченцы в первых рядах борются с мировым терроризмом.

А вы знаете, где сейчас Шамиль Басаев?

Нет, не знаю. И вообще, все в Чечне уже забыли, кто такой этот Басаев. Люди заняты на стройках, поднимают республику из руин или просто своими делами занимаются. Это только вы, журналисты, не можете его забыть. Если его забыть, он сам умрет жалкой смертью.

Вы предложили провести специальные операции по уничтожению боевиков в соседних с Чечней северокавказских республиках: Ингушетии, Дагестане, Кабардино-Балкарии. Федеральный центр на ваше предложение уже отреагировал?

Пока центр молчит. Но у меня на этот счет есть свое мнение, как у чеченца, мусульманина, милиционера и гражданина России. Я знаю политику ваххабизма и обстановку в соседних регионах. Если мы их [боевиков] оставим как есть, потом от этих паразитов нам трудно будет избавиться. Очень уж они заразные, а лечится это только кровью. И пока их в этих республиках мало, их надо там уничтожать.

Расскажите, что это за история с перестрелкой в Грозном между бойцами вашей охраны и охраны Алханова. Между вами действительно существует серьезный конфликт?

(Смеется.) Да не понял я, чего они там подрались. Поссорились два охранника, а раздули все потом, как будто это ссора между мной и Алхановым. Да у нас с ним отличные отношения. Если хотите, могу вот прямо сейчас ему позвонить (смотрит на настенные часы, которые показывают половину первого ночи). Нет, поздно уже (смеется).

Нормальные у нас отношения, рабочие. Вот только сегодня докладывал ему обстановку в республике. Он президент, я - председатель правительства.

На базе антитеррористического центра и Службы безопасности президента Чечни вами созданы два батальона внутренних войск – «Север» и «Юг». Это что, противовес батальонам «Восток» и «Запад» 42-й мотострелковой дивизии Минобороны? У вас есть конфликт с этими формированиями, составленными из чеченцев не из вашей команды?

Все эти разговоры о каком-то там противовесе или разногласиях между нами, командирами, - это чушь. Вот вы сейчас сами видели у меня в резиденции командира батальона «Восток» Сулима Ямадаева и командира полка «Север» Алимбека Делимханова. Мы единая команда. И с командиром батальона «Запад» Какиевым я встречался неделю назад. Сейчас он в Москве в Военной академии экзамены сдает. У нас враг один - это ваххабизм. И позиция одна - закончить войну. Мы своих родных и друзей потеряли в этой войне. Сулим брата потерял, я - отца и 400 своих друзей. То же самое Какиев. Просто невозможно, чтобы мы были друг против друга.

Как вы относитесь к разговорам об объединении Ингушетии и Чечни? Об этом уже заявил Алханов.

Объединение возможно, если народы Ингушетии, Дагестана, Чечни сами захотят этого и когда Чечня будет процветать. Тогда у Ингушетии самой появится желание присоединиться. Или у Дагестана. А сейчас что? Чечня - разоренная, разграбленная республика. Если спросить любого человека, то многие ответят, что хотят, чтобы мы объединились. Мы - братья, сестры - всегда жили вместе.

А враги у вас есть?

У меня лично нет. Преступников я не считаю врагами. Есть враг ислама номер один, враг народа России - это Басаев. Это не личная разборка, это война с международным терроризмом. А этот Басаев - их [террористов] представитель.

Откуда у вас этот домашний зоопарк?

Друзья дарят. Я животных люблю. У меня в резиденции и дома живут фазаны, страусы, козы, собаки, тигр и волк. В будущем я собираюсь в Грозном построить зоопарк и передать животных туда, а пока они будут жить у меня.

«Русский Newsweek»